радостно оскалился, полез в карман…
В кармане зазвенело! Рыжий удивленно поднял брови, спросил:
– Откуда сор?
Портной заулыбался:
– Это ваше! Так было велено…
– Нет! Р-ра! – и Рыжий выгреб из кармана горсть серебра, поморщился, сказал: – Держи, горбач!
Портной, конечно же, подачку взял и еще долго кланялся, благодарил и обещал, что если вновь появится нужда в шитье, то он по первому же свисту…
Но Рыжий слушать дальше не стал, а просто указал на дверь. Портной ушел. Тогда, опять уже один, Рыжий еще раз, а потом еще, и еще раз осмотрел карманы, ощупал швы, обшлаги, воротник… Но ожидаемой записки так и не нашел. Однако, с раздражением подумал Рыжий, зачем тогда было устраивать этот карнавал? Вот уж действительно: Крот он есть крот – копает глубоко. И Рыжий снова повалился на пуфарь, зажал в зубах погасшую сигару и так и пролежал до темноты, думал – не думалось. Только одно было ему ясно: полковничий лантер – это не худший знак внимания, вот если бы еще знать, что за этим последует. Но это невозможно, поэтому и думать об этом не надо. Подумав так, Рыжий опять взял газету и начал разгадывать кроссворд. И разгадал, вопросы были легкие. Потом просто лежал и вспоминал недавнее и морщился. Потом был стук – «все к котлу!». Рыжий спустился вниз, плотно поужинал, а выпить взял двойной колпак. Колпак подействовал – Рыжий пришел наверх, лег камнем и сразу заснул…
А ровно через час вскочил от ужасающего грохота! Глянул в окно и увидел, что в небе сверкают всполохи. А еще с улицы слышались визг, топотня, взрывы петард. И крик смотрителя:
– Ганьбэй! Ганьбэй! Полундра!
Ага, значит, тревожная потеха, сразу догадался Рыжий, есть у них тут такое развлечение для поддержки боевого духа. Вон с корабля уже сбежал десант, а с форта палят катапульты. Тогда вперед, полковник, р-ра, показывай, каков ты есть на деле! Рыжий метнулся к вешалке, сорвал с нее лантер, лапы мгновенно сунул в рукава – и сразу дверь, и вниз по лестнице, вскачь, кубарем!
И вот он уже сбежал в кормежную. А там, кроме смотрителя, уже метались трое ветеранов, кухарка, сторож и еще какой-то незнакомец. Всех растолкав, Рыжий пробился к выходу и выглянул на улицу. Бой шел уже невдалеке, возле распивочной. Бились всерьез – даже весьма. Матросы, разметав оборонявшихся, ворвались в здание. Так, хорошо, подумал Рыжий, пока эти его разграбят, еще есть немного времени! И сразу прыгнул к камину, схватил головню и скомандовал:
– Столы! На окна! Живо!
Все бросились к столам. А Рыжий уже встал в дверном проеме, взял головню наперевес и радостно оскалился, потому что он уже видел – к ним бежали. Он оглянулся и еще сильней оскалился, потому что сзади тоже все было в порядке – там столами завалили окна, а из скамеек выстроили еще один завал – это на случай отступления. Отменно, с радостью подумал Рыжий и крикнул смотрителю подать еще огня, а ветеранам прикрывать его. Ветераны дружно кинулись к двери и встали за спиной у Рыжего…
И началось! Матросы наскочили! Он бил их, тыкал головней, крушил, топтал, швырял! Хр-р! Р-ра! Дверной проем был узок, они не могли ни обойти Рыжего, ни сбить его со стоп. Зато он их сбивал! Валил! Топтал! Отшвыривал! Смрад, чад стоял невыносимый! А он все равно кричал:
– Огня! Еще огня!
Бил! Жег! Дым застилал глаза!..
И вдруг: бомм! – грохнул колокол. Бомм!.. Бомм!..
Значит, отбой. Потеха кончилась, подумал Рыжий, и его лапы сами по себе опустились. Так ведь и эти тоже уже больше не наскакивали, а тоже стали отходить, поволокли тела своих товарищей. Рычали. Рыжий отбросил головню, вошел в столовую и сел там по-дикарски, то есть прямо на пол. Да он и сам был тогда как самый настоящий дикарь: шерсть на нем была вздыблена, сердце колотилось как бешеное. И еще его душил гнев! Вот только за что и на кого? Ганьбэй и есть Ганьбэй, везде Ганьбэй, весь мир Ганьбэй, свирепо думал Рыжий. И сам он теперь ганьбэец, потому что вон как озверел! Тьфу! Р-ра! Ему стало очень противно и он закрыл глаза…
Смотритель опустился перед ним, спросил участливо:
– Вина?
