Усевшись на край кровати, она сняла трубку древнего аппарата с вращающимся диском и, стараясь не ошибиться, набрала номер телефона матери. К счастью, на сей раз Фанни ответила. В течение нескольких неприятных минут Хеллер растолковывала матери, в каком безвыходном положении она оказалась, Фанни в ответ жаловалась на плохое самочувствие, Хеллер убеждала ее, что оно пройдет, Фанни ссылалась на какие-то свои неотложные дела, и так продолжалось бы до бесконечности, если бы Хеллер, закусив губу, чтобы не наговорить лишнего, не прервала разговор под тем предлогом, что опаздывает на работу.
Когда она с сумочкой в руке вышла из спальни в гостиную, старшие дети сидели на полу рядом с Бет, объяснявшей им новую игру, а Дейви висел у нее на спине, обхватив ручонками шею, и радостно визжал, изредка подпрыгивая. Джек, упершись локтями в колени, добродушно взирал на это зрелище. Заметив прощальный знак, который Хеллер глазами подала новоиспеченной няньке, он поднялся, и они вместе выскользнули из комнаты. Во дворе их пути расходились, но Джек взял Хеллер под локоть, довел до ее машины, быстро поцеловал и произнес:
— До скорого, милая.
Ей и в голову не пришло, что это «скорое» наступит не далее как сегодня вечером.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Уже сгущались сумерки, когда слегка прихрамывающий Джек, напевая, поднялся по лестнице дома Хеллер. На пороге он остановился, стукнул в дверь разок, другой, но, не получив ответа, отворил ее и вошел внутрь. Гостиная была пуста.
— Мэри-Бет! Дети!
Он услышал звук отворяемой двери, стук каблуков по линолеуму, сопровождаемый еле слышным позвякиванием, и на пороге гостиной появилась женщина весьма странного вида, настолько странного, что у Джека от изумления отвисла нижняя челюсть, которую он поспешил прикрыть рукой, якобы прокашливаясь. Женщина приняла небрежную позу, уперев в бока руки с ярко-красными ногтями. На ней было облегающее красное платье с узкими рукавами ниже локтей, подпоясанное желтым ремнем не менее пяти дюймов шириною, спорившей с длиной юбки. Гремевшее на ходу ожерелье дополнялось тяжелыми золотыми браслетами на руках с многочисленными раскачивавшимися брелоками. Подколотые кверху обесцвеченные волосы жесткими завитками торчали во все стороны, обнажая свисающие с мочек ушей почти до плеч серьги с подвесками. Вокруг налитых кровью глаз небрежно положены красные и желтые тона, хорошо сочетавшиеся с ярко-красной губной помадой. Туфли также ярко-красного цвета — к сожалению, несколько иного тона, чем платье и тени на лице, — разумеется, на высоченных, дюймов шесть, не меньше, каблуках. Казалось чудом, что она может на них не только стоять, но и передвигаться.
Перекатив во рту жевательную резинку, она бесцеремонно оглядела его с головы до ног и спросила:
— Кто вы такой, черт подери?
Ошарашенный и даже немного рассерженный подобным обращением, Джек опустил протянутую было для рукопожатия руку и сделал шаг вперед.
— Где Мэри-Бет и дети?
Она снова обшарила его оскорбительным взглядом, затем, нарочито выставляя вперед свои длинные ноги, еще достаточно крепкие по сравнению с помятым лицом и обвисшей грудью, пересекла переднюю и взяла пачку сигарет со столика у двери.
— Малютка Мэри-Бет отправилась домой — ужинать, а Хеллер нет дома.
— Где Хеллер, я знаю, — откашлявшись, произнес Джек. — Меня интересует, где дети.
Словно в ответ на его вопрос, раздался топот маленьких ног, и ему на шею кинулся Коди.
— Джек!
— Привет, приятель! — Джек подхватил Коди и прижал к себе. — Как жизнь, сынок?
— Мы и не знали, что вы придете!
— Не знали? Могли бы догадаться. Не оставлю же я вас на ночь одних!
Коди бросил многозначительный взгляд на женщину — она курила, прислонившись к вешалке.
