Завтра утром

то, что нашли у нее под ногтями, но, как я говорил, никаких видимых ран. — Медэксперт помедлил, но Рид почувствовал, что это не все.

— Что-то еще?

— Да. Кое-что об этой Маркс, вам, наверное, следует знать.

— Слушаю. — Рид почувствовал, что его ждет неприятная новость. Очень неприятная. Мышцы напряглись, пальцы вцепились в трубку.

— Она была беременна. Рид резко вдохнул:

— Беременна? — Нет!

— Одиннадцать или двенадцать недель. Рид замер. Дыхание перехватило.

— Возможный мотив.

— Угу, — выдавил он. Кровь стучала в висках. Бобби? Беременна? Уже три месяца? Во рту пересохло. Он вспомнил отель на острове. Прозрачные занавески колыхал ветерок, пахнущий морем. Она — с растрепанными волосами, вздернутым носом, глаза полны жгучего желания.

— Тебе понравилось? — проворковала она. Ее тело все еще блестело от пота. — Если нет, дорогой, мы можем повторить. — Она куснула его за ухо. Всегда игривая и откровенно сексуальная. Она выжала его насухо. Стояло начало сентября… Выходные на День труда. Через открытое окно он смотрел на залив. Лодки рассекали водную гладь, паруса сверкали на фоне невероятно синего неба.

— Мы сделаем рентген тел, пока исследуют анализы, — говорил Сент-Клэр, звук его голоса проникал прямо в мозг. — И постараемся идентифицировать второе тело.

— Хорошо. — Рид почти не слушал. — Отправьте мне отчет.

— Обязательно. — Сент-Клэр дал отбой, и Рид положил трубку на рычаг. Он обернулся, посмотрел в окно, где тускло светил фонарь, и заметил, что пошел дождь.

Дорога заблестела, и через нее перебежала темная фигура — почти тень.

Он потер глаза, и тень исчезла. Может, привиделось. Или кто-то убегал от дождя, который превращался в ливень. Черт возьми, очень может быть, что неродившийся ребенок Бобби Маркс — от него. Какой-то чокнутый козел убил не только Бобби, но и плод.

Почему?

Кто?

Она погибла из-за беременности или это совпадение?

Два в одном у нас, вот так.

Два в одном — господи боже, так убийца это имел в виду? Он убил двоих в одном? Ребенка и Бобби. То есть ублюдок знал, что она беременна? Рид до боли стиснул зубы.

Он посмотрел на электронный циферблат часов. Красные цифры светились на запястье.

Ходят часики — тик, так.

Это подсказка. Не иначе. Что-то со временем… и еще вторая…

Раз, два, три, мертвых убери. Их крики слушай, молись за их души.

Значит, чокнутый ублюдок считает жертвы? Это лишь первые трупы… сколько еще? Знает ли он их?

Похолодев, он понял, что это насмешка, и написали этот стишок, похоже, когда Бобби еще была жива. Убийца наглый, дерзкий. Любит делать все напоказ. Рид гадал, мог ли спасти Бобби от чудовищной смерти, будь он умнее.

Нет, никак… когда он получил письмо, ее уже похоронили заживо. Бессильно сжались кулаки. Письмо отправили ему. Что бы ни случилось на самом деле, это что-то личное. Для него и для убийцы.

Вдруг Рид захотел выпить. Чего-нибудь покрепче.

Два в одном у нас, вот так.

Что, черт подери, это значит?

Явно ничего хорошего.

Глава 5

На ее звонки Рид не ответил.

За четыре дня Никки оставила ему в полицейском участке три голосовых сообщения. Похоже, детектив Рид перезванивать ей не собирался. Ничего у нее не получилось. Она даже по электронной почте ему писала, без толку, естественно. Этот человек ее избегает, решила она, допив кофе и вылив гущу в раковину.

