– Только зачем тебе все это? Ты же все равно меня не оправдаешь.
– А это еще почему? – неприятно удивился Рыжий.
– Да потому, что ты такой же, как и я, – сказал Бэк, – мы с тобой одна кровь, вот только ты оказался удачливей, чем я. Поэтому теперь для того, чтобы не потерять эту удачу, а то вдруг еще станут говорить, что ты, сам рык, начал меня выгораживать…
– Хва! – гневно велел Рыжий.
Бэк замолчал. Рыжий тоже сперва помолчал, а потом спокойно, как ни в чем ни бывало, сказал:
– Рык я или не рык, это сейчас неважно. Сейчас важно только то, что я, как первый воевода, хочу, чтобы всё здесь было сделано по закону.
И так оно и было: сперва нашли того хозяина и взяли его под ребро. Хозяин сразу вспомнил Бэка. Потом нашли свидетелей того, как Бэка хватали на базаре, но там и до ребра довести не успели, потому что свидетели наперебой всё очень четко и ясно рассказали. Бэк был оправдан и освобожден…
И в тот же день он вдруг исчез, куда – никто не знал. Но тут и сомневаться было нечего, что его тогда же сразу убили и где-то тайно закопали, потому что не зря же ведь Душила тогда так многозначительно усмехался. Правда, тогда это были одни только догадки, домыслы, а вот теперь всё это подтвердилось: Овчар сказал, что тот, кого они теперь выдают там за Бэка, это совсем даже не рык, а непонятно откуда взявшийся липарь. Мало того, Беляй, доверенный Душилы, еще вчера…
Тут вдруг послышались шаги. Рыжий вскочил, глянул в окно и увидел, что уже рассвело. И почти сразу же услышал крик Брудастого:
– Двор-р! Двор-р!
И вот уже забегали, затопали по лестнице. И пусть себе бегут, если им надо, гневно думал Рыжий, вот, значит, что они задумали. Ну что ж, пусть тешатся, только еще неизвестно, кто из нас дичь и кто кого очень скоро погонит! А пока Рыжий еще немного полежал и подождал, а после, сладко потянувшись, встал и не спеша спустился вниз.
Там, во дворе, все были уже в сборе: и лучшие уже построились, и рядом стояли воеводы, и с ними был князь. Так, хорошо! Рыжий сошел с крыльца, остановился. Князь подошел к нему, хотел было что-то сказать, скорей всего, предупредить… Но не успел – их обступили воеводы. И началась пустая, глупая беседа. Умор – болтливый, как всегда – начал рассказывать последнюю смехушку: дружинник возвращается с войны и встречает соседа, сосед говорит… Ну, и так далее, то есть обычная дурацкая история, а тут еще Всезнай его перебивал, то и дело уточнял, подсказывал. Князь хмурился. Душила ухмылялся. Рыжий молчал…
Тут подогнали крытую каталку. Князь сел в нее. Брудастый закричал:
– Порс! Порс!
И тягуны помчали со двора. А следом за каталкой бежал Рыжий, а рядом с ним воеводы, а уже после лучшие. Рыжий бежал легко, едва ли не вприпрыжку, а на воевод было смешно смотреть. Потеха! Ну, разве еще только Растерзай был так себе, ну, и Душила, а все остальные напрочь разучились бегать! Раскормились! Но здесь вам не уделы, думал Рыжий, здесь если князь садится в крытую каталку, то, значит, всем прочим только за ним и только своим ходом! Вот и бегут удельные, салом трясут, пыхтят и задыхаются. Порс! Порс! Вдоль, вдоль по улицам! Наддай, еще наддай!
И наддавали, потому что куда же ты денешься. И кое-как взбежали на Гору, остановились и вывалили языки, и им теперь, наверное, уже не до бесед, злорадно думал Рыжий, да и когда беседовать?!
– Ар-ра-ра-ар! Ар-ар! – взвыла толпа.
И дальше, как всегда перед Большим Походом, они всем войском и всем городом встречали Солнце. И князь кричал, звал Одного-Из-Нас. И все они кричали. Потом, уже на пустыре, был смотр: четырнадцать дружин сходились, расходились. Народ визжал от радости. И всё бы было хорошо, вот только Слома с ними не было, и еще не было Урвана. Ну, Слом – это понятно, думал Рыжий, Слом в Копытове, и с ним Ага, и это хорошо, по уговору, Слом – это наша сторона. А вот Урван… И, может, оттого, что его не было, князь злобно хмурился, позевывал. И никого за смотр не похвалил, не отличил. Потом, когда уже пошел к каталке, вдруг оглянулся и окликнул Рыжего. Тот подошел к нему. Князь пригласил садиться. Они сели. Князь порскнул – и тягуны сразу рванули, понесли. Князь повернулся к Рыжему и уже начал было говорить: «меня известили»… Но тут Душила и Всезнай вскочили на запятки. Князь, бешено сверкнув глазами, отвернулся.