— Здесь бабушка Фанни, — произнес он без энтузиазма.
Ах, так! Фанни! Значит, это и есть мать Хеллер. Наблюдая за тем, как сильно подведенные брови Фанни поднялись от возмущения, что ее посмели назвать бабушкой, Джек подумал, что при такой матери ранний брак Хеллер не вызывает удивления.
— Значит, вы Джексон Тайлер, — протянула Фанни. — Так-так. Видный мужчина, ничего не скажешь. Слишком видный для Хеллер Сьюзен. — Она выставила бедро и оперлась о него рукой. — Я так и думала, что вы не ее поля ягода. Что вам нужно от моей девочки? Впрочем, я и сама это прекрасно знаю.
Джек почувствовал приступ бешенства. Он нагнулся и поставил Коди на ноги.
— Пойди-ка лучше к брату с сестричкой, — твердо посоветовал он.
Коди бросил взгляд на Фанни и кивнул. Проходя мимо нее, он буркнул неодобрительно:
— Тебе же не разрешается здесь курить.
— Мне не разрешается курить в присутствии детей, — ответила она своим пропитым голосом. — Так что выметайся отсюда и сиди с остальными в спальне, пока я вас не позову.
Джек сглотнул, удерживая резкие слова, готовые сорваться с языка, руки его сжались в кулаки.
— Я не потерплю ваших грязных намеков.
— Никаких грязных намеков я не делаю, дорогуша. — С этими словами Фанни пересекла комнату, наклонилась над низенькой книжной этажеркой в углу за диваном, да так, что из-под задравшейся тонкой юбки выглянули, к смущению Джека, голые ляжки до самого основания. Сняв что-то с верхней полки, она на вытянутой руке поднесла Джеку.
Не понимая, в чем дело, Джек взял какую-то брошюру в мягкой обложке, но, едва взглянув на нее, понял, что это «SAT» — тест ученических способностей, то есть те самые бумаги, которые в их штате выдаются каждому абитуриенту высшего учебного заведения. Сперва Джек подумал, что их забыла здесь Мэри-Бет, но при ближайшем рассмотрении он обнаружил внизу страницы подпись Хеллер. Хеллер будет учиться! Его охватила гордость. Все ясно. Она достаточно умна, чтобы понимать: только образование даст ей надежду выбраться из той ямы, в которой она оказалась. Джек не мог удержаться от счастливой улыбки.
— Так и есть! — возгласила Фанни обличительным тоном. — Вы забиваете ей голову всякой ерундой, разве не так? Внушаете ей надежды, которые не могут сбыться, это ясно как Божий день.
— Я ничего об этом не знал, — искренне признался Джек.
— Я сразу вас раскусила, — продолжала Фанни, не обращая ни малейшего внимания на его возражение. — И предупредила мою девочку — от вас ей ждать нечего, вы лишь усложните ей жизнь.
Джек чуть было не расхохотался. Кто будто жизнь Хеллер можно еще усложнить! Уж дальше ехать некуда! Он положил брошюру на стол.
— Вы, по-видимому, недооцениваете свою дочь. У нее хватает ума осознать, что требуется в этом мире, чтобы достигнуть успеха. А работы, видит Бог, она не боится.
— И вот что он ей послал! — воскликнула Фанни, под перезвон браслетов взмахивая руками с зажатой в одной из них дымящейся сигаретой. — Трех детишек, цепляющихся за ее юбку, и эту старую развалюху, в которой зимой зуб на зуб не попадает. — Она затянулась и выпустила струю дыма. — Я заберу ее к себе, так и знайте. И детей тоже. — Она усмехнулась и лукаво добавила: — Кэрмоди уже живет у меня.
— С чем я вас и поздравляю, — съязвил Джек.
— Кэрмоди нормальный мужик, — пожала плечами Фанни. — Умеет ценить радости жизни, как все прочие, включая и вас.
— У нас с ним разные представления о радостях жизни, они отличаются друг от друга, как день и ночь.
Дымя сигаретой, она посмотрела на кончик своего носа.
— Думаю, что это не так.
— Думайте, что вам угодно, — пожал он плечами.
