— Сплетничаете о Джульете Монтгомери? — спросила Бренда, а взглянув на Пруденс, сказала: — Колин и Джульета такие разные, что мы порой сомневаемся, из одном ли они семьи. Я думаю, Колин устраивает такие вечеринки специально для нее.
Пруденс вспомнила, как Моника Дежардин буквально упала в объятия Колина, и подумала, соответствует ли такой Колин их представлениям о нем.
— Колин кажется мне простым человеком, — высказала мнение Бренда.
— По крайней мере, пока живет здесь, — уточнил Пауль.
Чай был таким же крепким, как и у Мэри, а лепешки свежими и теплыми, очень вкус-нющими с джемом домашнего приготовления. Пруденс расслабилась и радовалась чаю, огню, очарованию и уюту маленького домика, раздумывая, какой из тысячи вопросов, роившихся в голове, задать Макголинам.
— Я не имела в виду, что Джульета злая или что-нибудь в этом роде, нет, — продолжала Бренда, усаживаясь на большом стуле. — Она гораздо энергичнее, что ли… И прекрасный человек. Конечно, не пишет книги, как Колин, тем не менее…
Пруденс едва не подавилась чаем, но понадеялась, что Макголины ничего не заметили.
— Извините мое невежество, — пролепетала она. — Я знаю Колина меньше недели и понятия не имела, что он пишет.
— Вы хотите сказать, что он вам не говорил? — посмеиваясь, спросил Пауль.
Пруденс покачала головой.
— Он пишет детские книги, — поднимаясь и направляясь в другой конец комнаты, сказала Бренда. Там она достала с полки книги в жестких обложках и принесла их Пруденс. — Вот три из них. Он всегда дарит один экземпляр Венди, хотя еще рановато ей их читать.
Пруденс взглянула на обложку и чуть не свалилась со стула. Оказывается, Колин Монтгомери был К. Дж. Монтгомери, давно знакомым ей автором одних из самых смешных и умных книг для детей и подростков. Более того, Пруденс делала обзоры его книг в 'Манхэттен мансли'!
— Я и понятия не имела, — рассеянно сказала она.
— Вы как будто шокированы? — тихо спросил Пауль.
— Так и есть. Я и подумать не могла, что Колин может заниматься таким делом. Он казался мне другим человеком.
— Да ведь вы и сами признались, что знаете его всего неделю, — подтвердила Бренда.
Пруденс печально кивнула:
— И то правда!
Отказавшись от предложения Пауля подбросить ее на машине, она согласилась взять плащ и побрела под дождем к замку.
В гигантском зале перед камином сидели Моника и Джульета, оживленно о чем-то беседуя. Пруденс и не знала, что Моника оставалась на ночь.
— А, вот и вы! — в один голос воскликнули женщины.
Пруденс улыбнулась и сняла плащ. С тоской отметила, что джинсы тоже придется переодеть.
— Добрый день! — добродушно поздоровалась она с женщинами, обрадованная, что не придется в этот скучный день сидеть с одними мужчинами.
— Колин вас разыскивает, — сказала Джульета. — Беспокоится, как бы с вами что-нибудь не случилось в такую погоду.
— Я прошлась до деревни и обратно, — объяснила Пруденс.
— Вас долго не было. Он места себе не находит.
Пруденс вздохнула, смущенная тем, что заставила кого-то волноваться.
— Извините. Я не хотела доставлять неудобства. Не предполагала, что Колин будет из-за этого переживать.
Дзкульета рассмеялась точно так же, как брат.
— Вообще-то он в ярости, но вы не расстраивайтесь по этому поводу!
Пруденс почувствовала, что ее ладони стали влажными. Конечно, она расстроилась — это уж совсем ни к чему, что из-за нее в доме поднялась суматоха. Еще раз извинившись, поспешила наверх, стараясь успокоиться. Быстро переоделась и опять спустилась вниз к женщинам.
— Скажите, и что же, Колин нанял вас из-за длинных ног, или вы в самом деле умеете печатать? — встретила ее столь странным вопросом Джульета.
Оцепенев от такой дерзости, Пруденс не сразу нашлась, как ответить.
Видимо понимая это, Джульета, рассмеявшись, сказала:
— Уж поверьте, я-то знаю моего брата!
— Я опытная секретарша, — решительно отрекомендовалась молодая журналистка.
— О, не сомневаюсь! — продолжила Джульета. — Но это вовсе не означает, что брат нанял вас только поэтому. Полагаю, вы не столь наивны, как притворяетесь. Не пробыли здесь и двух дней, а я уже наслушалась сплетен о вас с Колином. Я ничего не имею против, пожалуйста, вы взрослые люди! Однако, если вы на самом деле такая наивная, позвольте вас предупредить: мой брат — взрослый мужчина. И еще хочу вас предостеречь — он не любит, когда его водят за нос.
Пруденс почувствовала, что покраснела, и была рада, когда кот запрыгнул ей на колени, — можно было опустить голову и занять руки.
— Если я вас обидела, простите, — мягко договорила Джульета.
— Со своей стороны могу добавить, что Колин заинтересовался вами, — дружески коснувшись плеча девушки, произнесла Моника. — Сегодня, когда он обнаружил, что вас нет, это было видно по его глазам. Вообще он здорово изменился…
Пруденс смутилась вконец. Всегда неприятно, когда с тобой вот так говорят о сокровенном, да еще если это делают малознакомые люди. К тому же, предположение Моники, разумеется, совершенно не соответствующее действительности, почему-то все равно заставило сердце биться сильнее… Пруденс смело посмотрела ей в лицо, однако не обнаружила ни насмешки, ни злорадства, ни желания обидеть. Обе женщины вели себя спокойно, настроены были явно доброжелательно. Пруденс не почувствовала их желания ее разговорить, вызвать на откровенность. Видимо, просто так, коротали скучный день в болтовне…
И тут в зал ворвался разгневанный Колин. Скорее всего, дверь, не окажись она такой прочной, разлетелась бы в щепки.
— Черт побери, где вы были? — спросил он грозно, останавливаясь перед Пруденс и не обращая никакого внимания на Джульету и Монику, сидящих у огня.
Несмотря на не очень-то приятную ситуацию, невозможно было не отметить, что рассерженный Колин был фантастически красив.
— Ходила в деревню, — спокойно ответила она. — Вернулась уже минут двадцать назад. Вы меня искали? Спасибо за заботу, но, право, не стоило беспокоиться…
— Не стоило! — взорвался Колин. — Вы могли лежать в канаве со сломанной ногой!
— Ах, как драматично! — парировала Пруденс. — Вместо детских книг вам следует писать мыльные оперы!
Он безмолвно уставился на нее, а она тайком позлорадствовала.
Не говоря больше ни слова, Колин вылетел из зала, и было слышно, как затопал вверх по лестнице.
— А вы не такая уж наивная, как я предполагала, — холодно заключила разыгравшуюся сцену Джульета.
