даймё и коллег купцов, которые брали в долг деньги, Такатоси также обслуживал крестьян, которым нужны были наличные, чтобы по существующим правилам выплатить налог прежде получения урожая или компенсировать недород риса, предназначенного для выплаты налога, а также иногда для дополнительных работ по мелиорации. Поскольку ссуды даймё и крестьянам обеспечивались рисом, было естественно, что к его деятельности добавились операции с рисом. Ссуды купцам, по-видимому, не занимали большого объема в его деле, но он сколотил довольно большой капитал деятельностью иного рода.
В 1667 году он послал своего старшего сына, Такахиру, которому тогда было 14 лет, в лавку Тосицугу в Эдо, где он прежде сам учился торговле, а в 1668 и 1672 годах за старшим последовали еще двое сыновей. В 1670 году Такахира сменил свое имя на Хатироэмон. Он уже приобрел репутацию хорошего торговца и к 1672 году попытался убедить своего отца открыть лавку специально для него. Принять это решение стало легче с внезапной смертью Тосицугу в следующем году. Бабушка, которой к тому времени стукнуло уже 83 года, но которую не считали настолько старой, чтобы с ней не посоветоваться, одобрила этот план, и Хатироэмон открыл собственную розничную лавку в Эдо. Его отец уехал в Киото и приступил к покупке одежды для отправки в Эдо. Они назвали это дело «Этиго-я Хатироэмон» и начали с капитала 100 каммэ серебра. В эдоской лавке работало пять-шесть старших помощников, два подмастерья и один внештатный работник. В Киото было четыре старших продавца и такое же количество младших.
В Эдо все лавки, торгующие тканями, в то время располагались на одной улице, и их насчитывалось два-три десятка. Размер их исчислялся шириной переднего фасада. Самые большие достигали около 120 футов, но лавка Хатироэмона была арендованным помещением шириной лишь 9 футов. Вскоре он арендовал еще одну такого же размера на той же улице. Сначала он был не в состоянии доставлять нужное количество товаров из Киото в Эдо, чтобы заполнить свои лавки, и занял небольшой их запас у родственников. В то же время, выходя на рынок с прочно обосновавшимися участниками, ему пришлось искать способы, чтобы самому обосноваться среди них.
Он решил ввести новый способ оплаты. До этого клиенты обычно платили раз в год, в конце двенадцатого месяца или, возможно, в шестом и двенадцатом месяцах, и это явно перекрывало приток капитала на значительный период времени, что удерживало высокий уровень цен. Такатоси ввел оплату за наличные в момент продажи и снизил цены на 10–20 процентов. Можно догадаться, что такое снижение цен не понравилось конкурентам, и в 1683 году он перебазировался в другой район, чтобы быть от них подальше.
Киотское дело также расширилось с покупкой цеха в районе Нисидзин, центре ткачества высококачественного шелка, и в первые годы нового века в его лавках начали появляться отрезы шелковой ткани, импортируемой из Китая через Нагасаки. Чуть раньше была открыта еще одна лавка в Эдо для торговли хлопковыми тканями. Приблизительно к 1720 году персонал, работающий на Мицуи, увеличился с 17 человек более чем до 130. Это показывает, как возросло число людей, которые могли позволить себе покупать одежду, продаваемую в лавках Мицуи. Такой рост возник частично из-за увеличения городского населения, а частично из-за повышения его благосостояния.
Сайкаку включил в одно из своих произведений описание семейного бизнеса Мицуи. Среди новшеств, которые он приписывает этому торговому дому, была специализация торгового персонала – каждый человек отвечал за определенный продукт, – а также из купленного материала моментально изготавливали одежду непосредственно в присутствии клиента.
Дальнейшее расширение дела произошло в 1683 году, когда к эдоским лавкам добавилась меняльная. Три года спустя семья переехала из Мацудзаки в Киото, и обмен денег начали проводить в новом здании. В 1687 году Мицуи стал официальным поставщиком тканей для центрального правительства с конторами для этой цели как в Эдо, так и в Киото. Однако Такатоси вовсе не был уверен в коммерческой выгоде этого, хотя и почетного, положения; он воспользовался первой же возможностью отказаться от такой чести и предупредил своих наследников, чтобы они не вздумали требовать возврата такой привилегии. В 1689 году эдоское меняльное дело вошло в тридцатку «основных меняльных заведений» Эдо. Они, как осакские «десять семей», обладали особыми контролирующими функциями над другими меняльными лавками, а также выступали в качестве правительственных представителей, удостоверяющих точное число завернутых монет, сверяющих выплаченные и полученные суммы, и так далее.
