– Да, ты. Всю ночь не спал. Я этого ждала. Меня предупреждали.
– Но, может, я…
И Рыжий замолчал. Глаза их встретились… Эй, чего это он вдруг такое затеял, гневно подумал Рыжий, он что, с ума сошел, нужно скорей опомниться, он же впервые за всю свою жизнь наконец обрел свой дом и покой! И вообще, Ику же так его любит! И не обманет, не предаст – да ни за что на свете! А он…
Спокойнее, спокойнее! Он сел. Жена – голос ее дрожал – сказала:
– Ты всё равно уйдешь. Я знаю. Проклятый Океан околдовал тебя. Фискал, который приходил сюда, просил, чтобы я следила за тобой…
Рыжий вскочил, гневно вскричал:
– Что?! Повтори!
– Да, – сказала жена. – Он просил…
– Фискал? И ты следила?!
– Нет, не совсем. Но я очень боялась. За тебя.
– И поэтому молчала? Целый месяц!
– Я не одна. Мы все молчали – весь поселок. Фискал так приказал. Но я надеялась…
– Так, – мрачно сказал Рыжий, – хорошо. Что он еще приказывал?
– Нет, больше ничего. Он только говорил, что ты был одержим, тебя лечили и спасли. Теперь ты в здравом разуме. Но может так случиться, что…
И замолчала. Р-ра, боится, гневно подумал Рыжий, и не она одна – ведь и Сэнтей, значит, тоже его боится! Но если он – да как впрочем и все – ничего не может изменить, ибо на всё воля Создателя, то тогда чего они его боятся? Зачем тогда было травить его, а после прибегать сюда и подговаривать против него и наушничать? Пять тысяч лет мир находился в Равновесии, и ради Равновесия…
Так будь же оно проклято, такое Равновесие! И Рыжий встал, сказал:
– Довольно. Пойди и передай фискалу – я всё вспомнил. И вот пусть теперь он попробует меня остановить. Если сможет. Прощай.
– Останься! Я…
– Прощай!
И Рыжий вышел из трактира. Куда, свирепо думал он, да теперь больше некуда, теперь только в Ганьбэй. Там хоть не лгут, там все в открытую. И, главное, хоть Башня бесконечна, но даже и она еще никогда не дотягивалась до Ганьбэя! Лапы были коротки у Башни, вот что!
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
РЕКА БЕЗ БЕРЕГОВ
Глава первая
ГОРОД ЗЛОДЕЕВ ГАНЬБЭЙ
Ганьбэй никто не охранял. И даже больше того: на всем пути к нему на поворотах дороги стояли полосатые столбы, на них были таблички с надписью «Добро пожаловать в Ганьбэй!» и указательные стрелки. Но все равно попасть туда было непросто. Рыжий три дня бежал босой (ганьбэйцы обуви не признают) вдоль берега, кормился крабами и сладкими медузами, спал прямо на песке, утром вставал и вновь бежал, потом свернул, взошел на перевал – едва-едва вскарабкался, – затем спустился по крутой, резко петляющей тропе и вышел к городу.
Ганьбэй был город небольшой, зато красивый. Там, не в пример Бурку, улицы были прямые, широкие. А еще повсюду росли пальмы и цвели магнолии. Дома были построены из легкой белой пемзы. Все крыши были плоские, окна закрыты парусиной. А дальше Рыжий видел гавань, а в ней корабли. И там же сбоку был форт на скале. А еще дальше был маяк. А здесь зимний док и две верфи. Цепь, запирающая Внутреннюю Гавань. Чайки. Солнце. Жара… И крепкий дух смолы, канатов, пота, перца. Рыжий зевнул, оскалился и радостно подумал, что он все-таки ушел из Мэга!
