былой жизни: тряпичная кукла, осколки посуды, помятая кастрюля, шланг пылесоса…
Я осторожно переступал, не рискуя притрагиваться. Вещи еще помнили хозяев,
грустили по ушедшим дням.
За домом обширный двор. Я сошел с тропинки, с трудом вскарабкался на гору битых
кирпичей и осмотрелся. Во мне родилась тоска — как за неполную неделю город мог
превратиться в гниющий нарыв? Даже после бомбежки остаются какие-то останки
живого. Те же тараканы, к примеру, или чахлые растения, иногда люди… А тут
мертвы и камни. Обломки бетона крошатся в ладонях как овсяное печенье, толстые
стальные прутья рассыпаются ржавчиной.
Спустившись, я отыскал проход между стенами. Похоже, когда-то тут была арка. Но
теперь лишь узкая нора, темный лаз. Поверху не перелезть, чересчур высоко. Надо
внутрь, но как-то страшновато. А вдруг плиты обрушаться и меня раздавит? Я
замер, принюхался и навострил уши. Тихо. Внутренний взгляд просканировал
окрестности и выдал результат — безопасно. Я нагнулся и встал на четвереньки,
осторожно пополз. Руки то и дело скользили по острым обломкам, кожу резало
стеклянной крупой. Тоннель темный и тесный, впереди блеклое красноватое пятно –
отсветы туч.
Преодолев лаз, я поднялся с земли. Поскальзываясь на осыпях, спустился к
подножию. Тут начинался гладкий асфальт тротуара. Сбоку жухлые пучки травы и
поваленное дерево с остатками сухих листьев на ветвях. Мусора и обломков гораздо
меньше, что странно. Дома выглядели покрепче — ни один не повален, этажи целые.
Я огляделся в поисках хоть какого-нибудь ориентира. Надо определить в какой
части города нахожусь, потом выбирать дорогу. Но осмотр удовлетворения не
принес. Бледное красноватое свечение туч искажало реальность, делало город чужим
и незнакомым. Тишина давила не нервы, изматывала душу. Только ветер заунывно
свистел в камнях, перекатывал по дорожке полиэтиленовые пакеты, шуршал пылью. На
грани слышимости чудились мягкие шаги, вздохи. Я вздрагивал, вертел головой, но
убеждался — показалось.
Впереди чернела еще одна арка. Чутье городского жителя подсказало — за ней,
возможно, будет улица. Там немного безопаснее. По крайней мере, можно идти
посередине дороги и не бояться, что сверху прихлопнет бетонной плитой. К тому же
планировка города довольно простая, улица рано или поздно выведет к центру.
Сделал несколько шагов в сторону арки. Но сразу остановился и покачал головой.
Нет, Санька, ты уже совершил ошибку, когда бросился нахрапом. Не повторяй во
второй раз…
Ноги со скрипом согнулись, в коленные чашечки уткнулся холодный асфальт. Я
приложил ладони к земле и прикрыл глаза, приказал… Но тут же резко вскочил и
сжал кулаки. Разочарованно фыркнул и выругался. Пусто. В глубинах еще теплилось
пламя, земля не умерла окончательно. Но чересчур далеко, не достать. Я засопел,
потянул носом холодный воздух. Справа!.. Бросился к клумбе у тротуара и вонзил
руки в рыхлую почву, копнул поглубже. Пальцы месили лишь сухую мягкую пыль.
Промелькнули две тусклые искорки похожие на далекие звезды. Обе втянулись под
кожу ладоней, растворились. Но капля в море, мне надо гораздо больше!
Я медленно поднялся с земли, отряхнулся и задумался.
Лопух! — мелькнула раздраженная мысль. — Ты не мог знать, что Стихия, которая
дает тебе силу, мертва здесь. Рассчитывал прийти осененный славой, сокрушить
злодеев… И вновь прогадал. Реальность истончается, нити связывающие город с
остальным миром рвутся одна за другой. Твой Тотем не имеет тут власти. Неужели
прав старик-волхв и придется оставить как есть, смириться с неизбежным?..