Рыжий молчал. Смотритель вновь спросил:
– Может, желаете вина?.. Полковник…
– Нет! – рявкнул Рыжий и вскочил, гневно сказал: – Спать! Р-ра!
И развернулся, и ушел к себе. А там закрылся на засов и сразу завалился на пуфарь, накрылся с головой алым лантером. Алым, как кровь. И сразу наступила тьма. И сразу лес кругом! И все бегут – на четырех. И он бежит – как и они – на четырех, на четырех, на четырех! Ему кричат:
– Наддай! Еще наддай!
Он наддает. И падает. И снова падает. И снова. Снова! И так – всю ночь. Куда? В Ганьбэй! Тьфу! Р-ра! Проснуться бы – так нет! Бежать надо, бежать! Смерть не про нас, ибо пока мы живы, ее нет, а когда она придет, тогда нас уже нет! И чей-то дикий крик:
– Наддай! Наддай! Ганьбэй! Бей! Бей!..
Глава вторая
ВАЙ КАУ, АДМИРАЛ-ПРОТЕКТОР
Солнце уже поднялось высоко, а Рыжий все еще лежал у себя в номере, укрывшись с головой лантером, и ровно, глубоко дышал. Сны его больше не тревожили, он крепко спал. Шум, крики, ругань за окном – он ничего этого не слышал. Казалось, что он вообще потерял всякую осторожность.
Но лишь только в коридоре заскрипели половицы, как Рыжий сразу же подскочил, сел спиной к стене и грозно спросил:
– Кто там?!
Дверь отворилась. На пороге стояли смотритель и еще какой-то незнакомец в форменном бушлате и с шейным платком полосатой ганьбэйской расцветки – значит, из младших адмиральских офицеров. Он спросил:
– Полковник Рыш?
– Да, это я, – с достоинством ответил Рыжий.
– Вас на аудиенцию.
Рыжий поднялся и надел лантер, прошелся к зеркалу и осмотрел себя, пригладил шерсть, потом искал сигару и прикуривал… и только потом сказал:
– Пошли!
Рыжий и младший офицер спустились вниз. Рыжий, конечно, шел вторым – на всякий случай. Да офицер и не спорил. На улице их уже ждал рикша. Сели, поехали. Ганьбэй и есть Ганьбэй, сердито думал Рыжий, ночной потехи будто бы и не было – пальмы, магнолии, жара. Матросы подметали улицу. Из разгромленной распивочной доносился стук молотков. А возле амулетной лавки сидел слепой старик и тренькал на басуне. Рикша бежал легко, грыз семечки, поплевывал. На площади Веселого Огня он круто развернулся и уже явно не так бойко, с трудом, потащился в гору. С горы вид открывался просто изумительный: рейд, башни Дальних Подступов, Злодейская Таможня, Смертный Пляж, плантации обманки. Рикша запыхался, спешил. Тропа петляла, прижималась к самым скалам, потому что там чуть только ступил в сторону – и сразу свалился в пропасть, и разбился вдребезги. Рыжий поглядывал туда и морщился.
Но все обошлось без глупостей, и вот уже за очередным поворотом показался форт. Ворота там были нараспашку. При виде подъезжающих, караульные загодя встали во фрунт и браво отдали честь. Рыжий лениво отмахнулся. Рикша вбежал в ворота. А вот и адмиральский плац, мощеный красным кирпичом. Возле флаг-мачты рикша развернулся и резко встал, сбросил с себя хомут, утерся. Рыжий сошел с тележки, осмотрелся и с удовлетворением отметил, что там все было примерно так, как он это себе и представлял. То есть справа там был госпиталь, а перед ним главный колодец, а слева обер-лоцманская школа и Казенная Башня. В Башне была одна-единственная дверь, на ней девять замков, по замку на эскадру. И это правильно, подумал Рыжий, в Башне хранится их общая добыча, поэтому и входить туда нужно сразу всем вместе. Иначе говоря, открытие Башни случается только тогда, когда в Ганьбэй съезжаются все девять адмиралов разом, и каждый со своим особым ключом. Абсолютно логично! И Рыжий, отвернувшись от Башни, посмотрел прямо перед собой, где возвышался довольно-таки мрачный, хорошо укрепленный
