Шнурок выглянул на улицу и оглядел дорогу. Все было чисто. Они быстро схватили тело и уже через минуту то, что еще вчера было Жанно Американцем, вниз головой полетело в колодец.
– Внизу шахта расширяется, так что он сможет расположиться там лежа, – сказал Шнурок.
В нескольких метрах от колодца громоздилась большая груда камней. Этот район вообще был каменистым. Выстроившись в цепочку, они за несколько минут перебросали все булыжники в колодец, наполнив его почти доверху.
– Думаю, сойдет, – оценил Шарло.
Среди камней попадались куски известняка, и нежно-голубой костюм Щеголя оказался исчерченным многочисленными белыми полосками. Щеголь не решался к ним притрагиваться из страха, что грязь въестся в ткань.
– Если я отряхнусь, костюму хана, – сказал он.
– Не отряхивайся, – посоветовал Ла Скумун.
Шнурок хохотнул, а Ла Скумун глубоко вздохнул: этот уголок напоминал ему суровый и бедный ландшафт его родины. Он ласково провел ладонью по рукоятке остатков ворота.
– Если родственники покойного не возражают, можно покинуть кладбище, – заявил Шарло, сделав над собой усилие, чтобы выглядеть невозмутимым.
Они обошли дом, спустились с каменистых террас и сели в машину.
Шнурок думал о будущем, которое в его глазах все больше приобретало образ ожидавшего возвращения Виллановы южноамериканца сицилийского происхождения.
– Хотелось бы мне знать, как долго мы еще сможем убеждать людей в том, что Вилланова в отлучке, – вздохнул он, усаживаясь в машину.
– Вилланова ни перед кем не должен был отчитываться, – возразил Ла Скумун.
– Некоторые ждут его по делам, – заметил Шнурок.
– Уладят их с другими. Шарло останется в клубе, а он будет только рад заняться делами. Верно, Шарло?
– Смотря какими, – осторожно ответил Щеголь.
Ла Скумун тихо засмеялся.
– Вы до старости не доживете – слишком уж дрейфите, – бросил он. – Дела падают тебе на блюдечке с голубой каемочкой. Как они падали и Вилланове. Ты, часом, не думаешь, что он изобрел велосипед? Вот, посмотри на Шнурка, я уверен, что он уже начал шевелить мозгами.
Шнурок в этот момент не нашел что ответить, а впоследствии у него хватило ума не возвращаться к данному вопросу.
У поста Ла Скумун сбавил скорость, и дежурный чиновник сделал ему знак проезжать.
Скоро они достигли центра города.
– Высади меня на улице де Ром, – попросил Шарло.
– А ты возвращаешься в кабак? – спросил Ла Рока Шнурка.
– Да. Давай заглянем туда вместе, если хочешь.
Ла Скумуну хотелось расспросить своих спутников о Ксавье Аде, но он смолчал. Во-первых, он не верил своим неожиданным компаньонам – всегда успеется сообщить о себе тем, кто, возможно, устранил Ксавье, – а, во-вторых, держа их в неведении, ему легче было проконтролировать возможную болтовню Марселин.
Он отказался от предложения Шнурка и свернул на улицу де Ром, чтобы высадить Шарло.
– Послушайте, – сказал он, – я буду заглядывать в клуб и в ресторан Шнурка. Если возникнут какие- нибудь проблемы, говорите о них только со мной и ни с кем больше. Я все улажу. На некоторое время я еще задержусь в городе.
– Ладно, – ответил Шарло, выходя из машины.
– Не психуй, для моли сойдет, – крикнул Шнурок, глядя на запыленный костюм Щеголя.
Поскольку машина тронулась с места, ответной реплики они не услышали.
– Заходи в кабак когда захочешь, – повторил Шнурок, прощаясь с Ла Скумуном.
Тот поблагодарил кивком головы и вернулся к себе. Он решил не будить Мод, но она ждала его. Ла Скумун молча разделся, принял душ, насухо вытерся и, зевая, потянулся.
– Тебе, наверное, хочется пить? – спросила Мод. Она была уже в постели, но, когда он вошел, оперлась на подушки и приподнялась. Учащенное дыхание, придававшее колыханию ее большой груди какое-то трогательное очарование, выдавало ее волнение. Ла Скумун приласкал ее своим загадочным взглядом. – Мог бы предупредить, что Уходишь, – продолжала она.
– Ты так крепко спала…
– Нет, ну ничего себе! Я тут мечусь как дура! Протягиваю руку… а там никого. Не решаюсь ни позвонить, ни выйти…
– Глупо так беспокоиться, – мягко упрекнул ее Ла Скумун.
Мод оперлась на руки и наклонилась над Ла Рокой, ночная рубашка на ней распахнулась.
– Я так боялась, что с тобой что-нибудь случится. Уверена, Жанно вернулся, значит будет плохо!..
Он сел рядом и положил руки на теплую кожу ее обнаженных плеч.
– Все улажено. Я встретился с твоим Жанно.
– Ну, и как?
У нее округлились глаза.
– Он уехал из города.
– Неправда!..
– Наоборот, чистая правда. Ты о нем никогда больше не услышишь.
– И он ничего не сказал? Просто взял, и все вот так бросил?
– У него бизнес в Америке. К тому же он понял, что так будет лучше.
Ла Скумун улыбался, но одними только губами. Глаза же его сохраняли пронизывающий блеск. Он напоминал Мод молодого волка. Она обвила его шею руками и привлекла к себе, шепча что-то неразборчивое.
Глава 3
Вскоре после полудня Ла Скумун позвонил адвокату Ксавье. Мэтр Рош принимал клиентов в роскошной обстановке на втором этаже каменного дома, расположенного в спокойном и тихом месте. Самому дорогому адвокату города было около сорока. Своим внешним видом он напоминал об аккуратности и успешности в работе, чем смахивал на американского бизнесмена.
Адвокат сразу же протянул Ла Скумуну написанное Ксавье письмо.
– Он хочет встретиться со своей сестрой, – заявил Ла Скумун, прочитав послание друга.
– Я это знал, – отозвался Рош.
– Передайте ему, что я ее найду и что она пробудет здесь столько, сколько понадобится.
– Он будет доволен, – заметил Рош.
Адвокат говорил стандартным бодрым тоном, но, в отличие от некоторых его собратьев, мэтр Рош часто подкреплял свой оптимизм реальными успехами, хотя брался, как правило, за очень трудные дела, вроде дела Ксавье Аде.
Мэтр Рош видел Ла Року уже в третий раз и успел достаточно хорошо изучить его.
– И еще, скажите ему, что мы его вытащим, – добавил Ла Скумун.
Рош большим и указательным пальцами зажал золотую оправу своих очков.
– Видите ли, это довольно специфическое дело, и, не скрою, оно внушает мне некоторые опасения. Обвинение ведет себя крайне активно. Каждый день то в одной, то в другой газете я нахожу статьи, направленные против вашего друга. Эта кампания может в конце концов принести свои плоды.
– У Ксавье нет ни одной судимости, а от этой истории за километр пахнет подставой.
– В плане объяснения происхождения средств его существования, полицейские рапорты будут очень неблагоприятными. Я не сообщаю вам ничего нового, вы и сами знаете круг его знакомств. Его считают крайне опасным человеком, и общественности сообщили столько неприятных подробностей, что почти нет сомнений в том, что обвинительный приговор ему практически гарантирован… К тому же личность жертвы…
Ла Скумун встал и принялся расхаживать по комнате. Он задыхался в этом салоне с толстым ковром на