раздаваемаго изъ лучшихъ сортовъ.
По вечерамъ домъ виноградныхъ давиленъ, им?вшій какой-то моеастырскій отт?нокъ, всл?дствіе своего безмолвія и строгой дисциплины, когда въ Марчамало находился донъ-Пабло Дюпонъ, теперь оглашался до поздней ночи шумными празднествами.
Поденщики забывали о ночномъ отдых?, чтобы пить господское вино. Д?вушки, привыкшія къ нужд?, царившей въ мызныхъ людскихъ, широко раскрывали изумленные глаза, точно он? вид?ли осуществленными изобиліе и довольство т?хъ чудесныхъ сказокъ, которыя он? слышали на вечеринкахъ. Ужинъ былъ великол?пный. Донъ-Луисъ платилъ не считая.
— Вотъ что, сеньоръ Ферминъ: пусть привозятъ говядину изъ Хереса: пусть вс? эти д?вушки ?дять до отвала, пусть пьютъ, пусть пьян?ютъ: я беру на себя вс? расходы. Мн? хочется, чтобы та сволочь вид?ла, какъ мы хорошо угощаемъ покорныхъ работниковъ.
И лицомъ въ лицу, съ признательнымъ полчищемъ д?вушекъ, онъ скромно говорилъ:
— Когда увидите забастовщиковъ, скажите имъ, какъ угощаютъ Дюпоны своихъ работниковъ. Правду, — одну лишь правду.
Въ теченіе дня, когда солнце сжигало землю, распаляя б?лесоватыя покатости Марчамалы, Луисъ спалъ подъ аркадами дома, съ бутылкой, стоявшей около нeго и снабжающей его прохладой, протягивая время отъ времени свою сигару Чиво, чтобы онъ зажегъ ее.
Луисъ находилъ еще новое, неиспытанное имъ удовольствіе, разыгрывая хозяина обширнаго им?нія; ему искренно казалось, что онъ выполняетъ великую соціальную функцію, созерцая изъ своего т?нистаго уб?жища работу столькихъ людей, согнувшихся и задыхающихся подъ огненнымъ дождемъ солнца.
Д?вушки видн?лись всюду на склонахъ холмовъ, сь своими цв?тными юбками, словно стадо голубыхъ и розовыхъ овецъ. Мужчины, въ рубахахъ и штанахъ, двигались на четверенькахъ, точно б?лые козлы. Они переправлялись отъ однихъ лозъ къ другимъ, ползая на живот? по пылающей земл?. Лозы разбрасывали красноватые и зеленые гроздья свои въ уровень съ почвой, и виноградныя ягоды покоились на извести, передавшей имъ до посл?дней минуты свою производительную теплоту.
Другія д?вушки поднимали по холмамъ вверхъ большія корзины ср?заннаго винограда, чтобы сложить его въ виноградныхъ давильняхъ, и проходили постоянной вереницей передъ сеньоритомъ, который, лежа въ растяжку на буковомъ диван?, покровительственно улыбался, размышляя о красот? труда и извращенности сволочи, претендующей перевернуть міръ, столь мудро организованный.
Иногда, наскучивъ молчаніемъ, онъ звалъ къ себ? приказчика, ходившаго съ холма на холмъ, надзирая за работой.
Сеньоръ Ферминъ садился на корточкахъ передъ нимъ, и они говорили о забастовк? и о св?д?ніяхъ, получаемыхъ изъ Хереса.
Приказчикъ не скрывалъ своего мрачнаго взгляда на вещи. Упорство рабочихъ все усиливается.
— Голодъ очень великъ, сеньорито — говорилъ онъ съ уб?жденіемъ сельскаго жителя, считающаго желудокъ побудителемъ ко вс?мъ д?йствіямъ. А кто говорить голодъ, подразум?ваетъ безпорядки, палочные удары, стычки. Прольется кровь и въ тюрьм? готовится пом?щеніе для многихъ… Будетъ чудо, если д?ло не кончится т?мъ, что плотники возведутъ эшафотъ на площади de la Carcel.
Старикъ, казалось, чуялъ катастрофу, но смотр?лъ на приближеніе ея съ эгоистическимъ спокойствіемъ, такъ какъ двое людей, которымъ была отдана его любовь, находились вдали.
Сынъ его у?халъ въ Малагу, по порученію своего принципала, въ качеств? дов?реннаго лица, по д?лу одного банкротства, и находился тамъ, занятый пересмотромъ счетовъ и спорами съ друтми кредиторами. Пусть бы онъ не возвращался годъ! Сеньоръ Ферминъ боялся, чтобы вернувшись въ Хересъ, онъ не скомпрометировалъ бы себя, покровительствуя забастовщикамъ, побужденный къ тому наставленіемъ своего учителя Сальватьерры, привлекавшимъ его на сторону уничиженныхъ и мятежниковъ. Что же касается дона-Фернандо, уже долгіе дни онъ выбылъ изъ Хереса подъ охраной жандармеріи.
