где? Рыжий задумался. И вдруг…
Монета в его лапе как была, так и осталась неподвижной…
А зато глаз на ней вдруг повернулся и как будто посмотрел в окно, на Океан. Рыжий прищурился и, задержав дыхание, осторожно повел монетой вправо, затем так же осторожно влево…
А глаз по-прежнему смотрел на Океан. Он будто звал туда, манил… Он разбудил его! Когда-то на реке, зимой, на льду, восторженно подумал Рыжий…
И сразу же подумал: нет-нет, бред это, наваждение! Он – староста, трактирщик, а это колдовство, не знал он никакой реки и дикарей не знал! В огонь ее, пусть плавится! Рыжий стремительно вскочил…
И грузно сел обратно. Дрожащей лапой затолкал монету в пояс. В глазах у него рябило. И сыпало искры. Нет, это не искры, а снег, и он медленно падал на землю, покрытую снегом. Снега на земле было очень много, просто целые сугробы, сугробы вот такие, в рост! А за сугробами виднелся громоздкий двухэтажный сруб, там на аляповато раскрашенном крыльце стояли два стражника в шейных ремнях и в налапниках. Вдруг кто-то закричал: «Двор-р! Двор-р!». Рыжий вскочил!..
И снова сел. Видение исчезло. Рыжий немного подождал, отдышался и, подозвав жену, хрипло спросил:
– Кто это к нам приходил?
– Ганьбэец. Капитан, – ответила она.
Рыжий кивнул, он так и думал. Ганьбэй, дальше подумал Рыжий, это всегда обман и колдовство, и злодейство. И этот капитан, он, как и все они, колдун! Вот почему он спрашивал: «А золотом?» Значит, заранее готовился. Подсунул. А Рыжий схватил, не посмотрев! И как теперь избавиться? Никак. Играл – и проиграл всё сразу. А Быр ведь сколько раз предупреждал его об этом. Быр… А это кто еще такой? Рыжий Быра никогда не видел! А, это Частик говорил о нем… А Частик – это кто, Частик откуда взялся? А сам Рыжий тогда кто?! Он никакой не ветеран! Он и присяги даже не принимал! Сэнтей еще смеялся, говорил…
Вот именно: Сэнтей! Подвал! Стол, сорок пять свечей! А свет от них…
Нет! Рыжий отшатнулся и зажмурился…
Вскочил…
Не помогло! Огромный серый шар влетел в окно, ударил его в голову, свалил, подмял – и давит, давит, давит! Кричать? Нет сил!..
– Кронс! Что с тобой? – послышалось откуда-то издалека…
А потом все пропало. Ничего не осталось! И сколько с ним так продолжалось, он не знал.
Когда же он очнулся, то понял, что он лежит на полу. Жена трясла его за плечи, в ее глазах был испуг. Его жена? Гм, странно! А это что? Трактир? На окнах шторы с якорями. Глупо…
– Кронс! Отвечай! – звала его жена. – Кронс! Кронс!
Рыжий молчал. Язык его распух, глаза его слезились, было очень больно. Но вот он все же встал, сам подошел к скамье, сам сел на нее. Сглотнул слюну.
– Ты болен? – спросила жена.
– Я? – через силу усмехнулся Рыжий. – Нисколько. Я просто устал. И что-то душно здесь мне. Выйду, пройдусь.
– Нет, лучше посиди, – строго сказала жена. – Куда тебе ходить такому?! Здесь будь. Я принесу тебе подушку. И дверь запру. Чтобы эти не толкались, не шумели.
Он не спорил. Закрыл глаза – и так и просидел до вечера. Вначале он еще надеялся изгнать чужие, непонятно как попавшие к нему видения и, думая, что его собственное прошлое ему в этом поможет лучше всего остального, он стал вспоминать сперва отца, а после школьную казарму, день выпуска, свой первый бой, друзей по Легиону, маркитантку… как ее… ах, да! – Крошку Ланти… Но его память, как секретные чернила, очень быстро высыхала – и оставался чистый белый лист, лист превращался в снег, а по снегу, по насту, след в след – на четырех, как звери – дикие воины шли к Оленьему Ручью. Юрпайс кричал. Зурр говорил – но вот что именно, Рыжий не слышал. Рыжий пытался вспомнить дом, в котором он родился, цветник под окнами… А видел только Выселки. Хват – тощий, изможденный – лежал в траве, он умирал. Лед трещал под стопами, Дымск спал. Лягаш остановился, оглянулся и спросил:
– Ну а меня хоть ты еще помнишь?
