И он еще о чем-то говорил, но Рыжий этого уже не слышал, потому что он уже сошел вниз по трапу, вошел к себе в каюту и остановился. Там было темно и тихо. Тикал хронометр, Вай Кау спал, мерно посапывал. Рыжий окликнул его:
– Кау!
Вай Кау перестал сопеть.
– Вставай!
Вай Кау поворочался, затих. Рыжий вытащил лапу из-за пазухи, подул на обожженные пальцы, сел к столу и тихо сказал:
– Большая неприятность, Кау.
Адмирал, не поднимая головы, спросил:
– Небось, хронометр в порядке?
– Да! – сказал Рыжий. – Нас просто отнесло на юг. И очень сильно! Вот почему солнце зашло на восемь минут позже: другая сторона, другое полушарие и ни одной прежней звезды на небе. Представляешь?!
– Нет, – равнодушно сказал адмирал и наигранно зевнул. – Не представляю. – После чего он сел и потянулся, снял и надел очки, вновь снял, еще немного помолчал, потом сказал: – Зажги огонь, мне ничего не видно.
– Что?! – спросил Рыжий и вскочил.
– То! – сердито ответил Вай Кау. – Мне темно. Зажги огонь, я говорю.
– Но он и так горит!
– О! Это совсем забавно! – Вай Кау опять снял очки и проморгался, и поводил головой вправо, влево… и замер, зло спросил: – Где огонь?
– На столе, – сказал Рыжий. – Поднести ближе?
– Не надо. Сядь!
Рыжий послушно сел. Вай Кау медленно надел очки, лег… После опять сел и долго молчал. Потом задумчиво сказал:
– А что? Все правильно. Крот должен быть слепым. А то какой я крот?! – и хмыкнул, завалился на спину, закинул стопу за стопу и продолжал уже своим обычным голосом: – Ну, ладно, это мелочи. С кем не бывает. Так, говоришь, нас далеко забросило?
– Да, очень, – тихо сказал Рыжий. – Ну а с тобой-то что?! Ведь ты еще за ужином все видел!
– Ха! Видел! – сердито воскликнул Вай Кау. – Да как мы только вышли в Океан, так я с каждым днем видел всё хуже и хуже. И уже птиц, которые тогда нам этот шторм устроили, я уже почти не различал! – И адмирал болезненно поморщился, а после с вызовом сказал: – А Хинт был прав! Вот как мне это обернулось. А всё она, эта твоя монета!
Рыжий сидел, не шевелясь, молчал. А адмирал опять заговорил:
– Хотя причем тут ты? И также причем монета? Я всегда делал только то, что сам хотел. Так я и тебя с монетой взял, потому что хотел взять. А теперь захотел и ослеп! Потому что это мое право! – и тут он даже махнул лапой… И так и замер, потом вдруг сказал: – Да, еще вот что! Ты говоришь, нас далеко забросило. А если поточней? Можешь сказать?
– Нет, – сказал Рыжий. – Потому что как здесь определишься? Все звезды незнакомые.
– Но солнце, я надеюсь, прежнее.
– Скорей всего…
– Ха! – засмеялся адмирал. – Но, думаю, конечно, прежнее. Поэтому сделаем так: завтра ровно в полдень мы с тобой… Нет, лучше ты уже один, конечно, потому что какой с меня толк, замеришь высоту его стояния в зените, и тогда можно будет высчитать нашу широту, а это уже кое-что.
– А дальше что? – сказал Рыжий. – Что я теперь один против их всех?!
– Э! – укоризненно сказал Вай Кау. – А вот этого не надо! Я же в Ганьбэе тоже был один, а их девять эскадр. А всех вот так держал! – и сжал кулак, и показал, и продолжал: – А здесь чего тебе робеть? Кучка скотов, к тому же насмерть перепуганных, не знающих, что с ними, где они. А ты наоборот! Задумайся: «Тальфар» за одну ночь так далеко продвинулся, что даже не представить. И, значит, ты почти у цели! Монета при тебе? Глянь, что она теперь нам показывает.
