Фабра окатила жаркая волна.
– Тут возразить нечего, – признался он.
– А мертвый не имеет ничего. Понимаешь? Ни-че-го. Должно быть страшно чувствовать приближение этого.
– Бррр! Ты не можешь рассказать что-нибудь повеселее человеку, который еще не встал с постели?
– Я пришел как раз поэтому.
И приветливо улыбнулся.
– Ты что, играешь в угадайку?
Ла Скумун вынул из кармана точно такую же бумагу, которую подписал Грегуар, только с фамилией Фабра.
– Это тебе, – сказал он.
Фабр прочитал ее, и произнесенные Ла Скумуном слова приобрели особый смысл.
– Это надо обсудить.
– Все просто: нас двое, а место только для одного. Так что, или ты, или я.
– Это не обсуждение, а угроза!
– Главное – продолжать жить. Как Грегуар: со своими сбережениями и женушкой. Ты ведь живешь хорошо?
– Ты этого не сделаешь… – прошептал Фабр.
Ла Скумун снял колпачок с ручки.
– Игра началась. Я не имею привычки забирать ставки.
– Я не говорю, что отказываюсь. Просто хочу подумать.
– Слишком поздно…
У него был скучающий вид. Руки покинули спинку стула. Фабр почувствовал покалывание у корней волос и без раздумий подписал акт о продаже.
Ла Скумун снова положил руки на спинку. Фабр встретился с его чернильно-черным взглядом. Первые серебряные нити на висках Ла Скумуна свидетельствовали о нелегком прошлом, не смягчая при этом черты его лица.
– Мне приятно, что ты проявил понимание, – сказал он, убирая бумагу.
Он стал владельцем кабаре, силой вырвав его у двух прежних хозяев. Ла Скумун чувствовал, что вокруг него возникли новые очаги ненависти, чреватой непредсказуемыми последствиями. Останется эта ненависть бесплодной или станет опасной?
– Если это принесет тебе удачу… – произнес Фабр, глядя на одеяло.
– Удача, она штука капризная. То приходит, то уходит. Мы с Ксавье знаем, что это такое. Кстати, думаю, нам нет нужды больше встречаться в «Зеленом часе»…
– Я тоже так считаю, – согласился Фабр.
Он казался раздавленным заботами. Ла Скумун встал, собираясь уйти.
– Не ломай себе голову. Я сказал Грегуару, что ты будешь думать, будто я купил его долю. А он будет думать, что я купил твою. Вы имеете полное право распоряжаться своими долями. Никаких возражений быть не может, верно?
Казалось, Фабр почувствовал облегчение. Он не стал ни вставать, ни пытаться продолжить разговор. Ла Скумун вышел из спальни, пересек просторную гостиную и вышел из квартиры, не встретив ни души.
Было два часа дня. Он думал над тем, в какой надежный тайник спрятать акты о продаже.
Ксавье и Женевьев должны были вернуться через неделю. Их ждали большие перемены.
Он быстро спускался по ступенькам. Ему хотелось есть. В маленьком кафе он встретил старика, собиравшегося выйти вместе со своей шарманкой на колесиках.
– Эй! – окликнул Ла Скумун.
Шарманщик обернулся, остановился, и скоро на улочке заиграла музыка. Ла Скумун прислонился к черному фасаду очень старого дома и закрыл глаза.
Он убегал от этого города, забыв, что стал владельцем кабаре и еще не обедал.
Глава 11
Комиссар Бло получил сведения о прошлом Роберто и Ксавье и теперь понимал, почему Бенда внезапно оставил свои планы завладеть «Зеленым часом».
Бло знал особые методы Ла Роки. Этот гангстер работал без поддержки организованной банды и всегда жил на страхе других. Страхе, внушаемом одним лишь его присутствием.
– Он собирается и дальше жить так, – сказал Бло. – Это для него настолько естественно, что он даже не пытается искать ничего другого. А зря.
– Само собой, он не видит причин менять профессию, – согласился Мерсье.
– Надо считаться с тем, что за время войны психология людей изменилась.
– Думаете, они подадут заявление, и мы сможем его взять?
– Нет, заявления они подавать не станут. Вопрос в другом…
И «Зеленый час» остался для Бло предметом постоянной заботы. Особенно после ухода Грегуара и Фабра.
Он решил снова наведаться в кабаре.
– Что-то больше не видно хозяев, – сказал он Ла Скумуну.
– У них слишком много дел, вот и избавились от этого Кабака…
– Вы их избавили? – вежливо поинтересовался Бло.
– Они назвали цену, я купил.
– Уверен, вы купили на очень выгодных условиях, – заявил комиссар.
– Когда отдаешь все, что имел, да еще залезаешь в долги, все равно кажется дорого, – ответил Ла Скумун.
– Вот это да! – вздохнул Бло. – Не думал, что вам пришлось идти на жертвы… Вашему другу лучше? Я имею в виду его настроение.
Ла Скумун посмотрел на полицейского, который вроде бы непринужденно болтан, а на самом деле вытягивал из вас нужные сведения.
– Нас обоих помиловала благодарная родина, понимаете? Мы теперь свободны, и нам не в чем себя упрекнуть.
– …А никто не собирался вас ни в чем упрекать, – возразил Бло.
Они расстались, обменявшись еще несколькими банальными фразами, и Бло быстро навел справки насчет Фабра и Грегуара. Оба были живы и ответили, что договорились с Ла Рокой. Бло показалось, что они хотят поскорее забыть про эту сделку. Похоже, Фабру было особенно тяжело ее переварить, но он не сказал ничего такого, что могло бы пригодиться Бло.
– Нельзя помочь людям против их воли, – заявил тот своему заместителю.
Так обстояли дела к возвращению Женевьев и Ксавье. Они приехали без предупреждения, не дав телеграммы. Ксавье любил сюрпризы.
– Эй, догадайся, кого я привез! – сказал он, разбудив Роберто.
Было десять часов утра. Ла Скумун сел, пригладил рукой густые, коротко остриженные волосы и, не отвечая, посмотрел по сторонам.
В комнату вошла Женевьев, за которой следовал Фанфан.
– Малыш Фанфан! – воскликнул Ла Скумун.
Он встал и поцеловал Женевьев. Поцелуй был легким, потому что он не любил излияний чувств на людях.
Фанфан вышел из тюрьмы месяц назад. В его глазах читалась непередаваемая грусть. Он пожал Роберто руку.
– Мы его нашли, когда он бродил по Марселю, – сообщил Ксавье.
– Правильно сделал, что привез его. Мы будем вместе, – решил Ла Скумун.
– Спасибо, – прошептал Фанфан.
– Забудь это слово и повеселись немного, как в былые времена, – предложил Ла Скумун.
