чужой и совершать поступки, которые они никогда не совершали бы по собственной иниціатив?. Солдатъ не безнаказанно молчалъ въ продолженіи двухъ или трехъ л?тъ: будучи лишена возможности свободно высказываться, мысль его атрофируется. А во вс?хъ другихъ государственныхъ учрежденіяхъ, называйся они «либеральными», «благотворительными» или «чиновническими» разв? происходитъ не то же самое, что въ суд? и арміи. Не должны ли они фатально быть автократическими, злоупотребляющими властью и по этому вредными. Писатели—сатирики уже давно высм?иваютъ бюрократическіе недостатки правительственныхъ учрежденій; но, какъ бы ни были см?шны вс? эти канцеляристы, вредъ причиняемый ими т?мъ ужасн?е, что они д?йствуютъ можетъ быть, вопреки желанію и ихъ самихъ едва ли можно упрекнуть въ немъ, этихъ безсознательныхъ жертвъ политическаго организма, застывшаго въ опред?ленныхъ формахъ и находящегося въ в?чномъ противор?чіи съ жизнью. Независимо отъ другихъ развращающихъ элементовъ, фаворитизма, бумажнаго д?лопроизводства, отсутствія полезной д?ятельности у ц?лой массы чиновничьяго люда, самый фактъ существованія регламентированнаго механизма съ его сводомъ законовъ, принужденіями и штрафами, жандармами и тюремщиками, вся эта путаница политическихъ, религіозныхъ, моральныхъ и соціальныхъ понятій, передаваемыхъ изъ покол?нія въ покол?ніе — фактъ абсурдный самъ по себе, можетъ им?ть только противор?чивыя посл?дствія. Жизнь полная неожиданностей, в?чно возобновлящаяся, не можетъ быть втиснута въ рамки уже отжившихъ условій. Сложный и запутанный административный механизмъ не только д?лаетъ часто невозможнымъ разр?шеніе самыхъ простыхъ вопросовъ, но даже совс?мъ останавливается въ самый необходимый и важный моментъ, и тогда только какой-нибудь «государственный переворот» можетъ облегчить положеніе. Правители и сильные міра жалуются въ такомъ случа?, «что законность убиваетъ ихъ», см?ло выходятъ изъ ея рамокъ, чтобы «возстановить порядокъ». Удача легализируетъ ихъ поведеніе въ глазахъ историка, а неудача ставитъ въ ряды преступниковъ. Тоже самое постигаетъ и толпу подданныхъ или гражданъ, которые нарушаютъ правила и законы революціоннымъ путемъ: признательное потомство чтитъ ихъ, какъ героевъ; пораженіе обращаетъ ихъ въ разбойниковъ.
Формирующіеся учрежденія принадлежатъ къ самымъ опаснымъ; еще за долго до того, какъ они становятся оффиціальными, государственными учрежденіями, еще до полученія хартій изъ рукъ какого- нибудь государя, или представителей народа, они стремятся жить на счетъ общества и создать изъ своихъ интересовъ особую монополію. Такъ корпоративный духъ людей, получившихъ дипломъ изъ одной и той же высшей школы обращаетъ вс?хъ «коллегъ», какъ бы они хороши ни были, въ безсов?стныхъ заговорщиковъ противъ общества, заключившихъ союзъ въ интересахъ собственнаго благополучія; этотъ духъ обращаетъ ихъ въ хищниковъ, которые станутъ обирать прохожихъ и д?лить между собою добычу... Посмотрите на этихъ будущихъ чиновниковъ, еще въ коледж? въ своихъ нумерованныхъ кэпи или въ университет? въ б?лыхъ или зеленыхъ шапочкахъ! облекаясь въ форму, они, можетъ быть, не давали никакой присяги, но отъ этого они ничуть не мен?е подчиняются духу касты и настойчиво стремятся избирать для себя благую часть. Попробуйте затронуть спесь старыхъ политехниковъ: попытайтесь устроить такъ, чтобы какой- нибудь челов?къ съ заслугами занялъ м?сто въ ихъ рядахъ и разд?лилъ бы съ ними обязанности и почести. Самый могущественный министръ не могъ бы добиться этого. Ни за что не примутъ — «выскочку». Что до того, что инженеръ, д?лая видъ, будто онъ не позабылъ изученнаго съ такимъ трудомъ ремесла, строитъ непрочные мосты, слишкомъ низкіе туннели, непрочныя ст?ны резервуаровъ, — нужно чтобы онъ прежде всего окончилъ высшую школу, и чтобы онъ им?лъ честь принадлежать къ числу «pipos».
Соціальная психологія учитъ насъ относиться съ недов?ріемъ не только къ сложившейся власти, но и къ той, которая находится еще въ зародыш?. Необходимо также тщательно разъяснить себ?, что значитъ на практик?, им?ющія, повидимому, невинный или даже соблазнительный смыслъ слова: «патріотизмъ», «порядокъ» и «соціальный миръ». Безъ сомн?нія — любовь къ отечеству — очень естественное и почтенное чувство: для изгнанника въ высшей степени отрадно слышать звуки родной р?чи и увид?ть снова м?ста, которыя напоминаютъ родину. Любовь челов?ка простирается не только на вскормившую его почву, на звуки р?чи, которые усыпляли его въ колыбели, она относится также къ сынамъ его родной страны, съ которыми у него одинаковыя представленія, чувства и привычки, и наконецъ, если онъ челов?къ съ возвышенной душой, онъ отдается всец?ло чувству солидарности съ т?ми, нужды и желанія которыхъ ему близки. Если патріотизмъ заключается въ этомъ — какой челов?къ съ сердцемъ не патріотъ. Но почти всегда это слово скрываетъ въ себ? смыслъ не им?ющій никакого отношенія къ «общности чувствъ» (Сенъ Жюстъ) или «любви къ стран? своихъ отцовъ».
