над нами появляется на высоте примерно семь километров американский разведчик, что может означать скорое появление американских бомбардировочных подразделений. Перелет над Карпатами в Бузэу оставляет незабываемое впечатление, как любой полет над горами в хорошую погоду. И вот мы видим впереди город; его аэродром обычно считался второстепенным и использовался при перелетах к линии фронта, когда нам требовалось вылетать на задания далеко на севере. Но теперь этот аэродром становится главным для наших вылетов. Что же случилось с такой, казалось бы, стабильной линией обороны на рубеже Яссы – Тыргу-Фрумос и далее к Хуси?
Аэродром лежит на открытой местности – спрятать самолеты тут негде. Поблизости расположен город Плоешти, нефтяной центр Румынии, непрестанно атакуемый американскими бомбардировщиками под мощным прикрытием истребителей. Число эскорта превышает число всех немецких истребителей на этом участке фронта. Эти истребители могут обратить свое внимание и на нас, если посчитают нас достойной внимания целью.
Спускаясь вниз, я замечаю, что ведущая к аэродрому дорога забита румынскими солдатами, движущимися нескончаемой вереницей на юг. Кое-где движение останавливается из-за пробок. На дороге видно тяжелую артиллерию всех калибров. Однако немецких войск нигде нет. Я являюсь свидетелем последнего акта трагедии. Целые секторы, где должны были находиться румынские подразделения, не оказывают никакого сопротивления, поскольку солдаты полным ходом идут в тыл. Советы быстро продвигаются вперед. Где на фронте встречаются немецкие солдаты, они сражаются и удерживают позиции – но скоро их отрежут, и они попадут в плен. Немецкие солдаты не могут представить себе, что их румынские союзники способны дать русским войти в их страну и предоставить румынский народ своей печальной судьбе.
После приземления наши самолеты немедленно готовятся для вылетов на задания – я же отправляюсь с докладом к командованию моего старого полка. Там очень рады заполучить нас обратно. Как здесь считают, работы для нас много. Русские танки уже на пути к Фоскари, их целью является быстрый захват Бухареста и Плоешти. Севернее немецкие войска из группы армий «Юг» еще удерживают фронт.
Пока я узнаю это, наши самолеты уже готовы к вылету. Мы немедленно поднимаемся в воздух и летим на большой высоте, держась главной дороги на Фоскари. В десяти километрах к югу от этого города мы видим огромные облака пыли – это наверняка танки. Так оно и есть! Мы атакуем; танки сворачивают с дороги и уходят в поле. Но это их не спасает. Мы подбиваем некоторые из танков, затем возвращаемся обратно, чтобы пополнить запас снарядов и вернуться к той же колонне. Куда ни кинешь взор, везде видны огромные количества людей и техники. У русских резерв человеческих ресурсов вообще когда-нибудь истощится? Мы получаем новое наглядное свидетельство, что производственные мощности СССР были очень сильно недооценены нами и что никто не знал истинного положения вещей. Самым явным доказательством этого стали вновь и вновь появляющиеся огромные массы танков. Много также грузовиков американского производства. У нас один трудный вылет следует за другим, с утра до вечера – как и все предыдущие годы.
Наступает один из последних дней августа. Рано утром я взлетаю, чтобы лететь в район, где красные прорвались на север, и поднимаюсь на высоту 50 метров над своим аэродромом. Внезапно открывают огонь зенитки. Зенитчиками служат румыны; они открывают огонь при приближении русских или американских истребителей. Я гляжу туда, где видны разрывы снарядов, стараясь разглядеть американские бомбардировщики. Неужели американцы сегодня поднялись так рано? Я поворачиваю свое подразделение к автостраде, чтобы подождать развитие событий под прикрытием своих зениток. Удивительно, но разрывы снарядов снижаются и вспыхивают совсем близко к моему самолету. Я гляжу вниз на стреляющие батареи и вижу, что орудия поворачиваются, чтобы отслеживать наши маневры; один снаряд разрывается совсем рядом со мной. В небе ни одного вражеского самолета. Теперь у меня нет никаких сомнений – зенитки стреляют по нас. Это совершеннейшая неожиданность для меня – но факт есть факт. Мы летим на север, чтобы выполнить нашу задачу и приостановить советское наступление в районе Хуси – Барлад – Фоскари.
