– Да как будто в Лесу. Снег. Логово.
Лягаш еще сильней помрачнел и настороженно спросил:
– И часто вспоминаешь Лес?
– Не очень, – просто сказал Рыжий. – Да и зачем это теперь?
И хмыкнул, замолчал, долго смотрел на Лягаша… и вдруг сказал:
– Расскажи мне о бабушке Гры.
– А! Всё понятно! – воскликнул Лягаш. – Тебе, небось, сказали, что ты ведьмино отродье. Так ты им не верь!
– Почему?
– Потому что вранье это, вот что! – гневно сказал Лягаш. – А кто вранью верит!? Хотя, – и тут Лягаш насупился, – даже самое наглое вранье тоже неспроста выдумывается. Вот, например, если кому-нибудь завидуют, тогда чего только о нем не наплетут! Так и с твоей бабкой было. Ведь это же все признавали, что она умела делать многое такое, о чем другие и мечтать не смели. Вот только зла она не делала, это тебе все скажут. А ведьма – это прежде всего зло. Поэтому какая она ведьма? Она лечила от болезней, от всяческих ран, она разгадывала сны, она снимала сглаз – то есть если какая-нибудь другая, настоящая ведьма, наводила на кого-то порчу, то есть лихую болезнь, то твоя бабушка, Старая Гры, эту болезнь снимала. А еще она умела вот что: к ней приводили сосунков, она давала им выпить какого-то секретного отвара, потом заглядывала им в глаза и говорила, что, скажем, вот этот вырастет воином, а этот купцом, а этот вообще ни на что путное не годен, так что лучше сразу отдайте его в свинари и не мучайте понапрасну бедное дитя. И никогда, скажу тебе, она не ошибалась, вот так-то!
– И это все?
– Ну да! – уверенно сказал Лягаш. Потом, глянув на Рыжего, смутился и сказал: – Почти всё.
– А что тогда еще?
– Ну, что… – Лягаш опять было замялся, а после все-таки сказал: – Ну, и еще такое: вот мы, лучшие, бывало, собираемся в поход, так она тогда придет к казарме и скажет: «Лягаш, мне нужно это и это. Это сорвешь в ночь полнолуния, положишь себе под ремень, так потом и носи. А это нужно взять возле реки, и чтобы оно росло в тени. А это…» Ну, и так дальше! И все, как она мне скажет, так я потом в Лесу и сделаю, наберу всего с запасом, потом вернусь, ей отдам. И после она из этого разных отваров наварит, снадобий наделает. Она же в этом всём разбиралась ого как! Чтобы лечить, конечно, а не для какой-нибудь порчи. И ее за это очень уважали. И это все, что я могу тебе о ней сказать. Да теперь тебе, надеюсь, и так совершенно понятно, что никакой ведьмой она не была, все это пустая болтовня!
– Возможно, – мрачно сказал Рыжий. – Но почему это именно о ней, а ни о ком другом, так говорят? Отчего это так?
– От зависти, я же сказал! – с жаром ответил Лягаш. Потом вздохнул, добавил: – Ну, и она, конечно, тоже была кое в чем виновата. Вот, хотя бы зря она, конечно, говорила, что она будто понимает язык диких зверей и птиц.
– Как? – поразился Рыжий. – Да разве звери могут разговаривать?
– О! – закивал Лягаш. – Вот в том-то все и дело, что звери и птицы – это твари бессловесные, безмозглые, и это каждому известно. А вот твоя бабка, она говорила, что нет, что, мол, это не так, что они, все эти звери и птицы, они такие же, как мы, ничуть не хуже нас и ничуть не глупее. И вот тут ей уже никто не верил! Но только ей это было все равно. Поэтому часто бывало, к примеру, вот так: прилетит какая- нибудь птица, сядет на крышу и начинает чирикать. А твоя бабка послушает ее, послушает, а после говорит: «Вы слышите, о чем она кричит? Она кричит: завтра будет гроза». И точно, завтра получай грозу! Или еще поймают рыбу, принесут, ну а рыба, сам понимаешь, вообще всегда молчит, но Гры, та все равно посмотрит на нее очень внимательно, а после даже ухо навострит, как будто слушает, а после скажет… Ну, к примеру, так скажет: через три дня там-то и там-то ждите пожара. При чем эта рыба к этому пожару? А пожар обязательно будет. Не знаю, как это ей удавалось. Наверно, она просто хорошо знала всякие старинные приметы, а звери были тут совсем не при чем.
– А если при чем?