Рыжий полез за пазуху и, обжигая пальцы, достал монету и повернул ее в одну, после в другую сторону, после опять в одну… И едва слышно прошептал:
– Молчит. Не отвечает. Глаз больше не движется, Кау!
– Ха! – громко сказал адмирал. Потом добавил: – Но, может, это даже хорошо. Может, это означает, что мы уже пришли.
– Куда?
– Ну… Завтра будет видно, – сказал адмирал, усмехаясь. – Особенно мне! Ну а пока гаси огонь и будем спать.
– Я не засну.
– Заснешь. Завтра тяжелый день, придется нам обоим попотеть. Да-да, вот именно! Вай Кау уже слеп, но еще жив. Гаси, я говорю!
И Рыжий загасил фонарь, залез в гамак и лег, зажав в лапе монету. Монета жгла, волны толкались в борт, корабль поскрипывал. Наверное, опять поднялся ветер, думал Рыжий. Нет, ветра нет, тут же подумал он, потому что паруса не хлопают. Но что это тогда, может, течение? И, судя по волнам, это довольно сильное, даже опасное течение. Вот и Базей что-то кричит, командует, и там уже затопали, забегали! Но Рыжий лежал и даже головы не поднимал, а в лапе у него была монета, и она жгла его, и Рыжий думал, что Вай Кау, скорей всего, прав – они приплыли, а вот куда, Рыжий увидит это только завтра. А Вай Кау вообще никогда не увидит, потому что он слеп, и так ему надо! А что?! А вот и объяснение: Магнитный остров – это не для них, поэтому Вай Кау и ослеп, чтобы он не смог его увидеть, а завтра и они все, как и он, все до единого ослепнут… Р-ра, тут же подумал Рыжий, так думать нельзя, потому что Вай Кау, конечно, негодяй… но негодяй особенный, который думает, что он ослеп из-за монеты, которую ему подсунул Рыжий, но сам его за это ни единым словом словом не упрекнул, и даже…
Нет, тотчас же подумал Рыжий, хватит, Вай Кау прав, завтра тяжелый день и, значит, нужно набираться сил, спать, отдохнуть как следует – и Рыжий поднял лапу, выпустил когти, нащупал на горле артерию и надавил на нее, а после надавил еще…
А дальше он уже ничего не думал и не чувствовал, потому что крепко спал.
Глава десятая
ПОРС! ПОРС!
Рыжий проснулся тяжелый, разбитый, вначале даже глаз не мог открыть и поэтому подумал, что ему, наверное, опять всю ночь снились кошмары. Ну и ладно, подумал он дальше, утро, вставать пора, на палубе уже продудели побудку. Но, тем не менее, Рыжий по-прежнему лежал у себя в гамаке и даже глаз не открывал. Волны толклись в борт, корабль поскрипывал. А вот уже стало слышно, как экипаж протопал к котлам, запахло варевом. Вай Кау уже там, подумал Рыжий, сейчас он будет обсказывать им курс, называть координаты…
Да он же слеп, тут же подумал Рыжий, да как он выйдет к ним такой! Тогда они соберутся одни! И что тогда будет?! Рыжий сразу вскочил, осмотрелся…
И увидел, что Вай Кау как ни в чем ни бывало сидит за столом и смотрит на него. Ну, или, по крайней мере, его голова была повернута в сторону Рыжего. Вай Кау был в очках, стекла в них так и поблескивали, как будто взгляд у Вай Кау искрился от радости. И вообще, вид у адмирала был вполне парадный: серебряный жилет, в ухе серьга, на шее шарф. Рыжий смотрел на адмирала и растерянно молчал, не зная, что и думать. Поэтому первым заговорил адмирал – он сказал:
– Ну, наконец, я слышу, ты проснулся!
Рыжий по-прежнему молчал. Тогда адмирал спросил:
– Ты сейчас смотришь на меня?
– Да, – тихо сказал Рыжий.
– И как я выгляжу?
– Вполне достойно.
– Ну что ж, приятно это слышать! – сказал Вай Кау и радостно усмехнулся. – А ты вставай. Пора уже! – и адмирал, принюхавшись, задергал носом. – Сейчас стюард заявится. Завтрак несет! Ух, я проголодался
