— Ты? — Фэб с горьким пониманием посмотрел на Эрсай. — Ну, конечно… я бы мог догадаться.
— Всё не столь прозрачно, — серьезно ответил Атон. — Для вызова была еще одна причина. Но об этой причине он расскажет тебе сам. Думаю, тоже сегодня. Иди домой. Прибери там хоть немного. И надень на него штаны, а то он проснётся и невесть чего подумает. Еду я вам завезу чуть позже.
— Ты долго пробудешь воплощенным? — спросил Фэб.
— Еще не решил. Видимо, не очень. Моя помощь не потребовалась, они справились сами. По крайней мере — на этом этапе. Дальше покажет только время.
И эрсай исчез, не прощаясь, и не утруждая себя эффектами.
Фэб встал с земли, отряхнул колени, и направился обратно. Было уже совсем светло, над лесом поднялось яркое, оранжевое солнце. По небу плыли световые пятна, всполохи — там, в вышине, проходили по своим орбитам корабли погибших и выживших экипажей, секторальные станции Бардов, корабли официалов. Воздух пах недавним ночным дождем, молодой травой и листьями. На дорожку перед ним села крошечная лазурная птичка, испугано глянула на рауф, и стремительно взлетела, канув в листву где-то над головой.
Фэб остановился, глубоко вздохнул. Помимо воли к нему возвращалось то, что он считал навсегда, насовсем потерянным — впервые за эти месяцы ему отчаянно захотелось жить.
Он не умел и не хотел жить для себя. Он всю свою жизнь жил только для них, для тех, кого любил — для своей жены и для своего экипажа. А когда их не стало, Фэб словно потерял разом душу. Но сейчас душа возвращалась.
'Как про это сказать? — растерянно думал Встречающий. — А если… они же уйдут. Они точно уйдут. Я еще не видел второго, но я уже сейчас знаю… нет, невозможно. Не надо сейчас про это думать. Не надо. Лучше позже. А еще лучше — никогда'.
Он вошел внутрь дома и огляделся, словно бы чужим взглядом. Да, Атон прав… Чудовищно. Повсюду — пыль, грязь, какие-то предметы, которые он сам зачем-то выволок из шкафов и ниш, и бросил где попало, не имея сил к ним прикоснуться. Вещи, старые разбитые приборы, посуда… одежда Гиры, ребят, его… всё вперемешку, всё разбросано… Гира была большой аккуратисткой, и, увидь она это всё сейчас… но ведь никогда уже не увидит. Фэб поднял с пола легкие брюки из полинявшей светлой ткани. Её. Она очень любила такие штанишки, и даже научилась шить их сама, хотя никакой необходимости в этом, конечно, не было… интересно, Иту подойдут? Наверное, он такой же худенький. Снова закололо сердце, Фэб поморщился, и без сил опустился в заваленное вещами и хламом кресло. Атон прав, надо собраться, не годится так.
Ит спал в точно такой же позе, в какой оставил его, уходя, Фэб. Рауф сел рядом, снова погладил пальцем шелковистую тонкую дорожку на худой спине. 'Пожалуйста, пусть это будет… словно… словно ко мне приехали родные, — на самом деле родных у Фэба давным-давно не осталось. — Брат… или просто родственник… или сын… Бог, мне не важно! Мне не важно, и мне ничего не нужно, только бы не оставаться дальше одному, я не могу так… я не могу для себя'.
Штаны пришлись впору. Ит, когда Фэб его одевал, не проснулся, лишь слабо дернулся, и едва слышно проговорил что-то сквозь сон. Совсем замученный. Ему без развязки после того, через что пришлось пройти, нужно и отдохнуть, и придти в себя, а уж после… Фэб на секунду зажмурился. Он знал, что в инфосети сейчас находится полная информация о том, где побывала секторальная станция, прежде чем добраться сюда, но сам он эту информацию еще не смотрел — взял только тот фрагмент, который спешно сбросила ему Эдри. Но и этого фрагмента оказалось достаточно для того, чтобы волосы встали дыбом. Пилот, человек по имени Ри, Ит, и его второй, Скрипач, сделали такое, что не то, что простому человеку или рауф, не каждому Барду или Сэфес было бы под силу. Да еще и троих Контролирующих с маской Сети в момент атаки сумели сюда доставить… живыми, пусть и условно. Информация, к сожалению, была весьма ограниченной, и подробностями не изобиловала.
