- Выручит и в третий раз, - пробормотал, приближаясь, пророк. Свой кувшинчик он уже замотал тряпицей и спрятал в чересседельную суму, и кольцо с красным камнем вновь лучилось на среднем пальце его левой руки. Дозволь попробовать! - Спитама взъерошил коню гриву.
- Что? Ты хочешь оседлать его? - Шахиншах расхохотался. - Он тут же сбросит тебя на землю, пророк. Черный Алмаз никого не подпускает к себе.
- Я знаю, повелитель, - кротко улыбнулся Спитама. - Но меня он не обидит. Я сумею справиться с ним. - Он взял коня за узду и ласково приник губами к его горячему, напряженному уху.
...В тот тихий предрассветный час, когда царь и Спитама выезжали по подъемному мосту за крепостную стену, карпан Зах прокрался к покоям пророка. Притаившись за углом, всматривался он в мутно-синюю темень, в которой черной, неразличимой громадой мерещился страж. По храпу, с характерным бульканьем в глотке, Зах узнал рыжего великана Кэхьона, слывшего первым дураком Балка. Судьба явно благоволила верховному жрецу. Он приосанился, надменно вскинул голову и, стараясь производить как можно больше шума, выступил из-за угла. Но страж не проснулся. Он сидел на полу, привалившись боком к двери и запрокинув назад тяжелую голову. От храпа, вырывающегося из слюнявого полуоткрытого рта, казалось, дрожали стены. Медный щит и меч валялись далеко в стороне.
Карпан осторожно перешагнул через его ножищи и потрогал дверь. Она была заперта на засов. Чуткими музыкальными пальцами Зах нащупал большую печать с царским быком. Комната Спитамы была опечатана. Карпан закусил губу и задумался. Потом решительно тряхнул головой, сорвал печать и острым, чуть загнутым кверху носком туфли больно ударил стража под ребра.
- Вставай, сын греха! - прошипел горбатый жрец и для верности щелкнул великана по лбу.
- А! Что? - очумело заметался по полу Кэхьон и наткнулся впотьмах на собственный щит, который загудел подобно гонгу.
- Да тише ты, осквернитель могил! - испугался Зах и еще больше сгорбился. - Весь дворец перебудишь! Так-то ты несешь службу?
- А? - Страж сладко потянулся и, пошатываясь, встал.
- Два! - перекривил его жрец. - Видел? - Он схватил великана за руку и потянул к двери. - Печать-то не уберег!
- Ох! - простонал Кэхьон, хватаясь за голову.
- Цепляйся крепче, - хихикнул Зах. - Она плохо держится у тебя на плечах. Скоро покатится.
- О-о! - горестно захныкал страж, и тут на него, видимо с испуга, напала икота. - К-как же т-так?!
- Кто велел опечатать дверь? - Карпан изо всех сил ударил его под коленную чашечку. - А, жаба?
- Шшшах-инш-ахх, - задохнулся в икоте страж.
- Зачем?
- П-приказ.
- Я понимаю, что приказ, а зачем?
- Шшш... - начал было несчастный великан.
Но жрец нетерпеливо прервал его:
- Спитама сам попросил об этом?
- П-попросил.
- Эа, да что с тобой толковать! - Зах сделал вид, что собирается уйти. - С носорогом и то легче договориться. Пеняй теперь на себя. Скоро тебя казнят.
- Смилуйся, карпан! - завопил нерадивый часовой и, гремя амуницией, брякнулся на колени.
- Тише! - Жрец затрясся от бешенства. - Еще один звук, и я сам перережу тебе горло!
- Пощади, о мудрейший! - Страж жалобно простер руки к горбуну. Выручи раба своего!
- 'Выручи, выручи'! - проворчал Зах. - Все вы такие: как плохо, сразу ко мне бежите, а пока все ладно, так даже не вспомните!.. Что теперь делать-то будем?
- Ты мудр, - страж развел руками, - тебе виднее. - Икота так же внезапно прошла. - Все открыто перед тобой: и прошлое и будущее. А уж я жизни ради тебя не пожалею. Младшую дочь храму пожертвую.
