Утонувший в кладезе

подобным барьером!..

– Похоже, вам нечем похвастаться, – ехидно сказал принципал.

О Сварожичи, да ведь это же не Ерга вовсе, понял вдруг Свет. О Сварожичи, это же он! Я искал его вчера на погосте, я искал его в Снежане, а он вот где окопался. В центре раскинутой на самого себя паутины. И время от времени подбрасывал мне дохлых мух. Как ныне ночью… Уж с его-то квалификацией он вполне мог незаметно покинуть эти стены и разыграть перед моим окном спектакль с помелом. И я снова начал подозревать девицу! Погодите-ка, погодите-ка… Наверное, Колотка каким-то образом обнаружил у него этот барьер, заподозрил неладное. Потому и был убит… И настоящий Ерга тоже мертв!

– Странный вы ныне, чародей, – сказал лже-Ерга. – Что напугало вас на этот раз? Как будто вы меня в первый раз видите, и я вам откровенно не нравлюсь.

Самое время уносить ноги, подумал Свет. И снова взял себя в руки.

– Увы, никаких успехов я не добился. Побывал на погосте. Безрезультатно. Если убийца и был там, мне его обнаружить не удалось. Вечером проверял кое-какие свои подозрения. Они оказались неверными. А ночью перед моим окном летала самая настоящая ведьма. Увы, поймать я ее не успел. Как и не успел разобраться, кто она такая…

Лже-Ерга криво усмехнулся:

– Да, успехи ваши и в самом деле невелики. Эдак мы долго еще будем на месте стоять. Каковы ваши планы на нынешний день?

Так я вам и сказал, подумал Свет. Держите карман шире!.. Сделаем, как тогда, у Кудесника.

– Новых планов нет. Думаю, след еще некоторое время продолжать поиски прежним методом. Если к завтрашнему утру сыск окажется на том же месте, придется обратиться к Кудеснику и министру безопасности, расписаться в собственном бессилии и попросить помощи.

Ментальная обстановка в кабинете оставалась неизменной. Но кто сказал, что лже-Ерга не способен прощупать чародея Смороду, и не меняя ментальной обстановки?..

– А может стоит уже ныне попросить оной помощи?

Свет пожал раменами:

– Вы принципал. Вы возглавляете сыск. Вам и решать.

А мы посмотрим на ваше решение, добавил он про себя.

Лже-Ерга помолчал, пожевал губами.

Но ведь он должен был почувствовать, что я раскрыл его, подумал вдруг Свет. И поступить со мной, как с Клюем Колоткой. Или то, что происходит, вполне соответствует его планам?..

– Ладно, – сказал наконец лже-Ерга. – Я согласен. Подождем еще денек… Но завтра нам с вами придется принимать кардинальные решения.

А может, это все-таки настоящий Ерга, подумал вдруг Свет. Просто ему поставили барьер… Нет, словенские волшебники не умеют ставить барьеры подобной структуры.

– Как дела у моего напарника, принципал? Я не успел его навестить.

– Вечор был без сознания. Его поместили в госпиталь Колдовской дружины.

А может, оный барьер поставил ему Кудесник, подумал Свет. Разве я знаю, на что способен Кудесник? Может, он еще и не такие барьеры ставить умеет.

– Надеюсь, его отправят в столицу?

– Да, как только его удастся вывести из нынешнего бессознательного состояния. Если же не удастся, новогородских светил вызовут сюда.

Ладно, подумал Свет. Пока мне досконально ясно лишь одно – чародей Сморода зачем-то нужен предполагаемому супротивнику. Из этого и станем исходить!

– Понятно… Я могу идти, принципал?

– Вы можете идти, чародей.

А любимого присловья Ерги я так и не услышал, подумал Свет. Верно говорят, что излишняя замусоренность речи для сыска только на пользу…

Едва он вышел из кабинета, страх сжимавший его сердце, исчез.

Что ж, подумал он, видимо, этого и следовало ожидать.

Увидев чародея, Сувор Нарышка, беседовавший о чем-то с секретарем принципала, встал.

– Идемте, Сувор!

Они вышли из принципата и сели в карету.

– Куда мы теперь? – спросил Нарышка.

До отхода ближайшего поезда в столицу было еще два часа, и это время надо было убить, не вызывая подозрений. Но не только поэтому Свет сказал:

– В госпиталь Колдовской Дружины. К Буривою Смирному.

По дороге заехали на ближайший рынок, купили фруктов для больного.

К Буривою их сначала не пропустили. Лишь после того, как Свет, потрясая документами, дошел до главного врача, двери палаты открылись.

Смирный вторые сутки пребывал в бессознательном состоянии. Главный врач знал об уровне Таланта чародея Смороды и не препятствовал оному чародею, когда тот попытался еще раз прощупать больного. Однако попытка снова оказалась бесплодной. Как любовь словенки к волшебнику… Свету удалось понять лишь одно – по структуре это ментальное сооружение отдаленно похоже на барьер, обнаруженный у лже- Ерги.

Главный врач считал, что на Смирного наложено заклятье. Он намеревался подождать денек, а потом обратиться к академику Бабуре.

Пришлось оставить фрукты больным волшебникам, находящимся в сознании.

– Куда теперь? – спросил Нарышка, когда они покинули госпиталь.

– На Лиговскую.

Мимо Центрального вокзала они проехали, когда до отхода поезда осталось полчаса.

Свет изображал интенсивные размышления еще в течении семи минут, потом велел кучеру повернуть карету назад. А когда снова проезжали мимо вокзала, велел остановиться. Без объяснений вылез из кареты и двинулся на вокзал. Ничего не понимающий Нарышка последовал за ним. Свет подошел к кассе, купил билет первого класса до Новагорода и только после этого сказал:

– Мне нужно срочно уехать в столицу. Принципалу я о своем отъезде доложил. Вас же прошу позаботиться, чтобы мои вещи с курьером переправили ко мне домой. – Он достал из кармана записную книжку и черкнул несколько строк. – Вот мой новогородский адрес. Счет я оплачу.

Пусть-ка лже-Ерга теперь попробует задержать меня, подумал он. Для этого ему – ни много ни мало! – придется остановить поезд. И если существуют заклятья подобной силы, то я по крайней мере узнаю об этом.

Направляясь к перрону, он оглянулся.

Сувор Нарышка так и стоял возле кассы, потрясенно глядя ему вслед.

Часть вторая Страх чародея

16. Ныне: век 76, лето 3, вересень.

Смерть Клюя Колотки поразила Снежану аки громом небесным и в самое-самое сердце. Конечно, девица ведала, что в подлунной гибнут не токмо дюжинные люди, но и волшебники. К примеру, хотя бы на поле брани. Либо в иные тревожные времена. Однако обычной порой насильственная смерть колдуна была сродни саженному сугробу в разгар липеца. Снежане, во всяком случае, подобные пагубы были неведомы. Да и вообще в ее жизни досель не случалось настоящего горя…

Сувор сообщил заспанной Снежане о смерти Колотки утром в первый день вересня, едва его самого известили о происшествии. Сообщил, правда, безо всяких подробностей, на бегу, и тут же умчался с кучером Ярославом в свой разлюбезный принципат. Знамо дело, окажись убитым кто-либо иной, брат бы ей о случившемся и слова не обронил – дома он о работе ввек не рассказывал, – но об отношении сестры к его другу Сувор был прекрасно осведомлен. Пусть оное отношение никогда и не одобрял…

Разумеется, Снежана ожидала, что виновник гибели Клюя будет найден непременно и очень быстро. Ведь как бы она, с высоты своего фамильного положения, ни относилась к членам Колдовской дружины, ей