Возможно, но…
Затаив дыхание, я окинул внутренним взглядом плотную оболочку из плоти и костей,
что зовется человеческим телом. В расплавленном золоте ярко пылали белые нити,
каждая клеточка — отдельное солнце, звезда. Потоки энергии подобны руслам
широких рек.
Вот почему раны зажили так быстро! — подумал я с надеждой. — Живем. Внешние
источники недоступны, но тело как хорошо заряженная батарейка… Род действительно
помог, напитал силой. Рискнуть? Да!.. Придется уповать на внутреннюю энергию,
расходовать экономно и расчетливо. Но если все сделаю правильно, то появится
шанс на победу.
Я раскинул щупальца призрачных чувств. Потянулся дальше. Глаза сразу же резануло
дикой болью. В голове помутилось. Я напрягся и усилил воздействие. Отстраненно
отметил, что заваливаюсь набок, падаю. Лишь в последний момент, на грани
беспамятства разорвал связь и уперся руками в землю. Победно улыбнулся –
издалека все-таки пришел отклик. Слабый и неверный, но мне удалось определить
направление. Как и предполагал — центр города. Что ж, неудивительно. Пауки редко
сидят с краю паутины…
Слабость быстро ушла, в глазах прояснилось. В душе окрепла решимость, страх и
неуверенность отступили. Я поднялся на ноги и направился к арке. Но у самого
входа запнулся, заглянул внутрь. Темно как в шахте, пахнет сыростью и гнильцой.
В лицо ударил порыв ледяного ветра. Загудел, гуляя меж стенами, попытался
сорвать одежду. На всякий случай я выставил перед собой руки и медленно двинулся
вперед. Под ногами захрустел мелкий щебень, загромыхали обломки побольше. Один
раз наступил на нечто мягкое, похожее на резину. Мерзко чавкнуло, запах гнили
усилился. Я вздрогнул, воображение нарисовало неприятную картинку.
— Не надо трупов, — прошептал я.
Глаза различили светлое пятно, сквозняк перестал рвать волосы. Я выскочил в
красные сумерки и отбежал подальше. Глянул на туфлю и выругался, сплюнул со
злостью. Подошва в клейкой слизи, не понять — трупный гной или слюни демона. Но
субстанция противная, вызывающая неприятные ассоциации. Я провез несколько раз
ногой по асфальту, не успокоился, пока не очистил. И только после этого
соизволил осмотреться.
Чутье не подвело, арка вывела на одну из городских улиц. В темноту убегала
широкая лента дороги. По обе стороны искореженные фонарные столбы, голые сухие
деревья и громады полуразрушенных девятиэтажек. Повсюду горы мусора, разбитые
остовы автомобилей. Невдалеке погнутая железная решетка, асфальт усыпан
блестящим белым стеклянным крошевом — еще недавно тут была остановка. Чуть
дальше ржавая груда, в силуэтах которой угадывался обыкновенный троллейбус.
В разбитом окне «таракана» что-то белело. Любопытство заставило подойти ближе. Я
обогнул несколько каменных груд, перепрыгнул через широкий провал в асфальте –
канализация тоже начала рушится. Белое пятно на черном фоне обрело форму. Что-то
круглое, похожее на отшлифованный шар. Страшная догадка огненной стрелой
ворвалась в мозг. Я споткнулся, медленно попятился. Сноп тусклого красного света
сместился, медленно выхватил из черноты внутренности троллейбуса. На меня
смотрели мертвые провалы глазниц, белые ровные зубы скалились в ехидной ухмылке.
Череп блестящий, без единого клочка высохшей плоти, будто пролежал не одну сотню
лет. Позвоночный столб надломлен, кости в обрывках женской одежды.
Дыхание перехватило. Я медленно обошел троллейбус по широкой дуге. Взгляд будто
прилип… Салон завален костями. Скелеты сидели на креслах в обычных расслабленных
позах. На некоторых еще сохранилась одежда. Мужчины и женщины, бабушки в
