брызнули шипящие алые искры. Упали на кожу парня, превратились в маленьких
червей и вонзились в грудь.
Домовой вжался в крышу и задрожал от страха. Елистрат ощущал колдовство, видел,
что творил колдун. Мистик деловито и буднично проводил один из забытых
вампирских ритуалов. Цель понятна — поглотить силу парня, а результат… Сашка
умрет, если не оборвать колдовство. Но как? Маленький Дух не способен навредить
человеку, тем более чародею. Домовой заскрипел зубами от бессилия. Тихо отполз в
сторону, вновь юркнул в вентиляционную шахту. Надо найти помощь, призвать хоть
кого-нибудь!..
ГЛАВА 8
Теплый ветер ласково овевал лицо, прижимался к щеке нежной женской ладошкой и
перебирал волосы. В веки тыкались стебельки травы, щекотали и кололи кожу. Пахло
нагретым солнцем разнотравьем. Горьковато-сладкий густой дух входил в легкие,
наполнял грудь силой и радостью. Ветер доносил звуки: тихий шелест, веселое
щебетание птиц и басовитое жужжание шмелей.
Я открыл глаза и улыбнулся. Надо мной глубокое синее небо, огромные кучевые
облака. Плотные и объемные, будто срисованные с картинки из детской книжки. Они
неспешно плыли в неведомые дали, словно океанские лайнеры или огромные острова.
Лучи солнца сверкали в пушистых вершинах, играли тенями. Я присмотрелся
внимательнее и вновь улыбнулся. Среди белых, голубых и розовых взбитых сливок
мелькали темные точки, что-то блестело. Люди… крылатые люди… Одетые в
белоснежные тоги, с огромными крыльями за спиной и золотистыми обручами на
головах. Улыбчивые и беззаботные, счастливые. Меня заметили, окликнули и
поприветствовали. Я поднял руку и помахал в ответ.
Вставать не хотелось. Я бы и целую вечность пролежал вот так, греясь на солнышке
и слушая шелест травы. Но какое-то чувство… или нет, зыбкое ощущение
неправильности происходящего призывало подняться и уйти. Куда?.. Какая разница?
А вдруг выйду к какому-нибудь ручью или речке? Тогда можно посмотреть на игру
солнца в воде, помочить ноги и поиграть с маленькими рыбками…
Я сел и помотал головой, отряхнул с волос налипшие травинки. Не спеша поднялся,
с удовольствием потянулся, зевнул.
Предо мной расстилалась бесконечная зеленая равнина, усыпанная яркими желтыми
точками. «Одуванчики! — с удивлением и радостью осознал я. — Целое поле
одуванчиков!» Зелено-желтое полотно уходило далеко-далеко, тонуло и растворялось
в голубоватой дымке, соединялось с небом на горизонте. Жаркое солнце застыло в
зените, сверкало, заливало землю золотистыми лучами. Над пушистыми головками
цветов кружились толстые полосатые шмели, собирали пыльцу.
Я шел по идеально ровной земле, без устали продвигался вперед, к горизонту. И
никак не мог поймать ту грань, за которой что-то изменится. Да мне и не
хотелось. В душе парным молоком плескалось счастье, мышцы звенели от силы и
свежести.
«Так значит вот как выглядит Рай!» — думал я.
Время остановило свой бег. Здесь его никогда и не существовало. Время — нечто
земное, темное, безысходное. Оно несет с собой перемены, старость, смерть. А
здесь даже те травинки, что срывал, сразу же вырастали. Примятые ногами
одуванчики поднимали головки. А солнце… солнце вечно стояло в зените, не желая
отмеривать проходящие часы, дни и годы.
Я не помнил сколько бродил по равнине. Когда вокруг тебя ничего не меняется, то
зачем волноваться? В голове ни мыслишки, в душе — радость, радость, радость… И
какая разница какой сейчас год, месяц, день?
