запальчивости, слова, а это окончательное наше решение. Итак, вы нам не брат, Башня для вас закрыта. Да вы уже и сейчас вне ее. Уходите.
И Юрпайс замолчал. Лежал, поджав губы, ощетинившись, тщедушный, маленький, одни глаза, в глазах – лишь ненависть. Но за что?! Рыжий оскалился, его душил гнев! А еще ему было очень стыдно! И ему было трудно дышать – просто невыносимо. Но Рыжий все же выдавил:
– Так… мне куда теперь?
– Не знаю, – равнодушно пожав плечами, ответил Юрпайс. – Да-да, на этот раз и я не знаю. А почему? Да потому что нет в мире… Точнее, нет в бесконечном – еще раз повторяю: в бесконечном! – нет в бесконечном пространстве такой точки, в которой вы смогли бы отыскать себя. Потому что вы, повторяю, нигде. И это сказал я, Юрпайс Непогрешимый.
Непогрешимый, р-ра, насмешливо подумал Рыжий, вот в чем он весь! – и так же насмешливо спросил:
– А вам не кажется, что вы рискованно категоричны? А вдруг вы снова ошибаетесь? Ведь и в задаче с удвоением куба, я уверен, тоже есть решение, но мы пока еще…
– Хва!
Рыжий замолчал. И он был совершенно спокоен. Зато Юрпайс вскочил и закричал визгливым голосом:
– Ничтожество! А мнишь себя… Прочь! Прочь!
Глава седьмая
НИГДЕ
Рыжий встал, развернулся и вышел. Во дворе прошел мимо затаившегося привратника, дальше едва ли не сбежал по лестнице, хлопнул калиткой – и уже только на улице он наконец остановился и задумался. Действительно, куда ему теперь идти? Было уже совсем темно, он стоял посреди незнакомого квартала в одном из самых неблагополучных районов города. Налево улица поднималась вверх, направо опускалась вниз. Рыжий повернул направо и пошел. Дойдя до перекрестка, он свернул, а вот куда, налево или направо, он не обратил внимания. Да и какая теперь в этом разница, сердито думал Рыжий и так и дальше пошел наобум. Сэнтей, вертелось в голове, сказал, что Башня велика, в ней много этажей, а он успел увидеть только два, а больше уже никогда не увидит. Ну и не надо!
Размышляя примерно таким образом, Рыжий шел дальше – вниз и еще вниз по улице. Шел и внимательно смотрел по сторонам, и видел, что на первых этажах окна везде были закрыты ставнями, а на вторых и выше зарешечены. То есть вверху был порядок. Зато внизу, на мостовых, творилось что-то невообразимое – везде отбросы, нечистоты, грязь, Рыжий скользил и то и дело спотыкался, под стопами у него постоянно что-то хлюпало. А какой там был смрад! А какая там была темень! Ну да это, думал Рыжий, теперь так по всему городу, фонари уже, может, с полгода нигде не горят. А может, и весь год, сердито думал Рыжий, теперь же кроме как на Королевской площади нигде во всем Бурке ночью огня не увидишь!
Но только он так подумал, как сразу увидел впереди огонь. Прямо на улице! Наверное, это они развели, без всякой радости подумал Рыжий, пошел на свет и не ошибся, потому что это и в самом деле был костер на рогатке, их пост. Они сидели у огня, хмельные и голодные, скучали. Завидев Рыжего, они сразу вскочили, обступили его и, ничего не говоря, бесцеремонно обыскали его, обнюхали, проверили жетон, потом долго светили факелом в глаза… Но ни к чему придраться не смогли и пропустили дальше. Рыжий прошел еще один квартал, а после только свернул за угол – и опять попал на рогатку. Там его опять обыскали, теперь уже с пристрастием. Но Рыжий молчал, не возмущался. Время же тогда было неспокойное, Бурк лихорадило, вчера, Рыжий слыхал за завтраком, горела Биржа, и вот теперь они ищут поджигателя. Есть слух, говорила хозяйка, что это козни Претендента, он вроде бы опять здесь, но, конечно, не сам, а только когти выпустил. А когти, они сами по себе – их отсекай хоть пять, хоть десять раз, а лапа-то цела! И тем Претендент и берет, что он скользкий, а скоро и не так еще возьмет, подумал Рыжий, отходя от костра в темноту, вот так-то вот! А прошлой осенью, думал он, идя дальше по улице, когда бунтовщиков рассеяли и Претендент бежал, многим казалось, что вот и всё, наконец с ним покончено! А он только отступил, скрылся в горах и отлежался, жир нагулял, а вот уже и когти выпустил – и сразу от Биржи одни головешки. Ну-ну!