Возвращаясь на аэродром, я уже готов к новому обстрелу румынами – наземное управление полетами сообщило, что теперь зенитки будут бить по нашим самолетам. С этого дня Румыния с нами в состоянии войны. Мы сразу спускаемся низко при подлете к аэродрому и садимся поодиночке. Отдельные зенитки снова открывают огонь, но не столь меткий, как раньше. Я немедленно отправляюсь к телефону, чтобы связаться с командующим румынскими воздушными силами Ионеску. Он командует как авиационными, так и зенитными румынскими подразделениями. Я лично знаю его еще с Хуси, у него есть немецкие награды. Я спрашиваю: что означает это недружественное отношение румынских зенитчиков ко мне и моей эскадрилье? Он не отрицает факт обстрела и говорит, что зенитчики видели, как немецкий самолет сбил румынский самолет связи, и что после этого они стреляют по всем немецким самолетам. Командующий еще не говорит о состоянии войны между Германией и Румынией. Я отвечаю, что не хочу больше сталкиваться с подобным поведением. У меня была боевая задача – вылет против русских войск к северу от Румникул – Саррат. Однако теперь я вынужден уничтожить бомбами и автоматическими пушками самолетов «Штука» зенитчиков нашего аэродрома, чтобы не мешали мне при вылетах. Другая эскадрилья атакует штаб – его расположение нам хорошо известно.
– Ради бога, не делайте этого. Мы всегда были хорошими друзьями; мы не можем отвечать за действия правительств. Я предлагаю – мы не делаем ничего друг против друга. Для нас объявление войны как бы не существует. Я даю вам личные гарантии, что по моему приказу ни одного выстрела не будет сделано по вашим самолетам.
Ионеску снова клянется в своих дружеских чувствах ко мне лично и к Германии в целом. После того как мы заключили этот сепаратный мир, я не имею оснований жаловаться на действия румын. Забавное положение – я нахожусь вместе со всем летным персоналом на аэродроме в стране, которая ведет с нами войну. Две румынские дивизии с полным снаряжением, включая тяжелую артиллерию, окружают мой аэродром. Ночью они могут нас уничтожить. Мы сильны днем, ночью же возможно всякое. Но эти две дивизии не имеют агрессивных намерений по отношению к моим «Штукам», поскольку располагаются довольно скученно на совершенно открытой местности.
Наш запас бомб и бензина на исходе, а подвезти их сюда нельзя, поскольку Румыния уже не в наших руках. Для нас есть единственная возможность – перелететь на другую сторону Карпат и попытаться создать там новый фронт из остатков пробившихся из Румынии частей, а также из того, что удастся наскрести из резервных соединений. Но совершенно ясно, что нашу тяжелую артиллерию через Карпаты не переправить; ее придется оставить в Румынии. Хорошо, если большей части армии удастся выбраться из этого дьявольского котла измены, за который мы должны проклинать румынское правительство! Оружие можно изготовить, как бы трудно это ни было, а вот потерю людей не возместить. Наш наземный персонал готов к захвату дороги через перевал Бузэу. Мы используем последнее топливо, атакуя русскую танковую колонну, которая приближается к Бузэу. Частично наши полеты проходят далеко в русском тылу – мы пытаемся облегчить судьбу окруженных немецких частей, все еще отчаянно сопротивляющихся. Охватывает отчаяние, когда видишь, как ветераны русской кампании с гордо поднятой головой сопротивляются в окружении превосходящих сил, почти без оружия. Артиллерия уже давно использовала все боеприпасы, скоро не останется и патронов. Только атаки позволяют пополнить запас боеприпасов. Маленький Сталинград.
Теперь история с нашим аэродромом наконец завершена, и мы летим на запад через Карпаты на новый оперативный аэродром в Саксиш-Регене в Венгрии. В этом маленьком городке почти все говорят по- немецки – это цитадель трансильванских немцев. Здесь есть немецкая церковь и немецкие школы; когда идешь по городу, все напоминает Германию. Город весьма живописно раскинулся на пологих холмах. В окрестностях очень много лесов. Наш аэродром располагается на плато, окруженном деревьями. Мы квартируем в городе и в немецких деревнях, лежащих севернее и северо-восточнее. На данный момент наши операции направлены против противника, пробивающегося через карпатские проходы на восток. Эта местность дает отличные возможности для обороны, но у нас нет сил защищать ее, поскольку необходимая для этого тяжелая артиллерия осталась в Румынии. Даже самые важные участки невозможно отстоять одним героизмом против самого современного оружия. Мы контролируем Ойтозский и Гымнозский проходы и горные дороги к северу от них. У меня еще со времен боев на Кавказе есть опыт полетов в гористой местности, но здесь долины крайне узки, и потому приходится набирать значительную высоту, когда