Когда началась забастовка, богатые дали ему косвенно знать, это ему необходимо какъ можно скор?й удалиться изъ всей губерніи. Онъ одинъ отв?тственъ за все то, что происходитъ. Его присутствіе возбуждаетъ рабочій народъ, д?лая его столь же дерзкимъ и мятежнымъ, какъ во времена «Черной руки». Главные агитаторы рабочихъ союзовъ, относившіеся съ благогов?ніемъ къ революціонеру, просили его б?жать, одпасаясь за его жизнь. Указанія власть имущихъ равнялись угроз? смерти. Рабочіе, привыкшіе въ репрессіямъ и насилію, дрожали за Сальватьерру. Быть можетъ его убьютъ гд?-нибудь ночью на улиц?, такъ что правосудіе никогда не откроетъ убійцу. Могло случиться, что власть, пользуясь далекими загородными экскурсіями Салъватьерры, подвергнетъ его смертельнымъ пыткамъ, или упразднитъ палочными ударами, какъ это д?лалось не разъ съ другими, бол?е незначительными людьми, ч?мъ онъ.
Но донъ-Фернандо отв?чалъ на эти сов?ты упорнымъ отказомъ. Онъ зд?сь по своему желанію и останется зд?сь… Наконецъ власти открыли одинъ изъ многихъ судебныхъ процессовъ, еще подлежащихъ разбирательству за его пропаганду соціальной революціи, судья вызвалъ его въ Мадридъ, и донъ-Фернандо былъ силой вынужденъ предпринять путешествіе въ сопровожденіи жандармовъ, словно ему на роду было написано путешествовать всегда между двумя ружьями.
Сеньоръ Ферминъ радовался такому р?шенію вопроса. Пусть бы Сальватьерру держали подольше въ Мадрид?! Пусть бы онъ вернулся не раньше, какъ черезъ годъ! Онъ зналъ дона-Фернандо, и былъ ув?ренъ, что, еслибъ онъ остался въ Херес?, не замедлилъ бы вскор? посл?довать взрывъ возстанія голодныхъ, за которымъ всл?дъ явилась бы жестокая репрессія, и для дона-Фернандо тюрьма быть можетъ на всю жизнь.
— Это кончится кровью, сеньорито, — продолжалъ приказчикъ.
— До сихъ поръ бастуютъ одни лишь виноградари, но подумайте о томъ, милость ваша, что теперь какъ разъ самый тяжелый м?сяцъ для полевыхъ работниковъ. Везд? кончена молотьба, а пока еще начнется пос?въ тысячи и тысячи поденщиковъ со скрещенными руками готовы плясать подъ какую угодно дудку. Сеньорито увидитъ, что они и т? и другіе — не замедлятъ соединиться и тогда пойдетъ исторія. На мызахъ начались уже пожары с?новаловъ, а виновники ихъ такъ и остаются не раскрытыми.
Дюпонъ воспламенялся. Т?мъ лучше: пусть они соединяются вс?, пусть скор?е возстаютъ, чтобы проучить ихъ и принудить вернуться къ повиновенію и спокойствію. Онъ желаетъ мятежа и столкновенія еще сильн?е, ч?мъ работники.
Приказчикъ, удивленный его словами, качалъ головой.
— Плохо, очень плохо, сеньорито. Миръ съ кровью — плохой миръ. Лучше сговориться по хорошему. Пусть в?ритъ его милость старику, который самъ былъ очевидцемъ пронунсіамента и революціи.
Въ другія утра, когда Луисъ Дюпонъ не чувотвовалъ желанія бес?доватъ съ приказчикомъ, онъ шелъ въ домъ, отыскивая Марію де-ла-Лусъ, работавшую въ кухн?.
Веселость д?вушки, св?жесть этой здоровой смуглянки вызывали въ Сеньорито н?которое волненіе. Добровольное ц?ломудріе, хранимое имъ въ уединеніи своемъ, значительно увеличивало въ его глазахъ прелести поселянки. Онъ всегда чувствовалъ н?которое расположеніе къ д?вушк?, встр?чая въ ней хотя и скромныя, но пикантныя и здоровыя прелести, словно благоуханье полевыхъ травъ. Теперь же, въ его уединеніи, Марія де-ла-Лусъ казалась ему превосходящей Маркезиту и вс?хъ п?вичекъ и веселящихся д?вушекъ Хереса.
Но Луисъ сдерживалъ свои порывы и скрывалъ ихъ подъ личиной искренняго дов?рія, воспоминанія д?тскаго братанія. Когда онъ позволялъ себ? какую-нибудь дерзость, возмущавшую д?вушку, тотчасъ же онъ приб?галъ къ воспоминанію д?тскихъ л?тъ. В?дь они все равно, что братъ и сестра? В?дь они росли вм?ст??…
…Ей не сл?дуетъ вид?ть въ немъ сеньорито, хозяина своего жениха. Онъ для нея то же, что и брать ея Ферминъ: она должна смотр?ть на него, какъ на члена семьи.
Луисъ боялся скомпрометировать себя какой-нибудь дерзкой выходкой въ этомъ дом?, принадлежавшемъ его строгому двоюродному брату. Что сказалъ бы Пабло, изъ уваженія къ отцу своему смотр?вшій на приказчика и его семью, какъ на смиренное продолженіе собственной своей семьи? Къ тому же, знаменитый ночной кутежъ въ Матансуэл? причинилъ ему немалый вредъ и онъ не желалъ скомпрометировать другимъ скандаломъ только что зарождающуюся свою славу серьезнаго челов?ка. Это была причина его робости съ многими сборщицами винограда, которыя ему нравились, и онъ ограничивалъ свои удовольствія интелектуальнымъ развратомъ, напаивая д?вушекъ по ночамъ, чтобы вид?ть ихъ