Но меня еще тревожило ощущение неправильности. Иногда затихало совсем, иногда
вспыхивало с новой силой. Порой я вспоминал о речке… Да, я хотел речку или
ручеек. Обязательно прозрачную и холодную, с высокими камышами у берегов и
серебристыми рыбками в глубине. Но вокруг поле одуванчиков и ничего более. Я
хотел спросить о реке у крылатых людей. Но жители облаков не желали спускаться,
смеялись и показывали на меня пальцами — вот чудак! А потом и вовсе перестали
замечать.
Образ реки занял помыслы. Я представлял ледяную прохладу, струи воды, омывающие
тело. В ушах эхом отдавалось журчание, ноздри дергались в надежде уловить запах
тины, воды… И тогда я искал. Через время забывал, отдавался покою и
умиротворению, растворялся в счастье. Но мысль не давала покоя. Раз за разом
возвращалась, тревожила сильнее.
Постепенно зародилось новое чувство, чуждое и непонятное в солнечной стране.
Раздражение… В такие моменты малой частью разума я понимал, что равнина с
одуванчиками — не настоящая. Что где-то там, за горизонтом, есть другие миры,
иные места, куда еще не ступала моя нога. Я страстно желал найти, посетить,
увидеть. Вслед за образом реки пришел другой, не менее интересный. В ушах
прошелестело: «Холмы… Что там за холмом? Быть может речка?» Я вспомнил, что
кроме равнины есть что-то иное. Перед глазами пронеслась череда цветных образов
и наполненных смыслом слов: горы, овраги, долины, холмы, реки, озера… моря!..
Остановившись, я оглянулся, по-новому посмотрел вокруг. Поле с одуванчиками,
глубокое синее небо с белоснежными облаками… Ну и что?.. Скучно, пресно,
одинаково… Яркий и радостный мир померк в глазах. Все стало сереньким,
бесцветным.
Полосатые толстые шмели кружились у лица, утешительно гудели. Призывали забыть и
отрешиться, вновь окунуться в счастье беззаботного бытия. Но я не мог… Я помнил
и знал!.. Родился первый недоуменный вопрос: Кто я?.. За ним пришел второй,
такой же гложущий: Где нахожусь?
Разум закоротило. Я застыл не в силах вдохнуть и пошевелится. Искал ответы и не
находил. Мысли блуждали по кругу, словно змеи, кусающие собственные хвосты. Я
огляделся вокруг, пошарил глазами. Быть может, ответ кроется где-то рядом?.. И
точно! Взгляд наткнулся на что-то блестящее в траве. Я вскрикнул от восторга,
упал на колени и схватил вещицу. Ладонь ожгло холодом, кожа сразу же занемела.
Ощущения смутно знакомые, удивительно близкие, словно испытывал их когда-то
давно, в прошлой жизни.
Затаив дыхание, я крепче сжал вещицу в кулаке — твердая и холодная, крепкая, –
раскрыл ладонь. Впился глазами в фигурку из прозрачного материала. Лед, стекло,
хрусталь… — всплыли полузабытые понятия. Промелькнули и стерлись под напором
других мыслей.
Фигурка изображала странного зверя: верхняя половина — туловище козла, голова
украшенная загнутыми рогами, вскинутые в боевом запале копыта; нижняя — плавные
извивы гибкого змеиного тела. Я попытался вспомнить. Нечто зыбкое бултыхалось на
грани сознания, виляло хвостиком, манило… Губы сами собой сложились в нужное
положение, дернулся непослушный язык, а горло исторгло звук. Медленно, по слогам
прозвучало слово:
— Ко-зе-рог!..
Мозг раздулся под потоком образов, звуков и запахов, слов, понятий. Вихрь эмоций
всколыхнул душу. С удивлением и страхом я посмотрел на фигурку. Взвился горячий
пар, зашипело. Вещица таяла прямо на глазах, растворялась и превращалась в воду.
