дико красиво, но ЧТО ЭТО КОНКРЕТНО ОЗНАЧАЕТ? На практике?
– Я нахожу владельца груза. Которому нужно в такие-то сроки туда-то и туда-то его доставить. Я нахожу перевозчика. Судовладельца, если перевозка морем. Может быть, автотранспортную фирму, если надо везти фурами. Помогаю заключить сделку...
– Погоди. Что значит – нахожу? Бегаю по городу, пристаю к прохожим – “Вам груз перевезти не надо?”
– Я звоню по телефону.
– Звонишь по телефону... И что?
– Ну, в принципе – все. Звоню. Узнаю. Убеждаю. Договариваюсь. Факсую проект договора...
– То еcть ты просто весь день звонишь по телефону, я правильно понял? Вот сидишь весь день в офисе, трубку к уху – и звонишь, звонишь... И так с утра до ночи, да?
– Да.
– И так один день, второй, неделю, месяц... Ты этим сколько лет занимаешься?
– Третий год.
– Ну и что – тебе нравится? Вот такая работа?
– Да, – в Вадиме дернулась здоровая злоба. – Нравится.
– Что тебе нравится?! В кнопочки весь день тыкать?!
– Слушай, – он разом освобожденно похерил нормы психиатрической дипломатии. – Чего тебе надо вообще, а?
– Поговорить хочу. Не рыпайся так. Чего тебя стремает? – взъерошенный полез за пояс. – Это тебя стремает? – вытащил пистолет. – О’кей. Давай я его уберу, – бросил пушку в свою немереную сумку. – Все. Считай, что его нет. Я хочу просто нормально поговорить. Выяснить. Так что тебе нравится в твоей работе?
– Мне нравится, – Вадим вдруг совершенно ясно почувствовал, что перехватывает инициативу, – хорошо выполнять свои обязанности.
– А ты их хорошо выполняешь?
– Да. Я их хорошо выполняю. Лучше всех в фирме.
– И ты этим гордишься?
– Я имею на это право. Я профессионал, – встрепанный псих внимательно слушал и даже вовсе не казался психом. – Я умею делать свое дело. На меня можно положиться. Я никогда не подставляю ни начальство, ни клиентов. Это плохо?
– Нет. Наверное, это хорошо... – псих потер щетину, и впрямь озадаченный. – Но тебе никогда не приходило в голову, что все равно – бред? Получать зарплату за умение говорить по телефону?
– Я получаю зарплату не за умение говорить по телефону. Я – посредник. Связующее звено. Необходимое. Без меня этот бизнес невозможен.
– Бизнес?
– Ты бананы ешь?
– Случается...
– Так вот их привезли на корабле, который я зафрахтовал. Понимаешь?.. В конце концов, я никого не граблю: ни прямо, ни косвенно. Не жульничаю. Не паразитирую. У меня честная работа, и я ее честно делаю. Что тебя еще интересует? – Вадим уже сам наезжал на визави.
– Хм... – ЭТОТ опять принялся ботинком гонять телефон. Загнал в кучу хлама, там железно лязгнуло. – Гол!.. Меня, например, интересует такая штука: ты всегда ходишь на работу в костюме? И при галстуке?
– А что?
– Тебя заставляют его носить, или это твоя собственная инициатива? – Теперь визави стал катать по полу то самое лязгающее, Вадиму видно не было.
– Да, у нас такое требование.
– И как, тебя не парит такое требование?
– Нет. Ну, тебя же не парит, наверное, и не удивляет, что больничные санитары ходят в халатах? Или строительные рабочие в спецовках? Просто это профессиональная одежда.
– Профодежда... Тебе его что – за счет фирмы пошили?
– Нет.
– То есть, – ЭТОТ с видимым усилием и звучным скрежетом прочертил ногой по доскам полукруг, – ты на него сам потратился?
– Да.
– И сколько твой костюм стоит?
– А что, – в Вадиме уже и ехидство проклюнулось, – тоже такой хочешь?
– Что я хочу, – собеседник вовсе отвернулся от Вадима, поглощенный металлическим перекатыванием, – это чтоб ты рассказал мне, на что деньги тратишь.
– Тебе полный отчет представить?
– Нет, зачем. Мне интересно – что для тебя самое важное. Ну, цель. Ради чего ты свои деньги по телефону зарабатываешь. Ты их пропиваешь? Шмотки приобретаешь? Или там – на машину дорогую копишь? У тебя есть машина?
– Нету.
– Но купить собираешься.
– Допустим.
– И какую собираешься?
– Еще сам не знаю. Смотря по ситуации.
– Ну хоть подержанную или новую?
– Подержанную. Наверное. Руки развяжи, а? Я не могу так с тобой базарить. Больно зверски.
ЭТОТ обернулся:
– А ты не убежишь?
– Куда я убегу, когда у тебя ствол в сумке...
– Точно не убежишь?
– Не убегу.
– Ну ладно, – псих/не псих приблизился к Вадиму, зашел за спину, подергал, хмыкнул: – Тебя еще хрен развяжешь.
– У меня нож есть.
– О-о, – восхитился ЭТОТ. – Нож? Чисто перо?
– Перочинный.
– Где?
– В брюках, в кармане. Нет, в правом.
– Да, эт’ нож, – он подергал цепочку, связавшую с брючной штрипкой красный скругленный брусочек в палец размером с золотистым крестиком на щечке. Рванул, вырвал. Снова шагнул за столб, повозился: – Таким ножом разве в зубах ковырять.
Вадим почувствовал, что руки свободны. Первым делом он сел, прямо задницей на загаженный пол, привалился к столбу, принялся мять мертвые кисти.
Освободитель кряхтел досками поблизости. Вадим глянул исподлобья. То т задумчиво изымал из красного пластмассового тельца все загадочным образом уместившиеся в нем лезвия, щипчики, пилочки, штопоры, шила, открывашки:
– Так какую подержанную тачку ты хочешь?
– Не знаю. БМВ, может быть.
– Боевую машину воров? Типа понты?
– Почему понты? – кисти наконец заныли. – К подержанным бэмкам запчасти дешевые, и достать никаких проблем. И ломаются они редко.
– Ну ладно. Но тачка ведь для тебя не главное. А что для тебя главное?
Кисти помаленьку оттаивали. Вадим старался не морщиться от мучительной маеты – особенно почему-то под ногтями.
– А может, это тебя не касается?