– Помню, – ответил Рыжий. – А как же! И ты прости меня, Лягаш.
– Так не за что, – сказал Лягаш. – Кто я такой? Простой дикий дикарь. А ты… – И тут Лягаш насмешливо прищурился…
И вдруг исчез. А Рыжий сидел в пустом трактире. Чад, полумрак. Ику возилась у плиты. Было слышно, как ревел прибой. Океан был совсем рядом, почти сразу за стеной. И так же рядом, но уже с другой стороны, был поселок, он в том поселке староста, его там все уважают. Да и здесь ему не на что жаловаться! Жена у него внимательная, работящая, добрая, чего еще желать для счастья?! А эту фальшивую монету надо как можно скорее выбросить, и дальше жить, как жил. А там будет видно! И Рыжий, как будто и в самом деле ничего не случилось, легко вскочил и подошел к столу. Спросил:
– Ну как, готово?
– Сейчас, сейчас, – сказала Ику.
Засуетилась, принесла кувшин.
– Ого! – воскликнул Рыжий. – А это в честь чего?
– Так ведь какой день сегодня удачный! Ты взял с него, как никогда!
– И то! Так за удачу?
– Да. И за тебя!
Вино было отменное. И ужин обильный, праздничный. А разговор был очень простой, теперь даже трудно вспомнить, о чем. Он тогда, кажется, говорил, что купит ей музыкальную шкатулку. И еще новых бус… Насвистывал, шутил. А после всё рассказывал, рассказывал… А вот о чем рассказывал, теперь он совсем уже не помнит. Только помнит, что смотрел в окно и слушал Океан. Шторм наконец унялся. Вот, значит, и весна уже пришла, скоро будет путина, все рыбаки уйдут на промысел, в трактире опять станет пусто, и он тогда по целым дням будет сидеть за игровым столом, скучать, а вечерами наблюдать, как солнце скрывается за горизонтом. Что там? В Лесу все верили – Луна прячется в Убежище. А Солнце где?
Ночью, когда жена заснула, Рыжий тихонько встал и подошел к свече, достал из пояса монету, посмотрел. Глаз снова повернулся к Океану – как намагниченный. Там, в Океане, говорил Сэнтей, нет ничего. И подал Яблоко. Он думал, что Рыжий все забудет, и все же, чтобы до конца увериться, что все у него получилось, как надо, прикинулся фискалом и прибежал сюда. Да, тот фискал – теперь Рыжий уже точно это вспомнил – это и был Сэнтей. И вот он прибежал сюда и нюхал и нашептывал… Но тут Рыжий оскалился и радостно подумал, что ведь опять Сэнтей ошибся, есть Южный Континент! Вот Незнакомец – да, вот именно, тот самый, который в Дымске прятался подо льдом, – вот этот самый Незнакомец теперь смотрит на Рыжего с этой монеты, зовет его на юг, в Бескрайний Океан. И сразу же всё его прошлое стало понятным!..
Р-ра! А его настоящее? Как с ним теперь быть? Рыжий задул свечу, лег на постель, задумался. Да, миром правит Равновесие: уже пять тысяч лет все так, как им тогда было дано, и живут. И при этом они даже счастливы – что в Лесу, что на Равнине, что в Мэге и Фурляндии, Далянии, Горской Стране – то есть везде! А Южный Континент – там, что ли, то же самое? Тоже пять тысяч лет тому назад все замерло? Так стоит ли тогда искать его, чтобы еще раз убедиться в том, что никому нигде и никогда не изменить того, что изначально было создано Создателем?!
А Незнакомец? А монета?! Они тогда к чему? Разве это не знак?!
Так он лежал и размышлял. Потом, так ничего и не решив, заснул.
Проснулся он позже обычного. Долго лежал и ждал. Никто не приходил. Тогда он позвонил. Не отзывались. Тогда он встал и вышел в зал…
Там было пусто. И еще вот что было очень удивительно: столы стояли без скатертей, а зеркало было повернуто к стене. Не к добру это, подумал Рыжий. Вошла жена. Рыжий спросил:
– Случилось что-нибудь?
– Да, – сказала она, помолчав. – Ты уходишь.
– Я? – поразился он.