В Далонеге дела шли немногим лучше. Она съездила туда еще раз, покрутилась там, поговорила с шерифом, от которого узнала не больше, чем от каменной стены, и вернулась в Саванну с пустыми руками. Она поняла, что у Кровавой горы произошло нечто серьезное, что Рида вызвали на место преступления, потому что он там родился… но все же она была разочарована.

Утешало только то, что Норм Мецгер, который оказался в графстве Лампкин гораздо раньше ее, точно так же вернулся ни с чем.

— В суровые времена нужны суровые меры, — доверительно сообщила она Дженнингсу, одеваясь. Кот лежал, зарывшись в складки одеяла. Обогреватель, которым почти не пользовались, шумно гудел, тщетно пытаясь нагреть холодный утренний воздух, проникающий через старые оконные рамы. Поеживаясь, Никки натянула черную юбку и свитер цвета хаки, влезла в замшевые туфли. Сверху надела замшевую куртку и решила, что выглядит замечательно, как и собиралась.

— Если Магомет не идет к горе, то гора пойдет к Магомету, — сказала она коту. — По-моему, я сегодня перебрала все старые пословицы… Занудство, да?

Дженнингс, похоже, не заметил, или ему было все равно. Он спрыгнул с кровати и, задрав хвост, прошествовал на кухню к своей миске.

— Знаешь, лишний комплимент мне не повредил бы, — укорила она кота, подложив ему сухого корма и дешевой кошачьей еды из жестянки. Пахла эта смесь так же отвратительно, как и выглядела, но Дженнингс, склонный к ожирению, с удовольствием зачавкал.

Никки упаковала ноутбук и кошелек, обмотала вокруг шеи шарф.

— Нельзя терять время, — проговорила она коту. — Шанс дается каждому — или каждой — только раз. — И, надев лямку ноутбука на плечо, добавила: — Ну вот, очередная премудрость, которую постоянно повторял папа.

Кот и ухом не повел.

— Но в это я верю. Том Свинн — не самый терпеливый человек в мире. Если я заполучу этот материал, только держись! Я пойду на повышение, и наш старина Свинн это проглотит. Мы с тобой переедем в большой город с огромным супермаркетом. — Нагнувшись, Никки погладила Дженнингса по рыжей голове. — Как ты смотришь на Нью-Йорк? Нет? А Даллас? М-м-м, а как насчет Лос-Анджелеса? Так и представляю тебя на бульваре Сансет. Мы наденем самые лучшие и дорогие солнечные очки и… — Она посмотрела на часы и поняла, что тянет время. — И мне надо бежать.

Она вышла за дверь, во влажное утро, и только тогда поняла, что собирается сделать. Было еще темно, но луна, к счастью, скрылась, так что не пришлось перенастраивать биологические часы и убеждать себя, что сейчас действительно утро. Она спустилась по скользким ступенькам на два пролета и вышла во двор с оградой. Ни одно окно в доме не светилось. Все другие жильцы, похоже, понимали, что половина шестого утра — это глубокая ночь.

Но другим-то жильцам не нужно следить за Пирсом Ридом.

Может, потому, что они в своем уме.

Никки устала, полночи добывала информацию по Риду, в том числе проверяла архивы. Она выяснила, что он не женат и никогда не был. Узнала и о его проблемах во время службы в полиции Сан-Франциско. У него была тогда постоянная девушка, но после того провала она вышла замуж за другого.

И Рид вернулся в Саванну — город, где он начал служить в полиции лет пятнадцать назад.

Много нового Никки не узнала, но она ведь только поскребла поверхность. Рано или поздно она разберется с таинственным полицейским. Девушка открыла дверцу «субару» и залезла внутрь.

Сначала ее машинка чихала и дребезжала, но все же завелась. Никки умчалась со стоянки и проехала несколько кварталов к дому Рида — тоже старый особняк, поделенный на квартиры.

Его сказочное богатство — «кадиллак», достаточно старый, чтобы его сочли классикой, и достаточно побитый, чтобы не сочли, стоял на своем обычном месте. Прекрасно. Никки здесь уже бывала. Во время