вид?.
Отъ прикосновенія рувъ Луиса, казалось, проснулась эта плоть, поверженная въ усыпленіе пьянства. Прелестное т?ло повернулось, глаза заблест?ли, одно мгновеніе усиливаясь остаться открытыми и горячія уста прошептали что-то сеньорито. Ему послышалось:
— Рафаэ… Рафаэ…
Больше она ничего не сказала.
Обнаженныя руки скрестились на ше? Луиса.
Марія де-ла-Лусъ падала и падала въ черную яму безсознанія, и падая ц?плялась съ отчаяніемъ за эту поддержку, сосредоточивая на ней всю свою волю, оставивъ свое т?ло въ безчувственномъ небреженіи.
VIII
Въ начал? января забастовка работниковъ распространилась по вс?мъ окрестностямъ Хереса. Полевые поденщики на мызахъ присоединились къ виноградарямъ. Влад?льцы имм?ній, въ виду того, что въ зимніе м?сяцы землед?льческія работы не очень значительны, терп?ливо переносили этотъ конфликтъ.
— Они сдадутся, — говорили хозяева. — Зима жестокая и голодъ силенъ.
На виноградникахъ уборка лозъ производиласъ приказчиками вм?ст? съ бол?е преданными хозяину поденщиками, на которыхъ и обрушивалось негодованіе забастовщиковъ, называвшихъ ихъ предателями и угрожавшимъ имъ местью.
Люди богатые, несмотря на свое высоком?ріе, проявляли н?который страхъ, какъ и всегда. Мадридскія газеты заговорили по ихъ желанію о забастовк? въ Херес?, разрисовывая ее самыми черными красками, раздувая все д?ло и придавая ему значеніе національнаго б?дствія.
Власть имущіе укорялись за ихъ беззаботность, но съ такими указаніями на неотложность, точно каждый богатый былъ осажденъ въ своемъ дом?, защищаясь ружейными выстр?лами противъ жестокой и голодной толпы. Правительство, чтобы положитъ конецъ жалобамъ этихъ нищенствующихъ у власти, послало, по обыкновенію, вооружевную силу, и въ Хересъ прибыли новые отряды жандармеріи, дв? роты п?хоты и конный эскадронъ, соединившійся со стражей у склада с?мянъ.
Благопристойные люди, какъ ихъ называлъ Луисъ Дюпонъ, улыбались съ блаженствомъ при вид? столькихъ красныхъ панталонъ на улицахъ. Въ ушахъ ихъ раздавалось словно самая лучшая музыка — бряцанье сабель по мостовой, и войдя въ свои казино, душа ихъ радовалась при вид? сидящихъ вокругъ столовъ офицеровъ въ ихъ военныхъ мундирахъ.
Т?, кторые н?сколько нед?ль передъ т?мъ оглушали правительство своими жалобами, точно имъ предстояла участь быть обезглавленными этими сборищами работниковъ, остававшихся у себя въ селахъ со скрещенными руками, не осм?ливаясь вступитъ въ Хересъ, — теперь выказывались надменными и хвастливыми до жесткости. Они см?ялись надъ хмурыми лицами забастовщиковъ, надъ ихъ глазами, въ которыхъ можно было прочесть голодъ и отчаявіе.
Сверхъ того, власти сочлдъи, что насталъ моментъ д?йствовать устрашеніемъ, жандармерія арестовывала т?хъ, кто стоялъ во глав? рабочихъ союзовъ. Ежедневно отводилось н?которое ихъ число въ тюрьму.
— Уже бол?е сорока челов?къ взяты, — говорили люди св?дущіе на званыхъ вечерахъ. — Когда накопится летъ сто или дв?сти, все успокоится какъ по мановенью волшебства.
Въ полночь сеньоры, выходя изъ казино, встр?чали женпрнъ, закутанныхъ въ потертыхъ накидкахъ или съ юбками накинутыми на головы, и эти женщины просили милостыню.
— Сеньоръ, намъ нечеро ?сть… Сеньоръ, мы умираемъ отъ голода… У меня трое малютокъ, и мужъ, который тоже изъ бастующихъ, не приноситъ имъ хл?ба въ домъ.
Сеньоры только см?ялись, ускоряя шагъ. Пусть имъ дастъ хл?ба Сальватьерра и другіе ихъ пропов?дники. И они смотр?ли съ почти влюбленнымъ чувствомъ на солдатъ, проходивдшхъ по улицамъ.
— Будьте вы прокляты, сеньоритосы! — рев?ли несчастныя женщины, доведенные до отчаянія. — Дай-то Богъ, чтобы когда-нибудь власть перешла бы къ намъ, б?днымъ.
