— Олег, я не спрашиваю тебя о моральной стороне ваших детских поступков. Меня интересует — что это вообще за люди? «С какой стороны», что называется, «у них кнопка»? Про Электроника в детстве смотрел, небось?
— Так точно, товарищ Босс! Честно сказать, — ребята они вроде были неплохие. Служить было можно. Новобранцы, как правило, через пару месяцев проявляют себя полностью. Кто дурак, кто гений, по ком тюрьма плачет. А кто просто пофигист. Скажешь копать — копают. Скажешь — спи, так потом месяц не поднимешь. Но всегда есть те, с кем можно работать. Почти солдаты, можно так сказать. Этот призыв вообще был вроде почти весь вменяемый. Редкостью это не назовёшь, но крови офицерам особо не пили. Жалко, опыта у пацанов маловато.
— Как сам Стебелев из себя? Сильно полководистый пудель?
— Вообще-то он из тех, кто выживает. Вот просто потому, что везуч. Не боевит шибко, больше из тыловых. Хотя в «горячих точках» несколько месяцев, говорят, в командировках побывал. А так — довольно-таки с головой мужик всегда был, с мозгами дружит. Контактен. Вроде был нормальный всегда. Спокойный. С душой, можно даже сказать. В армии, сами знаете, это редкость. А этот… Никогда солдата не унижал, хотя и звание капитана имел. Он, в принципе, ребят от истребления увёл, когда делёжка с полковником началась. Сам, как я думаю, он от всех этих «политик» далёк был. Еле выпустили нас тогда, был один момент. Могли б и перебить к чёрту. Не знаю, как уж Стебелеву удалось уговорить Данилова, но выпустили. И даже с оружием. А мы прямо накануне их ухода и дёрнули.
— Может, ваш Полкан рассчитывал, что сами скоро прибежите, как только жрать захотите?
— Так они и харчей часть взяли. Не знаю, честно, что на него тогда напала за доброта,
но ушли мы…
— Великодушие царское, значит, проявил? Во как! Ну, хорошо. А «старички»?
— Те посложнее. Многие прошли горячие точки. Кто псих, кому на твои указания почти по херу.
— И много таких?
— Да, почитай, человек четыреста. И вот что я скажу, — эти, именно в ЭТОТ раз, вперёд не полезут. Их сам Долдон в пожарище не пустит. Сохраняет для всяких случаев лучший состав. Ну, полковник. Его в части Долдоном кличут. У него вроде и с головой что-то не так. Иногда часть просто терроризировал. Как найдёт. А кому там пожалуешься? Проверяющие пару раз в год наезжали, правда, да и то, — водки попить, баб из Майкопа или Краснодара им привезти. А уж встречать и угощать этих пузанов Долдон умел. Пить с ними умел. К нему и замечаний не имели поэтому. Ни разу не было, чтоб ему на вид хоть что-то поставили. Мы даже толком и не красили часть. Как другие. В часть просто и не заезжали. Сразу на базу какую-нибудь «гусарить» ехали. Или сюда, к вам, даже мотались. На море, значит.
— Известное дело. Дипломат, значит, хороший?
— Скорее, просто знает, где и с кем себя как вести.
— То есть, убить его контрактников нам предстоит последними?
— Ну, товарищ Босс, как бы Вам сказать… Они-то могут нам и не по зубам оказаться. Не в обиду уж Вам, простите…
— А ты не извиняйся, солдат. Говори, как есть. Генералом здесь ведь я, верно?
— Так точно!
— Ну, вот я и буду думать. А вы — исполнять, и при этом много и по делу бегать. — Мы сошли с парапета и подошли к столику под навесом, на котором для меня персонально ребята, зная мою страсть к кофе, поставили горячий чайник и банку растворимого. Времени варить напиток не было. — И запомни, солдат: вон, те же вооружённые по последнему слову техники англичане, — они столько лет возились с полудикими бурами, что в результате нажили на заднице такую поляну чирей, что хотели уже совсем плюнуть на это дело. Мистер Иен!
— Я, сэр! — волокущий брёвно от домовой пристройки Лондон тормознул и прислушался.
— Сколько буры вам крови попили? — Англичанин, не поворачивая головы, вытянулся, приложил с лёгкой улыбкой пятерню к голове, словно отдавая честь, и бахнул:
— О, сэр! Это был долго позор Англия и её оружие! — и уже попёр свою ношу дальше, к навесу, где несколько мужиков Мурата исполняли начертанное на бумаге в тесном сотрудничестве с моими людьми. Мурат мелькал везде и всюду. Видимо, кипучая деятельность помогала ему отвлекаться от грустных мыслей и переживаний. Глянув на разбуженный человеческий муравейник, я стал ещё увереннее в том, что у нас кое-что получится.
