– Очень славненько, – подтвердил Сергей Петрович, с удовольствием взглянув на спокойное и довольное лицо попутчицы.
Так что, когда разом проехали несколько новых мотелей с призывно зовущими неоновыми вывесками кафе, никакого ощущения утраты не возникло. Точно так же, совершенно спокойно, прокатили довольно большой поселок, в котором предприимчивые жители устроили целую улицу из раздутых самоваров. Из их изогнутых труб в медленно темнеющее небо летели дым и искры, и даже издали было понятно, что чай в них – вкуснейший, как и сопровождающие чаепитие домашней выделки пирожки.
Но «Форд» не останавливаясь проехал дальше, к Великому Новгороду.
Вот уже и развилка скоро: направо – объезд, ведущий – через мост над Волховом – в Питер. Налево – въезд, правда, очень длинный – в Новгород.
Точнее, все ровно наоборот. Чтобы повернуть налево, в город, с трассы надо свернуть направо, залезть на эстакаду и пропустить объездную дорогу под собой. Что Сергей Петрович и сделал с молчаливого девушкиного одобрения.
Сам он уже сомневался, что поступает мудро: солнца даже на западном горизонте не было видно, и хоть темнота на дорогу еще не опустилась, светлый день уже закончился.
Но назвался груздем – полезай в кузов.
«Форд» ехал по пустынной дорожке, ни встречных, ни попутных машин не наблюдалось.
Никаких указателей, говорящих о близости самого чистого в Европе озера, тоже не было.
Сергей Петрович остановился, включил внутрисалонный свет и изучил атласы. Именно два, как привык: по одному можно уехать уж очень далеко.
В первом ближайший съезд к Ильменю был обозначен рядом с поселком Пролетарий. Во втором такого поселка вовсе не было, зато значился населенный пункт с не менее примечательным названием Красные Станки.
В конце концов Сергей Петрович пришел к выводу, что не очень-то Пролетарий отличается от Красных Станков, и приготовился искать нужный левый поворот.
И тут ситуация изменилась: внезапно, на фоне сгущавшихся сумерек, он увидел местного жителя, неторопливо бредущего им навстречу по противоположной стороне неширокого шоссе.
Фролов мигом остановил свой «Форд» и приступил к рекогносцировке на местности методом экспертных оценок.
«Экспертом» оказался мужик лет сорока пяти, уже очень загорелый, явно в благостном настроении и с большим нательным крестом в вырезе легкой – несмотря на вечернюю прохладу – рубахи.
– Не подскажете, как нам к Ильменю подъехать? – обратился к нему Сергей Петрович, уже увидевший в мужике прямого потомка тех отважных людей, что узнавали курс по глубине погружения шеста.
– Не знаю, – равнодушно ответствовал сельчанин. – Не слыхал такого.
– Как не слыхали? – возопил уязвленный Фролов. Два атласа одновременно и одинаково врать не могут – это он по опыту своих путешествий знал точно. – Про озеро Ильмень не слыхали?
– А-а-а, Ильмень! – сильно ударяя на первом слоге, протянул вечерний прохожий. – Кто ж здесь не знает Ильменя! Ильмень – это другое дело.
– Ну и как к нему проехать? – ерзал от нетерпения Фролов – небо начинало темнеть решительно.
– А никак, – доброжелательно разъяснил эксперт. – Был на шоссейке мосток – теперь нет. Размыло. Так что только через Новгород. – И, довольный собой, неторопливо пошагал по темной дороге, быстро исчезая в сгущающихся сумерках.
– Фокус не удался? – констатировала Лида, слышавшая разговор через раскрытые окна.
– Похоже на то, – разочарованно согласился Сергей Петрович.
– А все равно не зря сюда заехали, – сказала девушка.
– Почему?
– Разве вы не чувствуете?
Конечно, чувствовал Фролов. Воздух, несмотря на фиаско с самым чистым озером, был таким вкусным, таким сладким, что не почувствовать этого мог лишь совсем безносый человек.
– Черемуха! – догадался Фролов. Как же до него сразу не дошло! Ведь она росла вокруг сплошной белой стеной, как лес.
– Точно, – согласилась Лида. – Никогда такого не видела.
– И я тоже.
Фролов сел за руль, завел мотор.
Ильменя они так и не увидели, потому что вскоре свернули направо, к трассе М10, по которой и ехали раньше.
Но представление об озере, как ни странно, получили. Дело в том, что уже метров через пятьсот от их остановки вода окружила шоссейку с обеих сторон. То это было что-то типа каналов, то разливалось широким озером, а то вообще становилось необъятной водной гладью, серо-стальной в скупом свете неполноценной пока белой ночи.
Если весь этот водный мир даже на карте не был обозначен, то Ильмень, заливший синим цветом изрядный кусок страницы географического атласа, действительно мог быть невообразимых размеров.
– А может, хорошо, что мы его не увидели? – улыбаясь, спросила Лида. – Останется интрига на следующую поездку.
– С вами я готов искать Ильмень ежедневно, – серьезно ответил Сергей Петрович.
Девушка перестала улыбаться и замолчала.
«Так тебе и надо, старый дурак, – мысленно подвел итог короткого диалога Фролов. – Так тебе и надо».
7
Выехали на трассу уже в полной темноте.
Сергей Петрович вдруг почувствовал, что устал. Раньше это ощущение он тоже испытывал, но оно не наступало так скоро.
Печально, подумал он. Хотя на самом деле истинную печаль он испытывал вовсе не оттого, что теперь без остановки мог проезжать на триста километров меньше, чем раньше.
Истинная печаль сидела справа от него, скорее даже не видимая, а угадываемая в полумраке салона, – свет исходил только от приборной панели.
Сергею Петровичу теперь были предельно ясны две очень важные вещи.
Первая – она ему очень нравится. Так нравится, что дух захватывает. По-всякому нравится – и как женщина, даже желание испытал, теперь уже не частое, – и как человек, о котором ему очень хочется заботиться. Ублажать бы ее да радовать – это было бы такое счастье!
Было бы…
Вторая важная вещь заключалась в том, что Сергей Петрович прекрасно понимал всю несбыточность своих мечтаний.
И дело не в возрасте. Для того же Паши все было бы даже очень сбыточно. Дело в его уставшей и очень немолодой душе. Ему было горько, печально и радостно одновременно.
– Что вы примолкли? – спросила Лида. – Устали?
– Есть немного, – честно ответил Сергей Петрович, а сам подумал – еще лет десять назад ни за что бы не сознался женщине, что устал.
– Может, остановимся, чаю попьем? – Кафе нечасто, но мелькали по обочинам.
– Нет уж, лучше так. А то совсем в сон потянет. Возраст, знаете ли.
– Что-то я вас не пойму, – спокойно сказала Лида. – Какой у вас возраст?
– К пятидесяти.
– Тогда вроде рановато себя в старики записывать. Ваш седой паренек вряд ли моложе будет.
– Паше почти столько же. Ну и что?
– Он сейчас, наверное, уже по девочкам рванул, – усмехнулась Лида. – А утром рассола выпьет и пойдет безжалостно за кусочек власти биться.
– Вполне возможно, – согласился Сергей Петрович. – Хотя вы зря о нем так сердито. Паша –
