вскоре выгнали весь преступный сброд из зала. Но основной крикун, который стремился провоцировать скандал уже во время собрания продолжительными вызывающими репликами, преступный тип в рубашке апаш, как раз в начале боя сбежал – в женский туалет.
Настоящую вину за весь инцидент несет, без сомнения, полицай-президиум с его столь же противоречащим конституции сколь и необоснованным запретом берлинской организации. Если еврейская пресса от «Берлинер Тагеблатт» до «Роте Фане» рассердилась на то, что мы допускали к дискуссии только тех ораторов, которые могли предъявить партбилет соперничающей партии, и если, прежде всего, поэтому начались беспорядки на собрании, то эти господа могут обращаться, как уже отметил председатель собрания, в ответственную инстанцию, в полицай-президиум, который рекомендовал нам именно этот порядок, угрожая в случае отказа денежным штрафом в сумме тысячи имперских марок».
Карикатура из того же номера «Атаки»:
Два санитара вносят тяжелораненого в полицейский участок. Три грубо и жестоко выглядящих полицейских цинично смотрят на него, скрестив руки на груди. Тяжелораненый лежит безжизненно и неподвижно на носилках. Со стены на портрете ухмыляется начальник берлинской полиции. Подпись: «Этот человек попал под машину?» «Нет, под берлинскую полицию!»
«Регистрационный номер 2083 I A 1. 27
Господину доктору фил. наук Йозефу Геббельсу
Писателю
Берлин-В.
Берлин, 29.9.1927
Ваше выступление на последних общественных предвыборных собраниях НСДАП в Берлине привело к тому, что вы вопреки моему распоряжению о роспуске НСДАП от 5 мая 1927 года публично участвовали в деятельности распущенной группы НСДАП в Берлине.
Согласно полученному мною сообщению член ландтага господин Хайнц Хааке, как организатор и ответственный руководитель 30 сентября 1927 года в восемь часов вечера в залах Шварца в Берлине- Лихтенберг собирает большое общественное предвыборное собрание. Я сообщил господину Хааке, что я буду рассматривать это собрание как предвыборное собрание только тогда, если от НСДАП в качестве ораторов будут выступать лишь депутаты, чтобы агитировать за идеи представляемой ими партии своих приверженцев для наступающих выборов, и в прениях слово получат только те участники собрания, которые достоверно не принадлежат к НСДАП.
Я особо обращаю ваше внимание на то, что вы не принадлежите к людям, которые могут говорить на этом большом общественном предвыборном собрании 30. 9. 27. Вы должны воздерживаться также от речи до и после начала собрания и от высказываний и реплик с места. В случае нарушения вам в соответствии с распоряжением о роспуске от 5 мая 1927 года на основании §10217 Всеобщего земского права 1796 года и согласно §132 Земельного административного закона от 30.7.1883 года угрожает принудительный штраф в размере 1000 имперских марок, в случае неуплаты которого он будет заменен 6 неделями заключения.
По поручению: подписано: Вюндиш
Заверено: Лэтерманн, секретарь канцелярии».
На маленький запрос национал-социалистического депутата ландтага Хааке из-за запрета выступлений против доктора Геббельса в Берлине прусское Министерство внутренних дел дало такой ответ:
«Доктору Геббельсу не запрещено выступать в Берлине. Однако дальше побеспокоились о том, чтобы доктор Геббельс не злоупотреблял предвыборными собраниями национал-социалистических депутатов для обхода запрета берлинской НСДАП».
«Берлин, 25 августа 1927
Газете «Берлинер Локаль-Анцайгер»
Берлин, Циммерштрассе, 35 – 41.
Я очень давно являюсь читателем «Берлинер Локаль-Анцайгер» и поэтому прошу справку по нескольким вопросам. Я ваш читатель по той причине, что у меня есть потребность читать большую национальную ежедневную газету, которая непременно выступает за черно-бело-красный флаг. Тем больше меня удивило, что вы с некоторого времени публикуете искажающие смысл сообщения о НСДАП. Я понимаю это тем меньше, что НСДАП все же тоже представляет собой черно-бело-красное движение, основная задача которого – это полная борьба с марксизмом, против которого также и вы занимаете четко определенную позицию в вашей газете.
Мы испытали это на имперском съезде партии НСДАП в Нюрнберге, что как раз эти круги, читатели вашей газеты, приветствовали нас возгласами ликования и засыпали нас цветами. Почему вы вообще ничего не пишете в вашей газете о мощной демонстрации национальной Германии против марксизма? Вы сообщили о 12000 участников. Если бы вы были там, то знали бы, что там было, как минимум, в пять раз больше людей. Я дал бы вам совет взглянуть на официальное сообщение Имперской железной дороги. Тогда у вас было бы совсем другое мнение».
«Берлинер Локаль-Анцайгер», редакция. 9. 9. 27.
Глубокоуважаемый господин!
После очень подробного ответа, который мы получили между тем от нашего нюрнбергского корреспондента, мы должны сообщить вам, что причины для опровержения, за исключением второстепенных моментов, нет.
С глубоким уважением
«Берлинер Локаль-Анцайгер», редакция.
Доктор Бреслауэр».
Доктор Бреслауэр, главный редактор национально-буржуазной газеты «Берлинер Локаль-Анцайгер», это так называемый национально-немецкий еврей.
Это лишь несколько подтвержденных документами кадров из фильма 'Борьба за Берлин'. Здесь речь не о том, что потрясло мир. Здесь речь, конечно, идет только о мелочах, о чепухе, которая, если рассматривать ее по отдельности и вне контекста, вообще ничего не значит. Но встроенные во время и в систему, где они вообще были возможны, эти малозначительные факты создают резкую и недвусмысленную картину того, что должно было перетерпеть и вынести национал-социалистическое движение в Берлине во время его запрета.
Каверзы против нас настолько усовершенствовали, что они, наконец, совершенно перестали работать и даже больше влекли за собой не ненависть и возмущение, а только лишь насмешку и смех. С ними перегнули палку до полного абсурда, и в результате каждый удар, который должен был поразить нас, был только лишь ударов в воздух.
Какая польза, в конечном счете, от того, что запрещают публично выступать одному человеку, если вследствие этого все более растущее число приверженцев укрепляется в своем подозрении, что раз этому человеку не дают выступать в Берлине, значит, он говорит правду. Какая польза, если в противоположность этому находятся сотни возможностей обойти этот запрет. К примеру основать «школу для политики», которая ничем не связана с партией. В ней оратор, которому запрещают выступления, выступает как преподаватель, и школа вскоре наслаждается такой массовой поддержкой, какой нет обычно ни у одного общественного политического собрания в Берлине.
Законодатель, таким образом, постепенно приобретает все более смешную славу. Народ теряет к нему внимание. Для кровавого и бесцеремонного преследования ему не хватает масштабов и беспощадности. На политику иголочных уколов преследуемый реагирует лишь с насмешливым презрением; и, наконец, против
