платочках, маленькие дети. Из лобового стекла свисали останки водителя. Руки по
локоть оторваны, в черепе огромная дыра с неровными краями, сетка глубоких
трещин. Такое ощущение, что мозгом человека кто-то поужинал, предварительно
сломав кости как скорлупу ореха…
Отбежав от страшного места подальше, я остановился и присел на корточки. Сердце
часто колотилось, по лбу стекали крупные градины холодного пота. Я закрыл глаза
и попытался успокоиться. Глубоко вдохнул, открыл глаза, и двинулся дальше.
Осторожно огибал груды мусора, перепрыгивал через глубокие дыры в асфальте.
Улица оказалась забита ржавыми коробками автомобилей и автобусов, грузовиков.
Некоторые довольно хорошо сохранились, но большинство — бесформенные трухлявые
кучи. Между ними завалы из поваленных фонарных столбов, деревьев и бетонных
плит. Приходилось искать дорожки, иногда карабкаться, прыгать, ползти. Полоса
препятствий уходила в темноту, скрывалась вдали.
Жуткая тишина заставляла сжиматься сердце в нехорошем предчувствии. Иногда
раздавались легкие шорохи, со стен сыпалась пыль и кусочки бетона. Улица
казалась бесконечной. Уже через десяток метров дома сливались в красно-черные
пятна. Неверный багровый свет выхватывал лишь общие силуэты, изломанные и
исковерканные. А разыгравшееся воображение видело чудовищ, неведомые опасности.
Я вздрагивал, ежился, втягивал голову в плечи. Со страхом осматривался и ругался
вполголоса. Город превратился в обитель мертвых, гнилостную язву. В провалах и
дырах виднелись фрагменты квартир, лестничные пролеты. Окна безжизненные и
черные, молчаливые. И почему-то казались нормами громадных насекомых.
Холод начал терзать не на шутку. Изо рта вырывались плотные облачка пара,
ледяной воздух кусал как стая пчел. Я терпел, сколько мог, экономил энергию. Но
потом понял, что еще немного и околею. Выругал себя за глупость — что мешало
вернуться в деревню и одеться потеплее? Ведь помнил по прошлому разу, что климат
в городе установился явно не тропический. С неудовольствием я потратил немного
Силы на обогрев. Сразу же полегчало, кровь побежала быстрее, вытеснила холод.
Полное безветрие порой сменялось ураганными порывами, что поднимали тучи пыли и
праха. Грохотало и гудело, по улице проносились плотные облака пыли. Мелкие
камни и осколки стекла резали кожу, впивались будто шрапнель. Я прятался за
грудами мусора, прижимался к асфальту и прикрывал глаза. Вновь наступал полный
штиль и мертвая тишина. Я поднимался, заживлял раны и упорно пробирался дальше.
Двадцать минут, — прикинул я. — От силы полчаса. Зов шел из центра города.
Значит, иду в правильном направлении. Улицу тоже узнал — одна из главных. Она
приведет в нужное место. А если свернуть влево и пройти через дворы, то выберусь
на проспект. Где-то там находится и мой дом. Но сомневаюсь, что цел. Самым
большим разрушениям почему-то подверглась именно окраина. А чем дальше, тем
здания гораздо крепче и устойчивей, обломков поменьше…
Я сконцентрировался на передвижении… Прыгаем по камням, быстрый спринт по
прямому участку. Замечательно. Что дальше? Ага, очередной провал в земле. Из
глубины слышится журчание воды, нос режет вонью аммиака. Дыра слишком широкая,
не перескочить. Обойдем по краю. Дальше подныриваем под поваленный фонарный
столб, огибаем несколько автомобилей и вновь скачем по камням. Слава богу, хоть
не мокрые, ломать ноги не хочется. Опять буря! Ложимся и ждем, пока утихнет…
Взгляд сам собой натыкался на неприятные вещи: кроваво-алые тучи над головой,
голые сухие деревья, распотрошенная квартира на втором этаже ближайшего дома…
Скелеты людей повсюду: у подъездов, в коробках автомобилей и просто на
тротуарах. Очередная странность — трупов на окраине почти нет. А здесь на каждом
шагу. И чем дальше, тем больше. Люди словно сами выбегали из квартир и
устремлялись к центру города. Многие в напряженных позах. Другие будто прилегли
отдохнуть, задумались и уснули навеки.