— Понял? Так что и ты знай, современный Терминатор, воспитанный в уверенности относительно собственной неуязвимости, — зулусы просто так не сдаются. Пока им подвозят копья и ассегаи. И могут в этих горах постоять за себя. Даже перед танками. Не так ли?
— Так точно, товарищ Босс!
— Вот и славненько. Вы по-своему кулаками машете. А мы по-своему. С нами трудно, мы ведь подлые, — мы воюем не по правилам. Ты ведь уже убедился?
— А то! — Олег хохотнул. — Вы с Вашими «сюрпризами» и крепостной стеной из натурального бута нас тогда весьма озадачили. Как Вашу стену увидели — попутали. Думали, что вообще назад во времени попали. Было дело, чего уж там…
— То ли ещё будет тем, к кому мы теперь сами в гости наведаемся. Преподнесём им «народных средств от кашля». Кликни мне там Шура и Хохла.
— Сделаем, товарищ Босс! Разрешите идти?
— Ну двигай. Да, вот ещё что, — ты бы со своими смог узнать ещё тех, кто пока живой, из бывших товарищей и солдатни? Кто с тобой был в нормальных отношениях? Уважал там, слушался…
— Думаю, да.
— Вот и чудненько. Готовь своих. Пойдёте разведкой. Гришин у вас будет за твоего помощника. Он нынче многое, что вспомнил. Что положено б забыть… Идите, — вздыхаю я.
— Понял, сделаем! — Круглов убежал собирать своих «однополчан».
Я вновь посмотрел на перевал, прослеживая направление до Геленджика и дальше. Однако там, насколько хватало глаз, по-прежнему было пусто. И тихо. Пока никто не затевал никакой суеты на этой стороне склонов. Никто не маршировал жуткой колонной. И я снова уверился, что в запасе у нас даже более суток. Как бы не втрое, пятеро больше.
Во-первых, пока добьют последних сопротивляющихся. Если вообще добьют. Это ещё тот вопрос! Просто так там никто не даст закопать себя. Поэтому, думаю, пару, а то и тройку дней они там ещё продержатся, поупираются. Насколько я знаю те районы, там хватит точек, устроившись за которыми, можно уподобиться упрямой, скользкой, с крепким до возмущения панцирем устрице, которая далеко не каждому наивному ножу даст быстро раскрыть свои створки. И если у вас в руках не будет хорошего, увесистого молотка, быстро вам не отобедать этим проклятым упёртым моллюском. А поскольку у этого Долдона нет тяжёлой техники, продвигаться его солдаты будут с превеликим трудом, тая потихоньку числом и обливаясь кровью. Для этого у Стебелева есть неплохие возможности. Он засел на склонах на выходе из долины. Не буду судить о нём по словам Круглова, но работает парень грамотно. В горах всегда куда труднее наступать, чем обороняться. Это однозначно. А кидаться гранатами в горку страшно неудобно. Для этого зачастую, в зависимости от крутизны склона, приходится, господа мои хорошие, привстать. И при этом можно схлопотать пулю.
А, если верить умершему безвестному бойцу, «герр полковник» пёр в атаку именно в гору. А защищающиеся были на склонах. Вот тебе и задача.
И если их командир не полный идиот, он всегда в состоянии устроить наступающим полноценную кровавую баню, часто обходя манёврами карабкающуюся вверх пехоту и вырубая её потихоньку под корень с разных сторон. И, применяя такую тактику противоразвёртывания, может даже заставить нападающих откатиться и взять тайм-аут. Поскольку, корячась в гору, поливаемые со всех сторон огнём, и в результате нечеловеческих усилий не найдя на месте противника, до которого ты полз, стиснув зубы, ты добиваешься нулевого результата. А тут тебе ещё и начинают вдруг стрелять в спину. И ты неожиданно для себя умираешь…
Даже непрофессиональные солдаты могут оказаться крепким орешком, если у них командир не совсем дурак. Я бы так и поступал на его месте. Судя по отзывам, Стебелев совсем дураком тоже не был. А вот применить ещё раз орудия танков и БТР без риска накрыть заодно и своих полковник не может. Так что