Ферминъ Монтенегро смотр?лъ съ грустью на ходъ глухой этой борьбы, которая не могла кончиться иначе, какъ ч?мъ-нибудь ужаснымъ, но онъ смотр?лъ издалъ, такъ какъ уже не было въ Херес? его учителя Сальватьерры. Молчалъ онъ также и въ контор?, когда зд?сь, въ его присутствіи, друзья дона Пабло выражали свои жестокія желанія репрессіи, им?ющей устранить работниковъ.
Съ т?хъ поръ, т?хъ онъ вернулся изъ Малаги, его отецъ всякій разъ, что вид?лся съ нимъ, сов?товалъ ему быть осторожнымъ. Онъ долженъ молчать. Въ конц?-коцовъ, они ?дятъ хл?бъ Дюпоновъ, и было бы неблагородно съ ихъ стороны присоединиться къ этимъ отчаявшимся, хотя жалобы ихъ и вполн? справедливы. Къ тому же, для сеньора Фермина, вс? челов?ческія стремленія вм?щались въ донъ-Фернандо Сальватьерра., а онъ отсутствовалъ. Его держали въ Мадрид? подъ бдительнымъ надзоромъ, чтобы не дать ему вернуться въ Андалузію.
Ферминъ подчинялся желаніямъ отца, храня осторожность. Онъ выслушивалъ молча насм?шки конторскихъ служащихъ, которые, зная о его дружб? съ Сальватьеррой, чтобы польстить хозяину, см?ялись надъ забастовщиками.
Но вскор? Монте-Негро пересталъ думать о забастовк?, такъ какъ у него появились свои собственныя тяжелыя заботы.
Однажды, выйдя изъ конторы, чтобы идти об?дать въ гостиницу, гд? онъ жилъ, онъ встр?тилъ надсмотрщика Матансуэлы.
Рафаэль, казалось, поджидалъ его, стоя на углу площадки, противъ бодегъ Дюпона. Ферминъ не вид?лъ его уже давно. Онъ нашелъ его очень изм?нившимся: лицо похуд?ло, глаза провалились и подъ ними появились черные круги. Одежда на немъ была грязная и запыленная, и вообще онъ былъ од?тъ съ большой небрежностью, точно онъ забылъ о прежнемъ желаніи своемъ считаться однимъ изъ наибол?е элегантныхъ и нарядныхъ деревенскихъ всадниковъ.
— Ты нездоровъ, Рафаэль? Что съ тобой? — воскликнулъ Монтенегро.
— Горе, — сказалъ односложно надсмотрщикъ.
— Прошлое воскресенье я не вид?лъ тебя въ Марчамал?, и въ предпрошлое тоже. Не поссорился ли ты уже съ моей сестрой?
— Мн? надо поговорить съ тобой, но очень-очень продолжительно, — сказалъ Рафаэль.
На площади этого нельзя сд?лать, въ гостинице тоже, потому что то, что надсмотрщикъ им?етъ сообщить, должно оставалъся въ тайн?.
— Хорошо, — согласился Ферминъ, угадывая, что д?ло идетъ о любовномъ гор?. — Но такъ какъ я долженъ об?дать, пойдемъ въ гостиницу Монтаньесъ, и тамъ ты можешь излить мн? эти эти маленькія горести, мучащія тебя, пока я буду ?сть.
Въ гостиниц? Монтадьесъ, проходя мимо самой большой изъ комнатъ, они услышали звонъ гитары, хлопанье въ ладощи и крики женщинъ.
— Это сеньорито Дюпонъ, — сказалъ имъ лакей, — пируетъ зд?сь съ друзьями и красавицей, привезенной имъ изъ Севильи. Теперь у нихъ начался кутежъ и продлится онъ до утра.
Двое друзей выбрали себ? какъ можно больше комнату, чтобы шумъ пиршества не пом?шалъ ихъ разговору.
Монтенегро заказалъ себ? об?дъ, и челов?къ накрылъ на столъ въ этой маленькой комнатк?. Вскор? зат?мъ онъ вернуіся, неся большой подносъ, уставленный бутылками. Это была любезность, оказанная имъ дономъ-Луиоомъ.
— Сеньорито, — сказалъ челов?къ, — узнавъ, что вы зд?сь, посылаетъ вамъ все это. Вы можете выбирать, что вамъ понравится, за все заплачено.
Ферминъ поручилъ ему передать дону-Луису, что онъ зайдетъ къ нему, лишь только кончитъ об?дать, и заперевъ на ключъ дверь комнаты, они остались наедин? съ Рафаэлемъ.
