н?сколькихъ экземплярахъ. Наше путешествіе было повидимому не столько по?здкой по Бельгіи и С?верной Германіи, сколько пос?щеніемъ м?стъ, населенныхъ родственниками этого господина.
Въ Остенде я ус?лся лицомъ въ паровозу. Я люблю такъ ?здить. Проснувшись, немного погодя, я уб?дился, что ?ду задомъ. Натурально я возмутился.
— Кто переложилъ меня на другую скамейку? — воскликнулъ я. — В?дь вы знаете, что я сид?лъ на той. Вы не им?ли никакого права такъ поступать со мной!
Мн? отв?чали, что никто меня не перекладывалъ, а просто по?здъ пошелъ обратно въ Гентъ.
Это меня очень обид?ло. Мн? казалось, что по?здъ просто дурачитъ пассажировъ, заставляя ихъ садиться на свои м?ста (или на чужія, какъ это иногда бываетъ) въ ув?ренности, что придется ?хать по одной дорог?, и зат?мъ перем?няя направленіе. Я сомн?вался, знаетъ ли самъ по?здъ, к уда ?детъ.
Въ Брюссел? мы опять пили кофе съ булками. Не помню, на какомъ язык? я говорилъ въ Брюссел?; только никто меня не понималъ. Проснувшись за Брюсселемъ, я уб?дился, что снова ?ду лицомъ впередъ. Очевидно локомотивъ еще разъ перем?нилъ направленіе и потащилъ вагоны по другой дорог?. Я начиналъ серьезно безпокоиться. Очевидно, этотъ по?здъ поступаетъ, какъ ему заблагоразсудится. Ему нельзя дов?рять. Онъ вздумаетъ пожалуй пойти въ бокъ. Мн? казалось, что я долженъ вм?шаться въ это д?ло; но обдумывая его, я снова заснулъ.
Я спалъ и въ Гербестал?, гд? въ намъ явились таможенные для осмотра, при пере?зд? въ Германію. У меня мелькнула смутная идея, что мы путешествуемъ въ Турціи и что насъ остановили разбойники. На требованіе открыть чемоданъ я отв?чалъ: — Никогда!.. — прибавивъ, что я англичанинъ и сов?тую имъ остерегаться. Я сказалъ также, что они должны оставить всякую мысль о выкуп?, потому что въ нашей семь? не принято платить за другихъ — т?мъ паче за родственниковъ.
Они не обратили вниманія на мои слова и осмотр?ли мой чемоданъ. Я слабо сопротивлялся, но не могъ одол?ть ихъ, и заснулъ.
Проснувшись, я уб?дился, что нахожусь въ буфет?. Р?шительно не помню, какъ я туда попалъ. Должно быть инстинктъ провелъ меня во сн?.
Я по обыкновенію потребовалъ кофе съ булками. (Къ этому времени я в?роятно былъ переполненъ кофе и булками). Мн? почему-то пришло въ голову, что я нахожусь въ Норвегіи; поэтому я обратился въ челов?ку на ломаномъ скандинавскомъ язык? (я запомнилъ н?сколько скандинавскихъ словъ прошлымъ л?томъ, во время экскурсіи въ фіорды).
Разум?ется онъ не понялъ; но я привыкъ въ недоум?нію иностранцевъ, когда въ нимъ обращаешься на ихъ родномъ язык? и извинилъ его, — т?мъ бол?е, что требуемые припасы находились подъ руками и стало-быть языкъ не представлялъ особенной важности.
Я взялъ два стакана кофе, по обыкновенію, — одинъ для себя, другой для Б. — и поставивъ ихъ на столъ, оглянулся, отыскивая Б. Его не было. Куда онъ д?вался? Я припомнилъ, что не видалъ его уже н?сколько часовъ. Я не зналъ, гд? нахожусь и зач?мъ? Помнилось мн?, что мы съ Б. отправились вм?ст? — вчера или полгода тому назадъ, хоть убей не помню — гд?-то, что-то смотр?ть, если не ошибаюсь. Теперь мы были за границей, кажется въ Норвегіи — почему мн? взбрела на умъ Норвегія, остается для меня тайной и понын? — и я потерялъ его!
Какъ намъ теперь встр?титься? Въ моемъ воображеніи возникла ужасная картина: мы странствуемъ по Европ?, быть можетъ въ теченіе многихъ л?тъ, тщетно стараясь отыскать другъ друга.
Надо что нибудь предпринять и притомъ немедленно. Такъ или иначе я долженъ найти Б. Я вскочилъ, призывая на помощь весь свой запасъ скандинавскихъ словъ.
Пусть себ? эти господа притворяются, что не понимаютъ своего собственнаго языка. На этотъ разъ они должны понять. Это ужь не вопросъ о кофе съ булками. Тутъ д?ло серьезное. Я заставлю лакея понять мою скандинавскую р?чь, хотя бы мн? пришлось вколачивать слова въ его голову кофейникомъ.