Ну, или, правильней, почти ушел, тут же подумал Рыжий, ведь что ни говори, пусть это было только на бумаге, но все-таки Ганьбэй – юридически это часть Мэга. Правда, когда Республике ставят в вину Ганьбэй, Правитель тотчас отвечает, что, мол, Ганьбэй уже давно ему не подчиняется, налогов, податей оттуда нет и не предвидится, да и бегут в Ганьбэй не только одни мэгцы, а все, кому не лень. Вот так! Перешагнув через поваленный шлагбаум, Рыжий вошел в Ганьбэй. Пыль. Тишина вокруг. Был адмиральский час, город, казалось, вымер. Ну разве что вон там, заметил Рыжий, наискосок по улице, в одном из окон вдруг дернулась занавеска. А вон как будто кто-то промелькнул и скрылся в палисаднике. Но все равно нужно идти, подумал Рыжий, и нечего глазеть по сторонам, и нюхать нечего, и даже не стричь ушами, потому что такое нужно чуять шкурой. И знать, что один неосторожный шаг, а то и просто жест… и сразу же раздастся тонкий свист, из духовой трубы засадный выплюнет колючку, смоченную ядом – и будешь хрипеть и корчиться, но никто к тебе не подойдет, и так и будешь валяться посреди улицы, потому что здесь не принято вмешиваться в чужие дела. А так все хорошо в Ганьбэе, тихо, жарко, и Рыжий шел, спокойно и уверенно, как раньше ходил по Дымску. Встретив случайного (хотя, конечно, вовсе не случайного) прохожего, Рыжий спросил у него, как пройти к Карантину. Тот объяснил. Рыжий прошел еще немного и вышел к двухэтажному строению с высоким мраморным крыльцом и флагом на крыше. Флаг был такой: на выцветшем черном полотнище девять белых волнистых полос, то есть девять единых эскадр, девять морей, девять законов.
Охраны перед Карантином не было, Рыжий поднялся на крыльцо, вошел в распахнутую настежь дверь и осмотрелся. Хотя смотреть там было почти не на что: обшарпанный, исчерканный когтями пол, широкий колченогий стол, на нем две книги, красная и черная, а рядом с ними перо и чернильница. Да, на стене еще висела карта. А в дальнем углу – Рыжий это вначале учуял, а уже только после увидел – на пуфаре лежал дежурный в синем форменном бушлате и, закатив глаза, курил обманку. Здесь это было запросто и даже поощрялось. Рыжий, немного подождав, откашлялся. Дежурный нехотя привстал, спросил:
– Чего тебе?
– Да вот, пришел, – сказал Рыжий.
– Ну так давай, впишись, – сказал дежурный. – Или неграмотный?
Рыжий прошел к столу, сел, пододвинул к себе книгу.
– Не эту! Сперва черную! – велел дежурный.
Рыжий, отсунув красную, взял черную, раскрыл ее и полистал, нашел свободную страницу и начал заполнять вопросник. «Кто?» – «Кронс, второй трубач Шестого Легиона». «Судим ли?» – «Да, неоднократно. Дважды к смерти». В графе «Полезные профессии» Рыжий, подумав, записал: «Шулер, бретер». «Последнее пристанище» – «Трактир «Под якорем» в Голодной Бухте». Ну, и так далее, всего четырнадцать вопросов. В последней же графе, где нужно было указать цель приезда, Рыжий поставил жирный прочерк, а на последней строчке расписался – замысловато, с выкрутасами – и отложил перо и поднял голову. Дежурный строго приказал:
– И лапу приложи!
Рыжий послушно обмакнул лапу в чернильницу, а после приложил ее к листу. Остался четкий отпечаток.
– А вот теперь давай за красную! – велел дежурный.
Рыжий, скептически хмыкнув, вновь взялся за красную книгу, опять, как и черную, перелистал ее до незаполненной страницы, на которой только в самом верху была написана всего одна строка…
Ар-р! Но зато какая! На ней его же почерком было указано: «Я, Рыжий, уроженец Глухих Выселок, полковник, йор, строитель, тайнобрат, трактирщик…» – а дальше пока было пусто. Рыжий, сдержав дыхание, осторожно покосился на дежурного. Тот с видимым довольством затянулся, пустил дым кольцами, спросил:
– Что? Что-нибудь не так? Напутали?
– Ну, в общем, да, – с трудом ответил Рыжий. – Полковником я не был.
– Был! – сказал дежурный. – Согласно сводной милитартаблице, равнинский первый воевода приравнивается к нашему полковнику. Еще вопросы есть?
– Нет.
– То-то же, – гордо сказал дежурный. – А Кронса закололи прошлым летом. Вилы в бок – и готов.
В бок, это верно, подумал Рыжий, взял перо… И почти сразу отложил его. Сказал:
– Если вам и так все известно, тогда сами и заполняйте.