- Хорошо. - Жрец деловито потер руки. - А ну-ка, отодвинь засов.
- Так ведь приказ, верховный карпан... - замялся Кэхьон.
- Что-о? - Горбун изумленно отступил назад.
- Воля твоя, - сдался страж.
Тяжело лязгнул в темноте засов, и медный вздох пронесся по сонным покоям дворца.
- Я войду сейчас, - карпан наставительно погрозил кулаком, - а ты будешь меня охранять. Понял? Чтоб ни одна живая душа близко не подошла! Смотри у меня! - Он осторожно отворил дверь и, сунув руку за пазуху, прошмыгнул в келью.
Кэхьон подхватил с пола оружие и, подобно каменному изваянию, замер у входа. Но не успел он еще прийти в себя после пережитого и собраться с мыслями, как дверь позади тихонько заскрипела.
- Тс! Это я, - прошептал горбун. - Мне нужно было убедиться, нет ли кого в комнате.
- И как?
- Она пуста... Твое счастье, дуралей! Видимо, того, кто сорвал печать, что-то спугнуло... Давай думать теперь, как тебе помочь.
- Ага, давай! - с готовностью откликнулся страж.
- Ты умеешь молчать, червяк?
- Не пробовал что-то.
- Ночная мокрица! - вскипел карпан. - О Митра! Можно ли говорить с таким остолопом?
- Смилуйся, жрец!
- Поклянись, ничтожество, что ты скорее откусишь себе язык, чем скажешь хоть слово о своем преступном ротозействе.
- Я буду нем, как камень в пустыне!
- В холодную ночь кричат даже камни.
- Я не закричу.
- Тогда слушай. Я сейчас вновь запечатаю дверь и...
- А где мы возьмем печать шахиншаха? Великий визирь* сейчас спит...
_______________
* Точнее - вазирг.
- Не твое дело, безмозглый хомяк, где я возьму печать! Ясно?
- Слушаю и повинуюсь, великий карпан!
- Давно бы так, павиан... Мы запечатаем дверь, и все станет как прежде. Когда в первую стражу будешь сдавать пост, то доложишь, что никаких происшествий не было. Повтори, мокрица.
- Никаких происшествий не было!
- Хорошо. Меня ты тоже не видел. И вообще никто тебя ночью не беспокоил, в комнату не входил.
- Не входил.
- Тогда задвигай засов! - Карпан поднял восковую печать и принялся разминать ее пальцами. - Сейчас сделаем все, как было. Счастье твое, что в комнату никто не входил и ничего туда не подбросил. - Он ловко наложил восковую нашлепку и прокатал по ней лазуритовый цилиндрик, оставивший рельефный оттиск крылатого быка. - Иначе бы я не сумел тебе помочь... Ну, вот и все. Печать снова на месте.
- Отныне я раб последнего из твоих смердов. - Кэхьон ударил себя в грудь здоровенным кулачищем. - Как это тебе удалось?
- Разве я не великий маг? - усмехнулся Зах. 'Не будь так темно, подумал он, - я бы не решился пустить в ход чудесную гемму. Ведь даже такой глупец, как этот Кэхьон, и тот сообразил бы, что за нее могут заживо содрать кожу'.
- Твое колдовство поистине всесильно!
- Да, стражник, это было могучее колдовство. Но тебе лучше забыть о нем. Понял? Печати никто не трогал, в келью никто не входил, меня ты не видел и я ничего общего с тобой не имею. - Карпан вынул длинные четки и поднес их к глазам, пытаясь разглядеть кисть. - Белая нить еще неотличима от голубой, но скоро уже первая стража... Прощай, воин!
- Прощай, величайший маг!
...Солнце клонилось уже к закату, когда царь и Спитама завидели южную стену арка. Она лежала в тени и казалась почти черной. Округлые зубцы ее отчетливо врезались в золотое пыльное небо. В невесомом от
