— Совсем как друг его, Хренов'.
Пауза, видимо, затянулась, потому что Верховский спросил:
— Алло! Вы где? Я вас не обидел?
Далила откликнулась:
— Нет-нет, простите, задумалась.
Он деловито спросил:
— Мы за город поедем на разных машинах?
— Нет, не стоит, — сказала она.
Верховский немедленно предложил:
— Тогда на моей лучше ехать. У меня внедорожник.
— Хорошо, — согласилась Далила. — Прямо сейчас и отправляйтесь в мой двор. Я тоже туда, поставлю свой «фордик» в гараж, и мы сразу поедем.
Укладывая трубку в карман, она удивленно отметила: «Странно, он даже не поинтересовался, куда мы поедем».
Однако он поинтересовался чуть позже, когда они встретились.
— Куда едем? — браво воскликнул Верховский, выходя из своего добротного джипа. — Я на всякий случай прихватил бутерброды и чай в термосе, мало ли что.
Обойдя автомобиль, он галантно распахнул перед Далилой переднюю дверцу и, не услышав ответа, еще раз спросил:
— Так куда путешествуем?
Из осторожности она не стала распространяться на улице.
— Как только тронемся, все расскажу, — произнесла Далила, ступая на подножку.
Верховский, поддерживая ее под локоть, пытался помочь, но только мешал. Благодаря его усердию Далила неловко поставила ногу, зацепилась за коврик каблуком сапога и не села, а рухнула в кресло самым неэлегантным образом.
Свою ошибку он понял мгновенно, виновато воскликнув:
— Простите, хотел как лучше, а получилось как всегда, когда хочу понравиться очень красивой даме.
Теперь вы, наверное, будете думать: «Вот же увалень, этот Верховский».
Далила рассмеялась:
— Ни в коем случае. Я при первом знакомстве отметила изысканность ваших манер, что в наше время встречается редко.
И он рассмеялся:
— Огромное вам спасибо, вы настоящий психолог. Будем считать, что помощь пришла очень вовремя. Я был в трех шагах от отчаяния.
— Вы не правильно поняли, — морща нос, возразила Далила. — Это вовсе не комплимент из сострадания к вашей неловкости.
Он вдруг очень серьезно спросил:
— А что это?
— Просто ход моих мыслей, — смутилась она. — Ви же пытались их угадать, вот я тайны и открываю ради экономии вашего времени.
Верховский, весьма артистично закатывая глаза, воскликнул:
— О-о! Мое время действительно нуждается в экономии! Особенно ближе к ночи!
Он поклонился Далиле, бережно, но уверенно взял ее руку, лежащую поверх сумочки, и, сказав:
— После ваших похвал я просто обязан… — слегка тронул ее узкую кисть своими губами.
— Лишь после этого Верховский закрыл дверцу и, стремительно обойдя джип, вернулся за руль.
Пока они выезжали со двора на Таврическую, Далила, поразмыслив, решила, что ее комплимент действительно выглядел каким-то дежурным. Да и последующие пояснения не казались убедительными.
— Если честно, я на самом деле была приятно удивлена, когда обнаружила в вас превосходно воспитанного человека, — призналась она. — К сожалению, чаще встречаешь в людях показушность, манерность, а вот истинное воспитание — редкость.
Верховский смущенно спросил:
— Тогда можно узнать, о чем идет речь?
Далила собралась ответить, но ой, словно испугавшись чего-то, ее перебил:
— После такой высокой оценки начинаешь бояться собственного несовершенства.
Она пояснила:
— Я об искренности, об адекватности слов, деклараций и истинных помыслов. Вы просты в общении, не произносите умных речей, не стараетесь выглядеть аристократично, но чутко улавливаете настроение собеседника. С вами легко любому, потому что каждый рядом с вами ощущает ваше к нему уважение.
— Правильно, а как же иначе? — удивился Верховский. — Я не разговариваю с теми, кого не уважаю.
Далила вздохнула:
— Ах, зачастую умные и с виду интеллигентные люди в беседе увлечены только собой, и плевать им на собеседника. Из-под тонкого лака манер ясно проглядывает их грубость, невежественность. Меня всегда удивляла такая странная вещь: почему-то чаще всего стараются выглядеть особо интеллигентно именно те люди, которые обожают себя и презирают ближнего.
— Уж вы-то знаете, почему так происходит, — заметил Верховский.
— Вы серьезно так думаете? — удивилась Далила.
— Да, вы же психолог.
— Как психолог, я констатирую факт, объяснить его должны философы и специалисты по этике. Лично я перед такими людьми ощущаю бессилие. Как ученый, я их понимаю, а как человек — нет. Они для меня нечто темное.
— А мне кажется, что вы насквозь видите всех людей, а не только меня.
— Ах вот почему вы так естественны, — рассмеялась Далила. — Оказывается, вы всего лишь решили, что бесполезно скрывать недостатки.
— Недостатки? Нет уж, простите, вы сами меня убедили, что я сплошное достоинство! — с шутливой обидой воскликнул Верховский.
Далила в ответ погрозила пальцем:
— Позвольте-позвольте, крылья ангела не я раздаю, по этим вопросам к всевышнему.
Он разочарованно констатировал:
— Значит, я не ошибся, вы всего лишь сделали мне комплимент.
Уловив в его разочаровании искренность, она с полной серьезностью возразила:
— Нет, я сказала вам то, что думаю. Общаясь, вы в первую очередь помните о собеседнике, а уж потом о себе. Именно это я и называю воспитанием, все остальное — бутафория. И давайте на этом поставим точку. Не хотелось бы утонуть во взаимных комплиментах.
Ее просьба прозвучала резковато, но Верховский не обиделся.
— Согласен, — сказал он и спохватился:
— А куда мы едем?
Далила лаконично поведала:
— На дачу к Морковкиной.
Верховский не выразил удивления, словно ему все равно куда ехать: на дачу так на дачу, к Морковкиной так к Морковкиной.
— Тогда нам в другую сторону! — воскликнул он, лихо разворачивая свой мощный джип.
Глава 23
Оживленная беседа прервалась — опять его воспитание, опять все понял, почувствовал грань отношений: дальше нельзя!
Далила была ему благодарна, а на себя — страшно зла.
'То к Хренову меня потянуло, то к Верховскому, — пока он петлял по городу, ругала она свой порыв. —
