задернула штору и пристроилась на своей половине дивана.
– Спокойной ночи, – Аревик повернулась на бок и вновь в голове замелькали люди в милицейской форме, запирающие ее в камеру, а она пытается бежать, вся в слезах… только куда?..
– Тань! Быстрее телевизор включи!
Этот внезапный крик застал Татьяну Ивановну, Катину мать, посреди огорода, с лейкой в руке. До этого она задумчиво глядела на помидорный куст, припоминая, зачем принесла эту емкость с дырявым носиком, полную воды.
– Катьку твою показывают!
Лейка выпала из рук и наклонилась, направив множество тонких струй прямо на ноги; женщина перепрыгнула лужу и на ходу вытирая руки, бросилась к дому. Но опоздала – на экране уже мелькали спальни, похожие на царские будуары, и приятный женский голос радостно сообщал о предстоящих скидках. Она выскочила обратно на крыльцо.
– Валь!.. Чего говорили-то?!..
Но соседка уже исчезла, тоже, видимо, желая дослушать передачу. Запыхавшись, Татьяна Ивановна вбежала на соседскую веранду; остановилась, переводя дух.
– Валь, чего говорили-то?..
– Живая она, – соседка появилась из кухни с пустой банкой.
Татьяна Ивановна опустилась на стоявший у двери стул и прикрыла глаза, словно вся усталость, копившаяся в течение двух бессонных ночей, обрушилась на нее мгновенно.
– Тань, – соседка тронула ее за плечо, – слышь?
– Слышу, – ответила та, не поднимая головы.
– Я на кухне возилась и включила телевизор. Как раз, «Обозрение» шло. Ну, я глядь на экран, а там Катька твоя…
– Где?
– В телевизоре. Я поняла только, живая она. Там телефон называли, по которому звонить, но я растерялась и не запомнила.
– О, Господи… живая, слава тебе, Господи!.. – подняв, наконец, голову, Татьяна Ивановна вытерла выкатившиеся из глаз слезинки, – какой, говоришь, телефон?
– Да не помню я! Ты подожди, должны ж еще повторить.
Катина мать взглянула так, что соседка сразу поняла, насколько неприемлемо в данном случае само понятие – «ждать».
– Может, на телевидение позвонить? – предложила она.
– Да-да, я сейчас позвоню… я позвоню…
Но пока Татьяна Ивановна дошла домой, мысль о телевидении отпала – оно казалось каким-то жутким монстром, и разобраться, где у него голова, а где хвост, просто невозможно. Кого там можно найти, на этом телевидении?.. Взгляд замер на визитке, сиротливо лежавшей на столе третьи сутки.
– Вадим Степанович? – она набрала номер, – это мама Кати Калининой. Вы еще приезжали к нам…
– Я понял, кто это.
От сухого, без малейших эмоций тона Татьяна Ивановна растерялась.
– Вы что-нибудь узнали? – спросил Вадим.
– Я видела… вернее, я не видела… – Татьяна Ивановна сбилась, понимая, что не может выразить словами свое состояние, – по телевизору показывали… Катя жива… позвоните куда-нибудь, ведь вы можете… пожалуйста…
– Знаете, у меня вчера брат погиб, – сказал Вадим недрогнувшим голосом, – поэтому сейчас я занят.
– Извините… соболезную, – Татьяна Ивановна опустила трубку, не дожидаясь дежурной благодарности за сочувствие.
Конечно, все это являлось совпадением, но в сознании оба факта почему-то связались в одну цепочку, и ей стало не по себе. Катю необходимо найти немедленно, иначе произойдет нечто ужасное, и первым делом надо звонить в милицию. Куда ж еще? Какая она глупая, что сразу не догадалась!..
За это время рассказ об элитной мебели сменился трагической информацией об очередном поражении местного футбольного клуба, потом был прогноз погоды, обещавший продолжение жары, и вдруг… на экране возникло Катино лицо. Зеленый топик был тем же, в каком она ушла из дома, а выглядела она хоть и немного испуганной, но совсем не похожей на жертву – она даже улыбалась!
– Внимание! – произнес голос за кадром, – два дня назад эту девушку обнаружили в Северном районе без денег и документов. Она ничего не помнит, но считает, что зовут ее Катя. Если вам что-то известно, позвоните по телефону, указанному на экране.
Катин портрет еще не успел смениться заставкой телеканала, а Татьяна Ивановна уже набирала заветный номер.
– Алло, – тут же ответил незнакомый женский голос.
– Девушка, я смотрела телевизор… Я – Катина мать; я узнала ее!.. У нее еще родинка на правом плече…
– Родинка?.. Кать, повернись. Да-да, вижу родинку! – ответил голос так весело, что Татьяне Ивановне все это показалось кощунственным розыгрышем.
– Как мне вернуть дочку? – спросила она.
– Что, значит, вернуть? Мы сейчас сами приедем! Она прекрасно себя чувствует, только не помнит ничего. Говорите адрес… так, и где это? Поняла. Через час будем, – Аня положила трубку, – все, подруга, покурим на дорожку и едем знакомиться с родителями. Интересно-то как!.. – она даже потерла руки, в предвкушении спектакля, – ты рада?
– Если б ты знала, как я боюсь, – Аревик закурила, затягиваясь глубоко и часто, словно спешила куда- то.
Татьяна Ивановна опустилась на диван и оглядела комнату, пытаясь представить, как можно забыть
– Ну, и где тут улица Келлера? – спросил таксист, останавливаясь возле «облагороженного», но все равно очень похожего на деревенский дом, магазинчика.
– Ничего не узнаешь? – Аня повернулась к Аревик. Та сделала удивленное лицо (как она могла здесь что-то узнать?), но потом поняла, что спектакль уже начался.
– Нет, – она внимательно смотрела по сторонам, делая вид, что пытается вспомнить, а на самом деле прикидывала, нравится ли ей этот район.
Конечно, в сравнении с душным и пыльным центром, здесь был почти курорт – кругом сады, внизу блестит зеркало водохранилища, бродят полуголые загорелые люди… Особенно пристально Аревик вглядывалась в лица, ведь среди них могли находиться ее родственники или соседи. Как-то она сумеет поладить с ними?..
– Эх, девчонки, – не дождавшись вразумительного ответа, таксист вылез и направился к мужчинам, расположившимся с пластиковыми баллонами пива прямо на ступенях магазинчика.
Вернулся он буквально через минуту.
– Нам вниз, – он отпустил тормоз, и желтая «Волга» плавно покатилась под горку.
Когда проехав метров двести, она остановилась, Аревик увидела стоявшую на пороге женщину и почувствовала, как руки начинают трястись, а сама она ни в силах произнести ни слова. Хотя, может, так и должен вести себя человек, попавший в родной дом, которого не узнает?..
– Катюша, дочка!.. – женщина сбежала с крыльца и обняв Катю, зарыдала у нее на груди. Аревик неловко положила руки ей на плечи и сделав над собой усилие, неуверенно произнесла:
– Мама…
Аня стояла рядом, с умильной улыбкой наблюдая за происходящим.
– Слава Богу, – всхлипнула мать, – пойдем в дом…
Так, в обнимку, они и поднялись на крыльцо. Аня шла сзади, готовая в любой момент включиться в