Я вспомнил прошлый поход по городу и поежился. Хорошо, что тела истлели столь
быстро. Иначе не выдержал бы запаха разложения…
Только теперь я в полной мере ощутил ужас происшедшего, смог оценить беду.
Плотина в разуме дала течь. Блок, сдерживающий эмоции давно сгорел. Меня
сотрясало от омерзения и ненависти, черной злости и жалости, глухой тоски.
Бег с препятствиями дался довольно тяжело. Постоянно приходилось петлять, искать
проходы, тропинки и лазы. Но лишь некоторые оказывались относительно
безопасными. Над иными нависали неустойчивые бетонные плиты, грозили упасть,
сыпались камни. Я, не раздумывая, возвращался и искал новые тропы. Умирать
преждевременно не хотелось. Мертвая земля не помощник, слиться, обратиться в
прах и перенестись куда-нибудь подальше, не получится.
Мышцы начали ныть от усталости, по спине и груди стекал горячий пот. На
последнем издыхании я преодолел самые большие завалы и выбрался на относительно
чистый участок. С трудом отдышался и осмотрелся. Впереди те же молчаливые и
хрупкие на вид дома. Кирпичные сохранились гораздо хуже — в осыпях и изъянах.
Панельные вроде покрепче. Но армированный железом бетон тоже поддался: плиты
выгнулись под собственным весом, повсюду глубокие трещины, сквозные дыры. Ни
одного целого стекла. Деревянные рамы превратились в труху, алюминиевые погнуты
и искорежены. Но радовало одно — на ближайшие метров сто дорога свободна. Только
кое-где темнели небольшие кучи мусора. И даже фонарные столбы еще держались.
В горле першило, а легкие горели, будто надышался перцем. Кровь тяжело бухала в
ушах, перед глазами мелькали красные и зеленые круги. Я неловко покачнулся и
чуть не упал. Плюнул на опасность быть раздавленным, подошел к ближайшему дому и
привалился спиной к холодной стене.
Почему такая усталость? — промелькнула вялая мысль. — Прошел не больше четырех
сотен метров… пусть загаженных, нелегких… Но раньше бегал кросс по десять
километров и чувствовал себя вполне нормально. Курение? Чушь собачья!.. Уже
долгое время сигарет в глаза не видел. Тогда что?..
Беспокойство заставило посмотреть на город под другим углом. Угольная чернота,
без проблесков и бликов. Картинка дрогнула, изменилась. Вдалеке появилась
привычная серая равнина, усеянная пучками жухлой травы. Вокруг туманные силуэты
высотных домов. Над головой огромная воронка, черный водоворот. Или нет… Жадная
пасть инородного существа, гигантского и непредставимого. Земля на многие тысячи
шагов превратилась в слизистую массу. На болото не похоже, что-то другое и,
причем явно живое. По поверхности прокатывались волны, кое-где вспухали огромные
пузыри, лопались со всхлипами. Брызгали струйки грязи, раздавалось шипение
воздуха, приглушенные хлопки. В слизи плавали огромные толстые черви. Тела
жирные и мягкие, морды черные и блестящие. Глотки глубокие, с ворсом жесткой
щетины…
Внимание привлекли дымные сгустки, коими усеяно огромное поле. Старые знакомые.
Помню, видел их еще на базе «храмовцев». Они блуждали над поверхностью земли,
раскидывали вокруг многочисленные щупальца. Иногда натыкались на полупрозрачные
стены домов, жадно вгрызались. Клубки тьмы утолщались, становились больше и
подвижней. А здания расплывались, медленно оседали. У самой поверхности
вспыхивало тусклое зеленоватое свечение, прямо из пустоты лилась свежая слизь,
расплывалась медленными потоками.
Один из сгустков проплыл мимо меня, дымные нити промелькнули в опасной близости.
