в пропасть.
Домовой боялся. За себя и за несчастного глупца, коего пришлось выручать из
плена. Александр не осознавал и доли той опасности, что нависла над городищем.
Проклятие, навьи твари… Каждую минуту домовой ожидал смерти от когтей демона или
черного колдовства. Но Сашка оказался не лыком шит. Поразительно легко
разобрался с падальщиками, обошел другие опасности. В душе домового вспыхнула
слабенькая надежда — а вдруг обойдется?.. Не обошлось.
У входа в подъезд родного дома парень неожиданно вздрогнул и начал оседать на
землю. Глаза закатились, изо рта пошла желтоватая пена пополам с кровью.
Железные мячики, которыми так ловко управлял Сашка, посыпались на асфальт.
Домовой почувствовал колдовство. Зачаровали! — понял Елистрат. В последний
момент успел спрыгнуть с плеча и метнулся в сторону, чтобы тяжелое тело не
раздавило в лепешку.
Парень упал на спину, перекатился. Домовой подбежал, ударил коготками по щеке,
дернул за ухо. Но Сашка не реагировал, невидяще водил глазами, приглушенно
стонал.
— Ловушка! Вставай быстрее!.. — закричал Елистрат и нервно огляделся по сторонам
— неизвестный чаровник близко, сейчас придет забирать добычу.
Был бы домовой побольше и посильнее, то схватил парня и унес прочь. Елистрат
дернул в отчаянии бороду, принялся приводить Сашку в чувство. Щипал, дергал за
уши и нос, кричал и верещал. Но без толку, парень забылся беспробудным сном.
Послышались звуки шагов. Из тьмы подъезда показался худой черноглазый мужчина.
Остановился и настороженно огляделся. Одет в потертый костюм старого покроя, на
ногах — стоптанные разбитые туфли. Вполне интеллигентная внешность. Но
впечатление портила тонкая шея увешанная связками разнообразных амулетов.
Карманы пиджака надулись от колдовской мелочевки: пузырьков с настоями, веточек
и камней. В левой руке незнакомец держал грубую толстую трость, пальцы правой
изогнулись в замысловатой фигуре.
Платон Варламович Мельников ощупал взглядом каждую пядь двора. От суетливых глаз
не укрылась ни одна мелочь: трупы горожан, несколько низших демонов-падальщиков,
что трусливо спрятались за дальними деревьями, бесплотные теневые сущности на
крышах соседних зданий… А вот серый меховой комок колдун не заметил. Елистрат
вовремя юркнул в тень у стены дома, забрался в вентиляционное отверстие и
принялся наблюдать.
Взгляд мистика упал на Александра. Колдун широко ухмыльнулся, удовлетворенно
цокнул языком и неспешно подошел ближе.
— И от бабушки ушел, и от дедушки… — хихикнул Платон. Схватил парня за волосы и
всмотрелся в лицо. — А от меня не уйдешь!
Александр тихо застонал. Глаза невидяще вращались в орбитах, челюсть отвисла.
Изо рта капала слюна и кровь. Колдун отпустил волосы, брезгливо отер ладонь о
полу пиджака. А затем нагнулся и схватил парня за шиворот. Без видимых усилий
приподнял и потащил в темноту подъезда.
— Пойдемте, молодой человек! — ласково приговаривал мистик. — Хватит, набегался.
Я тебя полжизни ждал, силушку копил… Пойдем! Мне всего-то и надо — крови твоей
немного. Будет не больно — как комарик укусит, обещаю. А потом просто заснешь…
хе-хе… навсегда.
В темном окошке подвала гневно блеснули маленькие глаза. Домовой сжал кулачки и
скривился от отвращения. Колдун показался уродливым пауком, что поймал в сети
беззаботную муху. Спеленал крепкими нитями, теперь тащил в логово, чтобы
насытится. Мистик унес парня в темноту подъезда. Слышалось хриплое дыхание,
возня и мягкие удары — колдун поднимался по лестнице, волочил безвольное тело
Александра.
