удар, затоптались на месте, потом отпрянули к траншее. Их замешательство, в свою очередь, приостановило напор центральных колонн. Русские гренадеры и казаки успели соединить разорванные линии, овладели палисадом, укрываясь за ним, повели бешеный огонь.
Всколыхнулась земля, в уши надавил тяжелый мортирный грохот, бомбы с воем полетели через вал. Здесь и там вспыхнули пожары, мало-помалу смыкаясь, грозя превратить город в гигантский костер, и тогда часть русских кинулась прочь с укреплений. Пользуясь этим, колонны шведов снова подступили к разрушенному полисаду, пустили в ход гранаты и штыки. Дым поредел чуть-чуть: на валу гордо трепетало знамя Кальмарского полка. Ослабленный гарнизон бился из последних сил, за его спиной все выше вздымалось багрово-красное зарево. Ахнул оглушительный взрыв, над крепостью вскинулись бревна, камни, изуродованные тела, – одна из бомб угодила в пороховой погреб.
По крутизне вала скатился барабан, с треском сел на заостренные колья. Из-за палисада тучей надвигалась огромная толпа горожан, ее вел седовласый старик в распахнутом военном кафтане, с пистолетами в обеих руках. Поредевшие шведские роты стремглав скатывались вниз. Шведские знамена одно за другим исчезали с крепостных валов Полтавы.»
Получивший очередную кровавую оплеуху Карл XII не придумал ничего другого, как 2 июня послать ультиматум коменданту, уже неизвестно какой по счету – «что-бы он, комендант, и осажденные сдались на аккорд, какой изберут сами, и чтоб ушли заблаговременно, понеже в приступное время аккорд дан не будет, хотя б и оного и требовали, но все будут побиты.»
А. Келин собрал жителей и гарнизон и написал ответ недалекому шведу:
«Мы уповаем на Бога; что объявляешь, о том мы через посланные письма, коих 7 имеем известных, токо же знаем, что приступов было 8 и из посланных на приступах более 3 000 человек при валах полтавских головы положили. Итак, пустная ваша похвальба; побить всех не в вашей воле состоит, потому что всяк оборонять и защищать себя умеет.»
3 и 4 июня защитники Полтавы сделали две вылазки, уничтожив 400 шведов, захватив 6 пушек и 30 шведов – в плен.
За время осады шведы потеряли 3 000 убитыми, полтовчане – 450 убитыми и 800 ранеными.
4 июня к армию под Полтаву прибыл Петр Первый, и «изволил написать своеручное благодарительное письмо к коменданту и всем осадным.» Письмо в пустом ядре было переброшено в Полтаву. В Полтаву в пустых бомбах начали кидать порох.
13 и 14 июня русские войска попробовали снять осаду Полтавы, но Карл стянул все войска под крепость. Не удалась и вторая попытка – 16 июня. В этот же день военный совет русской армии принял решение о генеральном сражении – «перейти реку Ворсклу со всей армией и иметь генеральную баталию».
К 20 июня русская армия, перейдя вверх по Ворскле до села Черняхово, через мост у села Петровки и тремя бродами перешла на правый берег Ворсклы, отбросив шведов. Русский лагерь был устроен в селе Яковцы – в пяти километрах от Полтавы. Карл развернул шведов навстречу русским, отправив 3 000 отряд на отчаянный штурм Полтавы. 21 и 22 июня шел яростный штурм крепости– героя – шведы ломились на валы под развернутыми знаменами, их встречали полковник А. Келин и все офицеры, вставшие впереди гарнизона – «весь вал был облит кровью и завален трупами врагов и своих.» Шведы не смогли сломить мужество русско-украинского гарнизона, потерявшего за два штурмовых дня 1250 воинов убитыми и раненными. У шведов потери составили 1 700 солдат. Только убитыми шведская армия с 1 апреля по 22 июня потеряла более 6 000 своих солдат. В крепости оставалась неполная бочка пороха, а пушки давно стреляли гвоздями и булыжниками.
Необычайный героизм русско-украинского гарнизона Полтавы, в последнем штурме дравшегося даже камнями, дубинами, вилами, косами, отмечают почти все историки. Н Андрианов писал:
«С распущенными знаменами, под бой барабанов бросались ожесточенные враги на валы крепости. Гарнизон изнемогал в неравной борьбе. Не только воины и дружинники, но и все жители города вступили в бой с врагом.