Молчали. Ехали. Душила, стоя на запятках, ухмылялся. Рыжий сидел к нему спиной, щелкал орешки и смотрел по сторонам. Порой пошвыривал через плечо скорлупки. Случалось, попадал в Душилу. Тот делал вид, что ничего не замечает.
– Ар-ра-ра-ра! Ар-ра! – кричали лучшие…
Да, думал Рыжий, лучшие, отборные бойцы, его давнишние друзья, все они здесь. И здесь же князь, который ему верит. И вот еще немного погодя он встанет за столом и всё как есть расскажет, потом Овчар все подтвердит. И что тогда? А вот что: Душилу сразу под ребро! Беляя тоже! А эти сразу хвосты подожмут! Вот будет славная охота! Вот о чем думал Рыжий, щелкая орешки.
И вот они уже приехали и поднялись по крыльцу: князь, следом за ним Рыжий, а уже после остальные воеводы – эти скопом. Шли через сени – тоже чин по чину. А подошли к столу – и сразу же началась толкотня! Ну и ладно, думал Рыжий, оттертый Растерзаем, пусть себе покуда тешатся, и сел между Клыном и Умором. Князь, увидав такое, недовольно поднял брови… Но Рыжий сделал ему знак – мол, это пустяки, – и князь промолчал. А тут еще завыл ухтырь, запели певуны – и дальше все опять пошло, как это шло всегда: пили за Дымск, за князя, за Равнину, за поход. Бобка плясал. И, наконец, Всезнай вскочил, провозгласил:
– За Рыжего! Он, первый воевода, поведет!
Все взяли миски, встали. Нет, не все, сразу заметил Рыжий. Душила не вставал! Тогда не встал и Рыжий. Князь, воеводы, княжеские лучшие стояли и ждали. А Рыжий и Душила не вставали! И один на другого не смотрели! Рыжий смотрел в окно, а Душила на дверь. Но в двери никто не появлялся. Время шло…
– Ну! – сказал князь, повернувшись к Душиле.
Тогда Душила облизнулся, посмотрел на князя и сказал:
– Кто поведет? Он, что ли? – и кивнул на Рыжего. – Который нас предал? Рык, что ли, ведьмино отродье?! – и подскочил…
Но говорить дальше не решился. Осмотрелся. Все молчали. И вид у них у всех был очень кислый…
А Рыжий радостно оскалился! Ну, вот она, подумал он, охота! Пилль! Пилль! След в след! Сотник Беляй, доверенный Душилы, был тайно послан в Лес и там подбивал их на поход, он и сейчас в Лесу, Овчар всё это выведал и пусть теперь Овчар им всё это расскажет! И Рыжий встал. Все пристально смотрели на него: Умор, Всезнай, Душила, Растерзай, Бобка, Друган, Овчар…
А рядом с ним…
Урван! Когда он появился здесь, свирепо думал Рыжий, ведь только что его здесь не было!..
И ладно. И Рыжий, чтобы хоть немного успокоиться, впился когтями в стол, потом грозно потребовал:
– Овчар!
Но тот не шелохнулся.
– Овчар! – еще грознее рыкнул Рыжий. – Овчар!
Тот подскочил… И так и замер! Стоял, смотрел перед собой – на яства, в стол – и тяжело дышал. Урван, поворотившись к Рыжему, насмешливо сказал:
– Овчар? Так его же здесь нет. Ты же, друг мой, лично сам отправил его в Глухов. Отправил, между прочим, тайно! Чтобы он там всё высматривал, вынюхивал и подкупал свидетелей. Ведь так?
И Урван громко, нагло засмеялся. За ним засмеялись другие – не все, но многие. А вот Брудастый отвернулся. А Бобка опустил глаза. А князь было встал… Но после махнул лапой, сел и сказал в сердцах:
– Я же говорил тебе! Р-растяпа…
Что, не поверил своим ушам Рыжий, растяпа?! А он тогда кто? Вожак! И он тогда еще и враг! И лжец! И все его слова – ложь, ложь! И кровь ударила в глаза! Рыжий вскочил и закричал:
– Я ненавижу вас! Всех! Всех! Вы хуже дикарей! Вы… Вы…
– Ар-ра-ра-ра! – заорали они. – Пилль! Пилль!