Рыжий похмыкивал, шел дальше. На улицах, кроме него, никого, конечно, не было, только одни посты, и все огни были только от них, а так по всему Бурку была тьма. И тьма над всей Землей, мрачно подумал Рыжий, и где-то в этой тьме скрыта Башня. Как долго он искал ее! И как он был уверен, что если уже войдет в нее, то это уже навсегда. И вошел… Но та ли это была Башня, думал Рыжий, пытаясь себя успокоить, а если даже и не та, то нужно ли теперь искать другую? И вообще, все же остальные как-то живут всю свою жизнь и ничего не ищут. Или находят то, чего и быть не может, или то, что никому не нужно, а то и просто всякий вздор. Но они рады и ему. Нет, они даже счастливы! А он…
Но тут Рыжий остановился и удивлением посмотрел в сторону. Оттуда шел свет, пусть слабый, но все- таки и в этом свете он сразу различил высокие каменные ступени, арку, а в глубине ее дверь, а за дверью…
Храм! И, мало того, Рыжий сразу догадался, что это именно тот храм, в который он заходил когда-то давно, еще в первый день своего пребывания в Бурке. Тогда он был глуп, думал Рыжий, а какой он теперь? И почему он остановился? Подумав так, Рыжий унял дыхание, взошел по лестнице, а после, чуть склонив голову, вошел в открытую дверь храма. Там было очень тихо, а воздух легкий и как будто даже пьянящий. Со стен на Рыжего строго смотрели лики. Колонны закрывали свет. Едва слышно потрескивали горящие свечи…
Вдруг послышались чьи-то шаги! Они становились всё громче и громче!..
Нет, догадался Рыжий, это не шаги, а это стучит его сердце. Рыжий перевел дыхание и опять прислушался. Было совершенно тихо. Рыжий осторожно вышел из-за колонны и еще раз осмотрелся. Храм был пуст, даже за кафедрой никого не было, а там была видна только большая развернутая книга. Р-ра, что-то здесь не так, подумал Рыжий, с опаской поднял голову и посмотрел вверх. Вверху были видны колонны, уходящие в темноту и там сходящиеся в свод…
Нет, свода, понял Рыжий, там как раз и не было, а колонны просто уходили в темноту. Там, в этой темноте, и очень-очень высоко, что-то едва заметно мерцало. Рыжий закрыл глаза, потом опять открыл. Мерцание усилилось. Теперь ему казалось, что это звезды, а темнота это ночное небо. То есть он был внизу, небо вверху… Но Рыжий вдруг почувствовал, что он сейчас упадет, но только не вниз, а вверх! Да-да, вот именно, вверх! Сорвется, полетит и разобьется! Он испугался, поспешно лег на пол, зажмурился и даже зацарапал лапами по плитам…
И тут над самой его головой раздался чей-то голос:
– Не бойся, брат!
Рыжий не двигался и тем более не отзывался. Тогда голос продолжал:
– Ты не один. Вставай.
Рыжий встал. Рядом с ним стоял зурр. Рыжий его сразу узнал – это был тот самый зурр, которого он видел здесь в первый день. Тогда Рыжий повел головой…
И колонн он уже не увидел. И храмовых стен тоже уже не было видно. Остался только один пол. Но какой! Куда ни повернись, куда ни посмотри, казалось, будто его плиты уложены до самого горизонта. От плит шел слабый свет. Они были из мрамора – из белоснежно-белого. А небо было черное, без звезд. Зурр улыбнулся и сказал:
– Ну вот ты и пришел сюда. Я знал, что ты когда-нибудь придешь. И ты об этом тоже знал. Ведь так?
– Нет, – шепотом ответил Рыжий. – Я просто шел мимо. И вдруг, я сам не знаю, почему…
И замолчал. Да, думал Рыжий, и действительно, почему он пришел именно сюда? И отчего он весь дрожит, ему разве холодно? И почему зурр смотрит на него так пристально, он разве перед зурром в чем- нибудь провинился? Ведь верит он Стоокому или не верит, это его право, таков здешний закон. К тому же, можно верить, но не приходить, а можно приходить и в то же время не верить, как делают многие… Нет, тут же подумал Рыжий, не об этом сейчас нужно думать, и замер, даже затаил дыхание. А зурр тихо сказал:
– Можно не верить – чувствовать. Вот почему ты здесь. И это только начало. Пойдем!
Что было в его голосе? Как будто ничего необычного и уж тем более властного. Но почему, Рыжий после