По странному противор?чію никогда не говорили объ отечеств? съ такой шумной аффектаціей, какъ съ того времени, когда оно готово раствориться въ великомъ отечеств? всего челов?чества. Повсюду разв?ваются національныя знамена, особенно у воротъ кабаковъ и на увеселительныхъ домахъ. «Правящіе классы» повсюду трубятъ о своемъ патріотизм?, благоразумно пом?щая свои фонды заграницей и вступая въ торговыя сд?лки съ В?ной или Берлиномъ, торгуя вс?мъ, что имъ об?щаетъ доходъ, вплоть до государственныхъ тайнъ. Даже ученые, забывъ время, когда они составляли всемірную интернаціональную республику, говорятъ теперь о наук? французской, н?мецкой, итальянской, какъ будто можно подъ присмотромъ жандармовъ заключить въ границы познаніе фактовъ и пропаганду идей. Превозносится протекціонизмъ для произведеній ума, какъ для р?пы или для хлопчато-бумажныхъ изд?лій. Но пропорціонально этому суженію мозговъ крупныхъ ученыхъ расширяется мысль малыхъ. Люди, стоящіе на верху, поневол? сокращаютъ свои влад?нія и утрачиваютъ свои надежды по м?р? того, какъ мы — бунтовщики овлад?ваемъ вселенной и расширяемъ свои сердца. Мы находимъ себ? товарищей по всему земному шару, отъ Америки до Европы, и отъ Европы до Австраліи. Мы употребляемъ одинъ и тотъ же языкъ — языкъ борьбы за одн? и т? же интересы, и близокъ моментъ, когда мы вдругъ окажемся объединенными на общей тактик? и на общемъ лозунг?. Наши союзы возникаютъ во вс?хъ уголкахъ міра.
Въ сравненіи съ этимъ всемірнымъ движеніемъ — то, что привыкли называть патріотизмомъ есть явленіе регрессивное со вс?хъ точекъ зр?нія. Нужно быть наивнымъ среди наивныхъ, чтобы не знать, что «катехизисъ гражданина» пропов?дуетъ любовь къ отечеству въ ц?ляхъ служенія интересамъ и привиллегіямъ правящаго класса и что онъ стремится поддержать въ выгодахъ того же класса ненависть между слабыми и обездоленными, живущими по одну и другую сторону границы. Словомъ патріотизмъ, по нов?йшимъ комментаріямъ къ нему, прикрывается старая практика рабскаго подчиненія вол? одного начальника, полное отреченіе отъ индивидуальности передъ людьми, обладающими властью, и стремящимися эксплоатировать ц?лую націю, какъ сл?пую силу въ своихъ интересахъ. Точно также слова «порядокъ», «соціальный міръ» — красиво звучатъ для нашего слуха: но мы хотимъ знать, что именно понимаютъ подъ этими словами — эти добрые апостолы — наши правители. Да, миръ и порядокъ — это великій идеалъ, котораго нужно достигнуть, — при одномъ условіи однако: этотъ миръ не долженъ быть миромъ могилы, а порядокъ не долженъ им?ть ничего общаго съ порядкомъ, который водворенъ былъ въ Варшав?. Нашъ будущій миръ не долженъ им?ть своимъ источникомъ бесусловное господство однихъ и безнадежное порабощеніе другихъ: — н?тъ, онъ долженъ покоиться на открытомъ и полномъ равенств? вс?хъ товарищей.
V.
Если первой обязанностью вс?хъ добросов?стныхъ и активныхъ эволюціонистовъ является познаніе окружающаго ихъ общества, для котораго они создаютъ теорію преобразованія, то вторая ихъ обязанность заключается въ томъ, чтобъ отдать себ? отчетъ въ своемъ революціонномъ идеал?. Изученіе посл?дняго должно быть т?мъ бол?е тщательнымъ, что этотъ идеалъ обнимаетъ будущее во всей его полнот?, ибо друзья и враги, вс? знаютъ, что д?ло идетъ уже не о большихъ частичныхъ революціяхъ, а объ одной общей революціи, которая преобразуетъ все общество, во вс?хъ его проявленіяхъ.
Сами условія жизни диктуютъ намъ наше главное пожеланіе. Крики и жалобы, раздающіеся изъ деревенскихъ хижинъ, изъ подземелій, погребовъ и чердаковъ въ городахъ постоянно напоминаетъ намъ: «хл?ба! хл?ба!» Вс? другія соображенія подавлены этимъ коллективнымъ выраженіемъ насущн?йшей нужды всякаго живого существа. Такъ какъ самое существованіе немыслимо безъ удовлетворенія этой инстинктивной потребности въ пищ?, то нужно ее удовлетворить во что бы то ни стало, не д?лая ни для
