Мадриленьо не вид?лъ его, но зналъ, ему этл говорили, что донъ-Фернандо въ Херес? и ждетъ вступленія туда рабочихъ. Онъ зналъ также, или в?рн?е, ему говорили, что и войско перейдетъ на ихъ сторону. И стража, охраняющая тюрьму, точно также въ заговор?. Ничего другого не нужно, какъ только идти въ городъ и сами солдаты откроютъ ворота тюрьмы, выпустивъ на свободу вс?хъ арестованныхъ товарищей.
Великанъ Хуанонъ стоялъ н?сколько минутъ въ задумчивости, почесывая себ? лобъ, точно этимъ онъ могъ оказать помощь ходу запутанныхъ своихъ мыслей.
— Пусть такъ, — воскликнулъ онъ посл? довольно продолжительнаго молчанія. — Значитъ, вопросъ въ томъ, покажемъ ли мы себя мужчинами или н?тъ: войдемъ ли въ городъ, чтобы тамъ ни случилось, или же отправимся спать по домамъ.
Въ его глазахъ блест?ла холодная р?шимость, фатализмъ т?хъ, которые становятся вождями толпы. Онъ бралъ на себя отв?тственность за мятежъ, не подготовленный имъ. О предполагавшемся возстаніи и онъ зналъ столько же, какъ эти люди, бродившіе, казалось, въ какихъ-то сумеркахъ, не въ состояніи объяснить, себ?, что они тутъ д?лаютъ.
— Товарищи! — крикнулъ Хуанонъ повелительно. — Впередъ, въ Хересъ, вс? т?, у кого есть мужество въ душ?! Мы освободимъ изъ тюрьмы наишхъ б?дныхъ братьевъ… долой вс?хъ, кто желалъ бы пом?шать этому. Сальватьерра тамъ.
Первый, подошедшій къ импровизированному вождю, былъ Пако де-Требухена, бунтовщикъ- поденщикъ, котораго не принимали, на работу ни на одной мыз? и который скитался изъ села въ село съ своимъ осликомъ, продавая водку и революціонныя брошюры.
— Я пойду съ тобой, Хуанонъ, такъ какъ Товарищъ Фернандо ждетъ насъ.
— Кто мужчина, и у кого есть сов?стъ, пусть идетъ за мной, — громко крикнулъ Хаунонъ, самъ не зная, куда ему вести товарищей.
Однако, несмотря на его призывы къ мужеству и, сов?сти, большинство собравшихся инстинктивно отступало. Ропотъ недов?рія, безпред?льнаго разочарованія поднялся въ толп?. Отъ шумнаго энтузіазма большинство сразу перешло къ подозр?ніямъ и страху. Ихъ южное воображеніе, всегда склонное къ неожиданному и чудесному, внушило имъ в?ру въ появленіе Сальватьерры и друг хъ знаменитыхъ революціонеровъ, сидящихъ верхомъ на р?звыхъ коняхъ, словно гордые и непоб?димые полководцы, стоявшіе во глав? большого войска, чудесно появившагося изъ-подъ земли. Имъ-же предстояла лишь задача сопровождать могущественныхъ этихъ союзниковъ при вступленіи ихъ въ Хересъ, взявъ на себя легкій трудъ убить поб?жденныхъ и завлад?тъ ихъ богатствомъ! А вм?сто этого имъ говорять, чтобы они одни вступили въ этотъ городъ, который вырисовывается на горизонтв, въ посл?днемъ сіяніи заходящаго солнца, и, казалось, сатанински мигаетъ имъ красными глазами своего осв?щенія, точно заманивая ихъ въ западню. Они не дураки. Жизнь для нихъ тяжела чрезм?рностью работы и безпрерывнымъ голодомъ; но еще хуже — умереть. Домой, домой!
И группы начали уходить въ направленіи, противоположномъ городу, теряться въ полумрак?, не желая выслушиватъ оскорбленія Хуанона и наибол?е экзальтарованныхъ изъ рабочихъ.
Эии посл?дніе, боясь, что, оставаясь дольше зд?сь, они облегчатъ лишь новое б?гство, отдали приказаніе двинуться впередъ.
— Въ Хересъ! Въ Хересъ!..
Они пошли. Было ихъ около тысячи челов?къ: городскіе рабочіе, и люди-зв?ри, которые отправились на собраніе, чувствуя запахъ крови, и не могли уйти, точно ихъ толкалъ инстинкть, бол?е см?лый, ч?мъ ихъ воля.
Рядомъ съ Хуанономъ, среди самыхъ храбрыхъ, шелъ Маэстрико, тотъ юноша, который проводилъ ночи въ людской въ Матансуэл?, учась читать и писать.
— Мн? кажется, что наше д?ло плохо, — сказалъ онъ своему энергичному товарищу. — Мы идемъ, точно сл?пые. Я вид?лъ людей, б?жавшихъ по направленію въ Хересъ, чтобы предупредить о нашемъ прибытіи. Насъ ждутъ, но не готовять что-либо хорошее.