Подобно бешенным волнам заливали шведские колонны полуразрушенные валы крепости. Уже несколько раз валы были во власти врага. Но умел в эти страшные минуты отстоять гарнизон Полтавы добытую дорогой ценою славу свою. Вслед за всесокрушающей волной вражеского натиска, из глубины осажденной твердыни подымался другой поток. Ещё выше вздымался его гребень, могучий порыв гнал его вперед. С бешенным ревом взбирался он на грозные валы и смывал обессилевшего врага. Густо усеяны были полтавские валы трупами шведов, но и на этот раз твердыня осталась в руках могущественного гарнизона.»
Три месяца шведская армия топталась у Полтавы. Теперь русская армия была полностью готова к генеральному сражению. Недаром утром 28 июня Петр и весь цвет русской армии вошел в крепость, где его с восторгом встретили жители и гарнизон Полтавы. Комендант крепости отдал рапорт царю и Петр несколько раз поцеловал коменданта, сказав: «Почтенная голова, совершившая преславный подвиг! Надежда на тебя не обманула меня.» Сейчас на этом месте стоит Памятник славы и гордости за полтавских героев – в самом центре города. Кто и когда сможет разрушить русско-украинское боевое братство, так проявившееся в период героической обороны города-героя? Никто и никогда.
Весь город был награжден золотыми и серебряными медалями. Воины получили годовое жалованье, генерал-майор Келин – медаль на золотой цепи и 10 000 рублей. Жены убитых воинов получили пенсию, дети получили третью часть жалования погибших отцов – до совершеннолетия. 10 июля 1709 года в Полтаве Петр праздновал триумф Полтавской победы, на который собрались десятки тысяч людей со всей Украины.
25 июня 1709 года две армии встали друг против друга. Петр не хотел дать ни одного шанса Карлу. Он писал генералу А. Долгорукову:
«Объявляю вам, что шведские дезертиры скрывают, что в сих числах или граф Пипер или иной кто из знатный шведских персон, с несколькими сотнями шведов поехал к Днепру искать, чтоб как возможно за Днепр перебраться: чего для надобно господину гетману Скоропадскому послать от себя указы не мешкав к полковнику Калагану и к прочим командирам, обретающим за Днепром, дабы они весьма того накрепко смотрели, чтобы оных шведов за Днепр не пропустить и того для везде по берегам всякие перевозные суда и лодки побрать и приставить крепкие караулы.»
До Полтавской битвы оставалось два дня, но точной даты сражения пока никто не знал.
Французский философ Вольтер писал в «Истории Карла XII, короля Швеции и Петра Великого, императора Российского»:
«Решительная сия баталия под Полтавой произошла 8 июля 1709 года между двумя самыми необычными монархиями, которые только существовали тогда в свете. Карл XII прославился девятью годами непрестанных побед, Петр Алексеевич – девятью годами трудов, создавших армию, равную шведской. Один раздавал царства, другой насаждал в своих владениях цивилизацию. Карл любил опасности и сражался лишь для славы. Петр Алексеевич не бежал от опасностей, но воевал только ради выгоды.
Карл получил титул Непобедимого, которого мог лишиться за единую минуту, но Петру Алексеевичу вся Европа уже присвоила имя Великого, какое ни одно поражение не могло отнять у него, поскольку заслужено было оно отнюдь не победами.
Историки точно не знают, спокойно ли спал или вообще не спал Карл XII перед Полтавской битвой. Но совершенно точно известно – шведский король не знал, что утром впереди зелено-лазоревой полосы русских солдат на него пойдет в атаку сама шведская смерть.
Часть IV. «И грянул бой»
Полтавская битва 27 июня 1709 года
От Яковцев до Переволочны
Позицию для генерального сражения выбрал сам Петр, в XVIII веке выбор позиции часто имел почти решающее значение. Именно генеральное сражение могло решить судьбу всей войны. Выбрав нужную русской армии позицию Петр вынудил Карла атаковать в направлении, устраивавшем русскую армию. Тыл войскам прикрывал обрывистый и практически неприступный берег Ворсклы. Левый фланг защищал Яковецкий лес, протяженностью почти до самой Полтавы. Правый фланг был открыт, а перед фронтом армии находилось ровное поле около 2 километров в глубину. За ним стоял Будищенский лес.