– Э! – тут Лягаш даже привстал. – Опомнись! Нам и только одним нам на всем этом свете дарован разум!
– Кем дарован? – быстро спросил Рыжий.
– Ну, ты это брось! – рассердился Лягаш. – Не путай!
– И все же, – не сдавался Рыжий, – кем?
Лягаш задумался, потом сказал:
– Ну, скажем, Солнцем.
– А Солнце кем даровано?
– Ар-р! – засмеялся Лягаш. – Как ты ловко! С тобой, я вижу, не соскучишься. – Но тут же стал очень серьезным и сказал: – И все-таки, прошу тебя, не путай меня. Да ты сам подумай: ну кто мы такие? Так, мелкие, тщедушные существа. Что нам дано, то и дано. И то не всем! Вот даже взять тот же разум. Вот, говорят они: «Мы все разумные!» А ведь не все, ох, даже далеко не все!
И Лягаш, покачав головой, замолчал. Потом даже закрыл глаза, будто он крепко задумался, а то и совсем спит. Но он, конечно, не спал, а просто не хотел продолжать такую, прямо сказать, не совсем обычную беседу, думал Рыжий. Ведь если, он думал, беседовать дальше, то скоро нужно будет говорить о том, что и в казарме разумом даже не пахнет. Х-ха, тоже нашлись лучшие! И Рыжий зло оскалился. Да насмотрелся он на этих лучших! В три горла жрать и пьянствовать, и когти рвать, и… Нет, тут же подумал Рыжий, не то это, совсем не то, пусть они себе пьют, сколько в них влезет, пусть себе когти рвут, зачем они ему?! А вот…
И Рыжий посмотрел на Лягаша. Лягаш по-прежнему сидел, закрыв глаза. Лягаш, опять подумал Рыжий, старинный друг отца. И вообще, умнее, рассудительнее и прозорливее Лягаша Рыжий еще никого не встречал. Поэтому уж если кто и сможет его понять и поддержать, так это только Лягаш! А если даже и он не сможет, тогда всё равно надоело молчать! Сил больше нет терпеть! И Рыжий наконец решился – и сказал:
– Я долго думал. Может, я не прав… О Солнце и Луне. И это очень важно!
Лягаш сразу открыл глаза и внимательно посмотрел на Рыжего. Наверное, подумал Рыжий, не нужно было ему так резко начинать. Или вообще не нужно было заводить это здесь, прямо в яме. Хотя что теперь! И Рыжий, упрямо мотнув головой, продолжал:
– Так вот, о них. Я думаю, что тут мы все не правы – и южаки, и рыки, потому что ни Солнце и ни Луна не есть верховные создания, – и замолчал.
Лягаш тоже молчал, смотрел на Рыжего и медленно моргал. Тогда Рыжий опять заговорил:
– Когда я жил в Лесу, я верил, что Луна сильней Солнца. Нам объясняли это так: Солнце не может показаться ночью, потому что оно имеет силу только днем, а вот Луна может светить не только ночью, но и днем. Мало того, говорили у нас, днем – правда, очень редко, и это называется затмением – Луна сжирает Солнце. Но Солнце, к сожалению, каждый раз вырывается. Хотя, там говорят, все равно когда-нибудь случится такое, что Солнце не сумеет вырваться, и вот тогда…
Но тут Рыжий запнулся и насупился.
– Что «и тогда»?! – строго спросил Лягаш.
– А ничего, – тихо ответил Рыжий. – Я же не о том хотел сказать, а совсем о другом: я хочу знать, откуда взялись Солнце и Луна. А откуда Земля? А сами мы откуда? Кто создал все это? То есть тебя и меня, и вообще всех южаков и всех рыков, птиц, зверей, рыб, комаров, Лес и Равнину, реки, всю Землю, Солнце, звезды, Луну, небо? Ведь кто-то же все это создал, правда? Ведь не само же собой все это появилось? Сама по себе только смерть появляется. Нет, даже и смерть не сама по себе – смерть рождается из жизни. Но я опять не о том! Я же о Солнце и Луне, о небе. И вот, я думаю…
Но тут Лягаш насмешливо присвистнул – и Рыжий сразу замолчал. А Лягаш как ни в чем ни бывало сказал:
– Ну, продолжай.
– Зачем? – с обидой спросил Рыжий. – Ты же смеешься.
– Я? И не думаю! – сказал Лягаш. – Я не смеюсь, а я просто удивляюсь тому, как удивительно находчив и как изворотлив наш разум. Чем меньше мы можем разобраться в том, что творится у нас под самым носом,