— Ты ошибаешъся, Маэстрико, — отв?чалъ повелительно вождь рабочихъ, который, гордясь взятымъ имъ на себя д?ломъ, считалъ мал?йшее возраженіе непочтительностью. — Ты ошибаешься. Если же ты боишься, уб?гай, какъ остальные. Намъ не нужны зд?сь трусы.
— Я трусъ? — воскликнулъ чистосердечно парень. — Впередъ, Хуанонъ! Жизнь не такъ-то и дорога.
Они шли вс? молча, съ опущенной головой, точно собираются напасть на городъ. Мадриленьо объяснилъ свой планъ. Первымъ д?ломъ надо идти въ тюрьму освободить арестованныхъ товарищей. Тамъ къ нимъ присоединится войско. И Хуанонъ, словно никакой приказъ не можетъ быть изданъ помимо него, повторялъ громко:
— Въ тюрьму, друзья! Спасать нашихъ братьевъ!
Они сд?лали большой обходъ, чтобы войти въ город переулкомъ, точно они сов?стились проходить широкими и хорошо осв?щенными улицами. Многіе изъ этихъ людей лишь разъ-другой побывали въ Херес?, не знали улицъ и сл?довали за своими предводителями съ покорностью стада, думая съ тревогой, какъ димъ выбраться оттуда, если пришлось бы спасаться б?гствомъ.
Черная и безмолвная челов?ческая лавина двигалась впередъ съ глухимъ топотомъ ногъ, отъ котораго дрожала мостовая. Двери домовъ залирались, св?чи въ окнахъ тушились. Съ одного балкона женщина осыпала ихъ руганью.
— Канальи! Низкій сбродъ! Дай-то Богъ, чтобъ васъ пов?сили, это все, что вы заслуживаете!..
И на мостовой послышался ударъ разбившагося о камни глинянаго сосуда, но его дребезги, не попали ни въ кого. Это была Маркезита, которая съ балкона торговца свиней негодовала противъ антипатичной ей низкой черни, осм?ливающейся угрожать благопристойнымъ людямъ.
Тояько н?которые изъ толпы подняли головы. Остальные прошли мимо, не обращая вниманія на безсмысленную вылазку противъ нихъ, желая какъ можно скор?й посп?ть навстр?чу другой. Городскіе рабочіе узнали Маркезиту, и уходя отв?чали на ея осворбленія словами, столь же классическими, какъ и похабными. Вотъ такъ распутная баба! Есл бъ они не торопились такъ сильно, то хорошенько нахлопали бы ей, поднявъ юбки.
Толпа н?сколько отшатнулась, повидагаясь вверхъ, на площади de la Carcel, самое мрачное м?сто города. Многіе изъ мятежниковъ вспомнили о своихъ товарищахъ изъ союза «Черной руки», казненныхъ зд?сь.
Площадь была пустынная: старинный монастырь, превращенный въ тюрьму, высился весь темный, безъ единаго огонька въ окнахъ, съ плотно закрытыми дверями. Даже часовой и тотъ спрятался за большими воротами.
Взойдя на плошадь, передовые ряды толпы остановились, сопротивляясь напору заднихъ. Какъ, н?тъ никого? Гд? же ихъ союзвики? Гд? солдаты, которые должны были присоединиться къ нимъ?
Они не замедлили узнать это. Изъ-за низенькой р?шетки мелькнулъ б?глый огонекъ, красное пламя, окутанное дымомъ. Сильный и сухой трескъ пронесся по площади. За нимъ посл?довалъ еще и еще трескъ и такъ до девяти разъ, которые, толп?, неподвижной отъ изумленія, показались безконечными. Это были войска, стр?лявшія въ нихъ, прежде ч?мъ они приблизились на разетояніе, когда могли въ нихъ попасть пули.
Изумленіе и ужасъ придали н?которымъ работникамъ истинный героизмъ. Они поб?жали впередъ съ крикомъ и распростертыми руками.
— He стр?ляйте, братья, насъ предали!.. Братья, мы в?дь пришли не за дурнымъ д?ломъ!..
Но братья были туги на ухо и продолжали стр?лять. Вскор? толпу охватила паника б?гства. Вс? — храбрые и трусы — бросились б?жать съ площади, толкая и топча другъ друга, словно ихъ гнали кнутомъ по спин? эти выстр?лы, продолжавшіе потрясать пустынную площадь.
Хуанонъ и налбол?е энергичные остановили людской потокъ, когда повернули въ переулокъ. Ряды выстроились снова, но ихъ было уже меньше и не столь плотные. Теперь на лицо было лишь около шестисотъ челов?къ. Легков?рный вождь ругался глухимъ толосомъ.
— Давайте сюда Мадриленьо, пусть онъ намъ объяснитъ это.
Но искать его оказалось безполезнымъ. Мадриленьо всчезъ во время б?гства, скрылся, услышавъ выстр?лы, въ переулокъ, какъ и вс?, хорошо знавшіе городъ. При Хуанон? осталисъ лишь крестъяне, жители