Я схватилъ его за руку, и на скандинавскомъ язык?, который долженъ былъ звучать крайне патетически, спросилъ его, не видалъ ли онъ моего друга — моего друга Б.
Онъ выпучилъ на меня глаза.
Я начиналъ приходить въ отчаяніе. Я трясъ его за руку.
— Мой другъ — толстый, большой, высокій, широкій — есть онъ гд?? Вид?ть его зд?сь? Гд??
(Я говорилъ такимъ слогомъ, потому что мои св?д?нія въ скандинавской грамматик? крайне скудны, при томъ же мн? право было не до красотъ слога).
Вокругъ насъ собралась толпа, привлеченная выраженіемъ ужаса на лиц? лакея. Я обратился къ нимъ:
— Мой другъ Б. голова, рыжій… сапоги, желтый, коричневый… пальто, маленькія кл?тки… носъ, очень, огромный! Есть онъ гд?? — Его вид?ть… кто нибудь… гд??
Ни единая душа не протянула мн? руку помощи. Они глаз?ли на меня и только!
Я повторялъ свои вопросы все громче и громче, и съ разными интонаціями, стараясь сд?лать ихъ понятн?е. Я просто изъ кожи л?зъ.
Они съ недоум?ніемъ перешептывались, какъ вдругъ одному изъ нихъ, казавшемуся посмышленн?е другихъ, пришла въ голову какая-то повидимому блестящая идея. Онъ выб?жалъ на платформу и что-то закричалъ во всю глотку, причемъ я разобралъ слово «норвежецъ».
Минуту спустя онъ вернулся, очевидно какъ нельзя бол?е довольный собой, въ сопровожденіи какого-то очень любезнаго съ вида старичка въ б?лой шляп?.
Толпа разступилась, старичокъ подошелъ ко мн?, улыбнулся, началъ длинную р?чь на скандинавскомъ язык?.
Разум?ется я ничего не понялъ, и это безъ сомн?нія отразилось на моемъ лиц?. Я знаю по скандинавски два-три слова, и пойму, если ихъ будутъ произносить медленно и внятно, — но вотъ и все.
Старичекъ посмотр?лъ на меня съ изумленіемъ и сказалъ (по скандинавски разум?ется):
— Вы говорите по норвежски?
— Немножко, очень плохо… очень.
Мн? показалось, что онъ не только удивился, но и обид?лся. Онъ обратился къ толп? и объяснилъ ей въ чемъ д?ло. Повидимому они тоже вознегодовали.
Я не могъ понять, почему они негодуютъ. Мало ли людей, незнакомыхъ съ норвежскимъ языкомъ! Почему же я долженъ знать его. Я знаю н?сколько словъ; иные и того не знаютъ.
Я спросилъ старичка насчетъ Б. Онъ понялъ мой вопросъ. Спасибо за это. Но хоть и понялъ, а помочь мн? не могъ, также какъ и остальные, и я р?шительно не понимаю, зач?мъ они его притащили.
Не знаю, ч?мъ бы все это кончилось (я совс?мъ одур?лъ отъ волненія). Къ счастью въ эту минуту я увид?лъ самого Б., который входилъ въ комнату.
Если бы я хот?лъ занять у него денегъ, то не могъ бы встр?тить его сердечн?е.
— Какъ я радъ васъ вид?ть! — закричалъ я. — Я думалъ, что потерялъ васъ.
— Какъ, вы англичанинъ! — воскликнулъ старичокъ въ б?лой шляп? чист?йшимъ англійскимъ языкомъ.
— Да, и горжусь этимъ, — отв?чалъ я. — Разв? вы им?ете что нибудь противъ этого?
— Ни мало, — отв?чалъ онъ, — если только вы будете говорить по англійски, а не по норвежски. Я самъ англичанинъ, — и съ этими словами онъ ушелъ, видимо раздосадованный.
Когда мы ус?лись, Б. сказалъ мн?:
— Вотъ что я вамъ скажу, Д. — вы знаете слишкомъ много языковъ для этого континента. Ваши лингвистическія способности могутъ просто погубить насъ, если вы не обуздаете ихъ. Вы не говорите по санскритски или по халдейски?
— Н?тъ, — отв?чалъ я.
— А по еврейски или по китайски?
— Ни словечка.
— Нав?рно?
— Говорю же вамъ, — ни словечка!
— Слава Богу, — сказалъ Б. съ видимымъ облегченіемъ. — А то вы нав?рно обратились бы въ какому нибудь простодушному н?мцу на одномъ изъ этихъ языковъ.
Какъ утомительно путешествовать въ Кёльнъ въ жаркое л?тнее утро. Воздухъ въ вагон? удушливый.
