— Вообще говорят, сэр. Понимаете, вообще.
— А, те самые которые «все» во «все знают»? Народ, так сказать.
— Да, сэр. Я это и имею в виду, сэр.
Ваймз помахал рукой.
— Ну, если все, то хорошо. Продолжай.
— Говорят, что последнее, что видел мертвый человек, запечатлевается в его глазах, сэр.
— А, это. Это старые рассказы.
— Да. Загадочно, я думаю. Мне кажется, если бы это не было правдой, вы бы не думали, что об этом все еще говорят, не так ли? Мне показалось, что я увидел красные отблески, и я заставил джинчика нарисовать очень большой рисунок, пока у него не кончились краски. И, прямо в центре...
— А не выдумал ли это джинчик? — спросил Ваймз, еще раз уставившись на рисунок.
— У них нет воображения для вранья, сэр. Они что видят, то и рисуют.
— Светящиеся глаза.
— Две красные точки, — добросовестно поправил Малопопка, — которые могут быть парой светящихся глаз, сэр.
— Хорошо подмечено, Малопопка, — Ваймз потер подбородок. — Черт! Я надеюсь это ни какой-нибудь дух. Этого всего мне сейчас не хватало. Можешь сделать копии, чтобы я отправил во все полицейские участки?
— Да, сэр. У джинчика хорошая память.
— Я надеюсь.
Но до того как Малопопка ушел, дверь снова открылась. Ваймз увидел, что пришли Кэррот и Ангуа.
— Кэррот? Я думал, что у тебя выходной.
— Мы нашли труп, сэр! В музее Хлеба Гномов. Но когда мы вернулись в полицейский участок, нам сказали, что лорд Ветинари умер!
«Сказали?», — подумал Ваймз. — «Вот тебе и слухи. Если бы можно было смешать их с правдой, как они были бы полезны...»
— Для трупа он неплохо дышит, — сказал он. — Я думаю, все будет нормально. Кто-то обошел его охрану, это все. Его уже осмотрел доктор. Не волнуйтесь.
«Кто-то обошел его охрану», — подумал он. — «Да. А я его охрана».
— Я надеюсь, что доктор лучший по этим вопросам, все, что я могу сказать, — твердо сказал Кэррот.
— Даже лучше того, он эксперт из экспертов в этой области, — сказал Ваймз.
«Я его охрана и я не смог его защитить».
— Если с ним что-то случится, для города это будет ударом! — сказал Кэррот.
Ваймз не видел в глазах Кэррота ничего кроме заботливого участия.
— Конечно, вы тоже так думаете? — сказал он. — В любом случае все под контролем. Вы сказали, что было еще убийство?
— В музее Хлеба Гномов. Кто-то убил мистера Хопкинсона его же хлебом!
— Заставил его съесть?
— Ударил его им, сэр, — с упреком сказал Кэррот. — Боевым хлебом, сэр.
— Это такой старик с белой бородкой?
— Да, сэр. Если помните, я вас представил друг другу на выставке бисквитов-бумерангов.
Ангуа уловила быструю тень гнева на лице Ваймза.
— Кто же тут ходит, убивая стариков? — сказал он в пустоту.
— Не знаю, сэр. Констебль Ангуа сменила облик, — сказал Кэррот приложив палец к губам для секретности, — и не нашла никакого запаха. И ничего не украли. Убийство было совершенно этим оружием.
Этот Боевой Хлеб был гораздо больше чем нормальная буханка. Ваймз осторожно повертел его.
— Гномы метают их как диски, правильно?
— Да, сэр. На играх в Семигорске в прошлом году Снори Укуси-Щит сбил макушки у шести вареных яиц с расстояния пятьдесят ярдов. И это был стандартная охотничья буханка. Но это является исторической ценностью. Мы утеряли секрет выпечки такого хлеба. Он уникален.
— Имеет ценность?
— Очень, сэр.
— Его стоит украсть?
— Его будет невозможно продать! Любой честный гном узнал бы его!
— Хм. Вы слышали о старом священнике, убитом на Мисбегот-бридж?
Кэррот был шокирован.
— Только не отец Тубелчек? Он?
Ваймз еле сдержался, чтобы не спросить:
— Так ты знаешь его?
Дело в том, что Кэррот знал всех. Если Кэррота бросить в самой глушь джунглей, он скажет: «Привет Вам, мистер Бегущий-Быстро-Сквозь-Деревья! Доброе утро мистер Говорящий-С-Лесом, какая замечательная трубка! Вам очень идет это перо!»
— У него было больше чем один враг? — спросил Ваймз.
— Не понял, сэр? Почему больше чем один?
— Я вынужден обратить ваше внимание, что один враг у него точно был.
— Он... был неплохим человеком, — сказал Кэррот. — Очень редко выходил. Проводит... проводил все свое время с книгами. Очень религиозен. Всеми видами религий. Изучал их. Несколько странный, но абсолютно безвредный. Кому надо было его убивать? Или мистера Хопкинсона? Два безобидных старика?
Ваймз отдал ему Боевой Хлеб.
— Это мы и должны узнать. Констебль Ангуа, я хочу, чтобы вы с этим разобрались. Возьмите... да, возьмите капрала Малопопку, — сказал он. — Он уже кое-что сделал по этому вопросу. Кстати, Малопопка, Ангуа тоже из Убервальда. Может, вы найдете общих друзей, или что-нибудь типа того.
Кэррот радостно кивнул. Лицо Ангуа окаменело.
— Ах, хъдрук дъхар д'Полиция, Шъртъазс! — сказал Кэррот. — Хъъ Ангуа тъконстебль... Ангуа дъхар, бъхк бардръа шъртъзс Кадъл [10]...
Ангуа собралась с мыслями.
— Грръдукк дъбуз-хъдрак..., — выдавила она из себя.
Кэррот рассмеялся.
— Ты сказала: «маленький прекрасный инструмент для добычи руды женского пола»!
Веселинка уставился на Ангуа, та ответила пустым взглядом и пробормотала:
— Ну, язык гномов тяжело поддается изучению, если не жевать гравий всю жизнь...
Веселинка не отвел взгляда:
— Э... спасибо, — выдавил он из себя. — Э... я лучше пойду и подготовлюсь.
— Что с лордом Ветинари? — спросил Кэррот.
— Мои лучшие люди работают над этим, — сказал Ваймз. — Заслуживающие доверия, надежные, знающие все входы и выходы как свои пять пальцев. Другими словами, все под контролем.
Выражение надежды на лице Кэррота сменилось болезненным удивлением.
— Вы не хотите, чтобы я помогал? — спросил он. — Я бы мог...
— Нет. Ублажите старика. Я хочу, чтобы вы вернулись в полицейский участок и взяли работу на себя.
— Какую работу?
— Всю! Разбирайтесь с происшествиями. Следите за бумагами. Нужно подготовить новый график дежурств. Поорать на людей! Прочесть отчеты!
Кэррот отдал честь.
— Есть, коммандер Ваймз.
— Хорошо. Приступайте.