До сих пор деятельность семейства Мицуи была ограничена Мацудзаку, Эдо и Киото; теперь они со своим торговым и меняльным бизнесом переместились в Осаку и в том же 1691 году заключили контракт на перевозку общественных денег из Осаки в Эдо. Суть этой системы состояла в том, что эдоская меняльная контора получала деньги и заключала соглашение на доставку их эдоским властям в течение шестидесяти дней. За это им не платили комиссионных, но была разработана схема, по которой они не только получали правительственную защиту своих сделок, но и небольшой, но стабильный доход. Как только деньги приходили в осакскую контору, их ссужали под долговые обязательства другим осакским купцам, которые имели должников в Эдо; тогда долговые расписки отправлялись туда и представлялись должникам, которые их погашали. Деньгами, полученными таким образом, семейство Мицуи оплачивало собственные обязательства перед правительством. По-видимому, суммы, проходящие через эти сделки, считались общественными, из чего следовало, что любая невыплата повлечет за собой соответствующие меры. Семейство Мицуи также вкладывало собственные средства в такие сделки и смогло устроить так, что их деньги слились с государственными, так что Мицуи тоже получали выгоду от государственной защиты. Кроме общей выгоды в уменьшении количества монет, которые нужно было перевозить туда-сюда между Эдо и Осакой, Мицуи также получали личную выгоду от того, что имели возможность распоряжаться государственными деньгами на протяжении двух месяцев. Это давало им возможность взимать проценты, когда деньги ссужали осакским купцам. Подобное предприятие стало совершенно безопасным и было главным шагом в превращении Мицуи из фирмы, занятой торговлей лишь в строго ограниченной области, в общенациональную финансовую организацию.
В 1694 году Такатоси слег. Он призвал четырех сыновей, участвовавших в семейном деле, и передал им в совместное пользование все имущество, но установил для каждого определенную часть прибыли. Когда он в 1695 году умер, направления в бизнесе были четко определены. Следовало избегать рискованных операций, например, с большой оглядкой давать деньги в долг даймё и отказывать просителям в ссудах на мелиорацию земель. К концу эпохи Токугава семья, однако, перестала придерживаться такой политики. Предприятие Мицуи до сих пор действительно очень влиятельно во всех областях, в то время как их торговля тканями теперь представлена сетью универмагов «Мицукоси» («Мицу» – фамилия, а «коси» – японское прочтение иероглифа, использованного в написании «эти» в «Этиго» – изначальном названии торгового дома).
Существовало несколько других влиятельных купеческих семей, каждая из которых специализировалась в определенной сфере, как Сумитомо в горном деле, но описаний семейств Мицуи и Коноикэ достаточно, чтобы показать крепость семейных связей и власть старших членов семьи, а также то, как купцы могли использовать воинское сословие в достижении собственного благополучия.
В отличие от крестьян, чей кодекс поведения был сформулирован воинским сословием, купцы сами создали свои правила. Вот некоторые из них:
«Купцы, в отличие от воинов, не получают жалованья, а полагаются на свою каждодневную торговлю в зарабатывании денег и обеспечении смены поколений в семье. Они должны прибегать к экономии в одежде, пище и жилище и запасать средства на случай непредвиденных обстоятельств: болезнь, пожар, землетрясение.
Поскольку их средства к существованию зависят от клиентов, они должны относиться к самой мелкой сделке как к важной. Они не должны быть неучтивы даже по отношению к служанкам или детям.
Воины имеют свой кодекс поведения, крестьяне – свои правила посадки и сбора урожая, ремесленники – свои способы производства товаров, и точно так же купцы должны подводить свои счета каждый день. «Рот – врата к несчастью, язык – причина катастрофы» – гласит поговорка, и никогда не следует употреблять бранные или обидные слова при разговоре с клиентом.
Образ жизни купца состоит в преданности своему господину, который направляет его по правильному пути, и ему не следует забывать о долге и благодарности родителям, которые вырастили его и которые, терпя скудную пищу и нося бедную одежду, трудились на благо процветания семьи, для будущих
