– Роберта надо наказать.
При этом изменении темы я скривилась.
– Гроб уже занят.
– Всегда есть свободные гробы, Анита.
Роберт пополз вперед.
– Мастер, простите меня! Простите! – Он не касался Жан-Клода, но подполз вплотную. – Мастер, я не вынесу этого ящика! Умоляю вас, Мастер!
– Вы сами боитесь Райны, Жан-Клод, так чего же вы хотите от Роберта?
– Я не боюсь Райны.
– Пусть так, но Роберт ей не противник, и вы это знаете.
– Наверное, вы правы, ma petite.
Роберт глянул вверх, на его красивом лице мелькнула надежда.
– Спасибо вам, Мастер! – Он повернулся ко мне. – Анита, спасибо тебе.
– Возьмите Роберта для своего следующего фильма, – сказал Жан-Клод.
Роберт обхватил его ногу.
– Мастер, я прошу...
– Перестаньте, Жан-Клод, не отдавайте ей Роберта!
Райна плюхнулась на кушетку между мной и Каспаром. Я встала. Она обняла Каспара за плечи, и он сжался.
– Он достаточно красив. А вампир может выдержать очень сильное наказание. Нам более чем подходит, – сказала она.
– Вы их видели только что, – сказала я. – Вы действительно поступите так со своим подданным?
– Пусть Роберт сам решит, – сказал Жан-Клод. – Ящик или Райна?
Роберт посмотрел на ликантропшу. Она улыбнулась ему окровавленным ртом.
Опустив голову, Роберт кивнул.
– Только не ящик. Все что угодно, только не ящик.
– Я ухожу, – объявила я. Хватит с меня на сегодня межпротивоестественной политики.
– Ты не хочешь посмотреть на представление? – спросила Райна.
– Кажется, я его уже видела, – ответила я.
Райна швырнула шляпу Каспара через всю комнату.
– Раздевайся, – велела она.
Я сунула нож в ножны и подобрала браунинг с ковра, куда его отбросил Габриэль. Я была вооружена, не важно, был ли от этого какой-либо толк.
Каспар остался сидеть на кушетке. Его белая кожа вспыхнула розовыми пятнами. Глаза заблестели – злобно, загнанно.
– Еще когда ваши предки не открыли эту страну, я был принцем!
Райна уперлась подбородком ему в плечо, не снимая руки.
– Да знаем мы, какая у тебя голубая кровь. Ты был принцем, и был таким жадным и злым охотником, и таким злобным мальчишкой, что тебя заколдовала ведьма. Она тебя превратила в создание красивое и безвредное – думала, ты научишься быть добрым и мягким. – Райна лизнула его в ухо, запустила руки в пушистые волосы. – А ты не добрый и не мягкий. Сердце у тебя все такое же холодное, и гордыня неодолимая, как и была сотни лет назад. А теперь раздевайся и превратись для нас в лебедя.
– Вам не надо, чтобы я это делал для этого вампира.
– Нет, сделай это для меня. Сделай, чтобы Анита видела. И чтобы мы с Габриэлем тебя не наказали.
Голос ее стал ниже, каждое слово звучало отмеренно.
– Вы не сможете меня убить даже серебром, – сказал он.
– Но мы можем сделать так, чтобы ты мечтал о смерти, Каспар.
Он вскрикнул – долгий, прерывистый вопль бессильной злобы. Потом резко встал и рванул на себе пальто. На ковер посыпались пуговицы. Каспар метнул пальто в лицо Райне. Она рассмеялась.
Я направилась к двери.
– Не уходи, Анита! Каспар зануда, но он по-настоящему красив.
Я оглянулась.
Спортивный пиджак и галстук Каспара лежали на полу. Он быстрым и злобным движением расстегнул белую рубашку, и на его раскрытой груди мелькнули белые перья. Мягкие и пушистые, как у пасхальной уточки.
Я покачала головой и пошла дальше к двери. Не побежала. Не пошла быстрее обычного шага. И это был самый смелый мой поступок за всю эту ночь.
27
Я поймала такси и поехала домой. Стивен остался: то ли танцевать стриптиз, то ли вылизывать сапоги Жан-Клода – я не знала и не хотела знать. Я проверила, что Стивену не грозят неприятности, и это было все, что я могла для него сделать. В конце концов, он креатура Жан-Клода, а на сегодня с меня хватит Мастера Города.
Убить Гретхен – одно дело, а пытать ее – совсем другое. У меня в ушах все еще стоял звук ее бешено колотящих рук. Хотелось бы мне верить, что он будет держать ее во сне, но я знала, как будет на самом деле. Он – Мастер Вампиров, а они правят в том числе и с помощью страха. “Вызови мое неудовольствие, и вот что с тобой будет”. На меня это подействовало.
Стоя уже возле дома, я вдруг сообразила, что у меня нет ключа. Я же отдала ключи от машины Ричарду, а ключ от квартиры был на той же связке.
Чувствуя себя по-дурацки, я стояла в холле, собираясь постучать в собственную дверь, но она открылась сама. В дверях стоял Ричард. Он улыбнулся:
– Привет!
Я тоже улыбнулась неожиданно для себя.
– Сам ты это слово.
Он отступил в сторону, давая мне пройти. Он не пытался меня поцеловать, как Оззи целует Гарриет, когда она приходит с работы. Это меня порадовало. Это слишком интимный ритуал. Если бы мы когда-нибудь сделали это всерьез, он мог бы пристать ко мне прямо в дверях, но не – сегодня.
Ричард закрыл за мной дверь, и я почти ждала, что он полезет принимать у меня пальто. У него хватило ума этого не сделать.
Сняв пальто, я положила его поперек дивана, как с пальто и полагается поступать. Квартиру заполнял запах готовящейся еды.
– Ты здесь готовил? – спросила я, не так чтобы этим довольная.
– Я думал, ты проголодаешься. К тому же мне нечего было делать, только ждать, так что я решил приготовить еду. Убить время.
Это я могла понять. Хотя сама я могла готовить, только уж когда деваться некуда.
Свет горел только в кухне. Из темной гостиной она казалась освещенной пещерой. Если я не ошибаюсь, там свечи на столе.
– Это что, свечи?
Он засмеялся. Мне это чуть-чуть было не по душе.
– А что, не гармонирует?
– Там двухместный столик для завтрака. Изысканный ужин ты на нем не сервируешь.
– А я подумал, что разделочный столик мы используем как буфет, а на стол будем ставить только тарелки. Если двигаться осторожно, даже останется место, куда девать локти.
Он прошел в полосу света, в кухню, и стал что-то помешивать в кастрюльке.
Я стояла и пялилась в собственную кухню, где мой возможный жених готовил мне ужин. Руки покрылись гусиной кожей и зачесались, я не могла вздохнуть полной грудью. Мне хотелось повернуться и уйти, прямо сейчас. Это было куда более интимно, чем поцелуй в дверях, – он сюда въехал и чувствует себя как дома.
Но я не ушла, и это был самый мой мужественный поступок за всю ночь. Автоматическим жестом я