Елистрат заметался по подвалу. Что делать?.. Как поступить? Спасти парня не в
его силах… И страшно. Несмотря на неказистую внешность, колдун внушал ужас.
Домовой остановился, скрипнул зубами. В маленькой душе постепенно разгоралось
непривычное жаркое пламя. И впервые за многие сотни лет Дух подчинился глупому
чувству. Воинственно закинул длинную бороду на плечо, юркнул в маленькую дыру на
потолке подвала.
Эпоха средневековья с ее феодальными замками, тайными подземельями и катакомбами
давно канула в Лету. Но в каждом современном доме существуют целые лабиринты
ходов, пыльных туннелей и вентиляционных шахт — рай для домового. И Елистрат
знал их как свои пять пальцев. Маленькие волосатые лапки месили пыль, мимо
проносились ответвления, повороты, пластиковые и металлические решетки. Темнота
кромешная, но домовому и не нужно видеть. Он знал куда идти и где сворачивать.
На одной из развилок Дух остановился и прислушался. Где-то за толстой бетонной
стеной раздавался громкий кашель, невнятное бормотание. Кто-то из жильцов
метался в агонии, горячечном бреду. Нет, не то… Еще несколько длинных тоннелей,
шахт и поворотов. Чуткие уши домового различили гулкие шаги, ругань и мягкие
шлепки. Да, это колдун. Но куда же его несет нелегкая?.. Уже седьмой этаж!
И тут до Елистрата дошло — крыша! Мистик не мог запереться в одной из квартир –
слишком тесно. А вот на крыше достаточно места для ритуалов. Домовой решительно
скользнул в вертикальную шахту и побежал со всех ног. В лицо подуло прохладой,
бороду и нечесаные волосы взъерошил холодный сырой сквозняк. Дух выскочил из
трубы, молнией метнулся под прикрытие тени, что отбрасывал парапет крыши и
затаился.
Елистрат не знал, почему поступил так. В душе боролись две силы. Одна призывала
уйти на Тропу и перебраться в другое городище. Вторая хранила упрямое молчание и
просто вела за собой. Дух затих и постарался стать незаметным, слился с
темнотой. Тотчас услышал знакомые шаркающие шаги, надсадный хрип. Дернулась
железная крышка люка, с грохотом отворилась. Из дыры показалось худощавое лицо
колдуна, козлиная борода.
Мистик вылез на крышу, развернулся и запустил руку в темный проем. Слегка
поднатужился и выудил обмякшее тело Александра. Небрежно схватил за запястье и
оттащил немного в сторону.
Парень выглядел неважно. Домовой разглядел бледное лицо и черные круги под
глазами. Одежда в следах побелки, грязи. На ногах и руках мелкие царапины,
кровоподтеки. Колдун не церемонился, когда тащил по лестнице. И сейчас… Мистик с
удивительной для человека его сложения силой схватил Александра, встряхнул как
тряпичную куклу. Перевернул на спину и рванул рубашку. Ткань затрещала по швам,
разлезлась. Обнажилась бледная кожа, мускулистая грудь и выпирающие ребра.
— Ну что, молодой человек? — пробормотал Платон и потер ладони в предвкушении. –
Не будем откладывать. А то вдруг помешают?..
Платон пошарил в карманах и вытащил небольшой перочинный ножик. Провел острием
по груди парня, нарисовал небольшую пентаграмму, вырезал магические символы.
Дождавшись, когда из надрезов выступит кровь, положил посередине фигуры
небольшой плоский камешек. Стал делать пассы руками, бормотать заклинания.
Голос, сначала тихий и невнятный, постепенно окреп, приобрел повелевающие нотки.
Возвысился и загремел подобно горному обвалу, взлетел вверх, к мертвому небу.
Глаза колдуна полыхнули багровым. Узловатые пальцы засветились, с ногтей