В дверь деликатно постучали. Фэб встал.
— Открыто, — негромко сказал он.
Вошел Атон, а следом за ним — Эдри собственной персоной. Эта женщина-рауф была, ни много, ни мало координатором Орина. Маленькая, плотная, шерсть на голове пегая, бело-рыжая, глаза чудесного лилового оттенка, вот только сердилась в этот момент Эдри настолько сильно, что глаза, казалось, метали молнии.
Атон осуждающе покачал головой, Эдри сморщила нос и с неприязнью посмотрела на Фэба.
— Ужасная грязь, — констатировала она. — Как не совестно.
— Ты почему не убрал? — спросил Атон. — Мы же говорили.
— Я не успел, — Фэб решил не вдаваться в подробности. — Сейчас сделаю.
— Ты… развязал? — полуутвердительно спросила Эдри. Фэб кивнул. — Хорошо. Сейчас я посмотрю его, с твоего позволения. Нам нужна дополнительная информация для работы со вторым.
— Только не буди, — попросил Фэб.
— Не буду, — Эдри вдруг улыбнулась. — Я рада, что ты снова с нами. Мне было очень больно видеть, как ты уходишь.
— Спасибо. Атон, может быть, поможешь? — Фэб беспомощным взглядом обвел захламленную комнату.
— Ты слышала? — с деланным возмущением ответил тот. — Где это видано, чтобы Эрсай у Встречающих в доме убирали, а?
— Атон… тут их вещи… я не могу, мне просто больно очень… — Фэб сел в кресло. — Извини.
— С этого следовало начать, — Эрсай печально покачал головой. — Ладно, говори, что куда.
— Куда угодно.
— Я заберу вещи в центр, — вызвалась Эдри. — Сложим где-нибудь, а потом, как будешь в силах, разберешь всё сам. Договорились? Вот и хорошо. Атон, подгони катер сюда поближе, сейчас в четыре руки…
— Я помогу, — Фэб с усилием встал. — Тут всего слишком много.
Часа через два дом выглядел уже более ли менее пристойно. Эдри отправила катер с вещами в учебный центр, Атон и Фэб кое-как расставили уцелевшую мебель — Фэб после смерти жены переломал почти всё. Тронуть обе детские ни у кого не поднялась рука, и Встречающий, поколебавшись, предложил их просто закрыть — это был тот кусочек памяти о жене, с которым он не смог бы расстаться под страхом смерти.
— Какая же она была добрая, — печально сказала Эдри, когда дверь второй детской закрылась, а потом намертво вросла в стену. — Мне страшно жаль, Фэб. Детки ее очень любили… да вообще все любили…
— А своих у нас не было, — тихо ответил он. — Знаешь, этот мир, он несправедлив по сути своей.
— Не говори так. Это не ты говоришь, а твоё горе. Соберись, на самом деле. Соберись. Ты уже показал, что ты можешь быть сильным. Даже сильнее, чем ты сам про себя думал.
— Хорошо, — Фэб тряхнул головой и выпрямился. — Эдри, что мне делать дальше?
— Да ничего особенного. Разбудишь, покормишь. Уговоришь остаться до завтра. Думаю, что тем для разговора у вас может оказаться больше, чем ты сейчас предполагаешь. Потом вызови меня. У меня… — Эдри с сомнением посмотрела на Фэба. — А, ладно! Всё равно ведь узнаешь. У меня есть информация для них троих, которую я обязана им передать, как координатор. Больше ничего не скажу. И не проси.
— Да я и не просил, — ответил Встречающий.
— Вот и славно. Фэб, прежде чем его будить, приведи себя в порядок, пожалуйста. Ты выглядишь, как… — Эдри замялась, подыскивая подходящее слово. — Как ночной кошмар.
— А я и есть ночной кошмар, — усмехнулся Фэб. — Мною только молодых гермо пугать.
— Тьфу. Всё, я полетела.
— Подожди. Эдри, как там его второй?
— Хорошо. Нет, на самом деле хорошо. Отчет идет в инфосеть непрерывно, можешь сам посмотреть.
— Посмотрю, — пообещал Фэб. — А… Эдри, какой он?
— Рыжий, — засмеялась женщина. — Точно такой же, только рыжий. Завтра сам увидишь.
