горъ, которые по улицамъ Хереса шли ощупью, изумленные т?мъ, что они идуть во вс? стороны, не встр?чая никого, точно городъ необитаемъ.
— И Сальватьерры н?тъ въ Херес?, и ему ничего обо всемъ этомъ неизв?стно, — сказалъ Маэстрико Хуанону. — Мн? кажется, что насъ обманули.
— И я того же мн?нія, — отв?тилъ атлетъ. — Что намъ теперь д?лать? Разъ мы зд?сь, пойдемте-ка въ центръ Хереса, на улицу Марса Ларіа.
Они начали безпорядочное шествіе во внутрь города. Ихъ успокаивало, внушая н?которую храбрость, лишь то обстоятельство, что они не встр?чаютъ ни препятствій, ни враговъ. Гд? жандармерія? Почему войско прячется? Тотъ фактъ, что солдаты оставались въ казармахъ, предоставивъ городъ ихъ власти, наполнялъ крестьянъ безумной надеждой, что появленіе Сальватьерры во глав? съ возставшими войсками еще возможно.
Безпрепятственно дошли они до улицы Ларіа. Никакихъ предосторожностей не было принято противъ ихъ движенія. На улиц? не видно было ни одного прохожаго, но казино были вс? осв?щены, а окна въ нижнихъ этажахъ не были защищены ставнями.
Мятежники прошли мимо клубовъ богатыхъ, бросая туда взгляды ненависти, но почти не останавливались. Хуанонъ ждалъ гн?внаго взрыва толпы: онъ даж? приготовился вм?шаться съ своимъ авторитетомъ вождя, чтобы уменьшить катастрофу.
— Вотъ они, богачи! — говорили въ толп?.
— Вотъ т?, которые насъ кормятъ какъ собакъ.
— Т?, которью насъ грабятъ. Посмотрите, какъ они пьют? нашу кровь…
И посл? краткой остановки, они посп?шно прошли дальше, точно ихъ гд?-то ждали и они боялись опоздать.
У нихъ были въ рукахъ страшные р?заки, серпы, ножи. Пустъ только богатые выйдутъ на улицу и они увидятъ, какъ ихъ головы покатятся на мостовую. Ho это должно быть сд?лано на улиц?, потому что вс? они чувствовали н?которое отвращеніе къ тому, чтобы войти въ дверь, точно стекла были не переступаемой ст?ной.
Долгіе годы подчиненія и трусости тягот?ли надъ грубымъ людомъ, увидавшимъ себя лицомъ въ лицу съ своими угнетателями. Кром? того, ихъ приводило въ смущеніе яркое осв?щеніе главной городской улицы, ея широкіе тротуары съ рядомъ фонарей, красноватый блескъ оконъ. Вс? внутренно приводили оеб? одно и то же извиненіе въ оправданіе своей слабости. Еслибъ они въ открытомъ пол? встр?тили этихъ людей!
Когда толпа проходила мцмо «Circulo Caballista», изъ оконъ показалосъ н?сколько головъ молодыхъ людей. Это были сеньоритосы, сл?дившіе съ плохо скрываемымъ безпокойствомъ за шествіемъ забастовщиковъ. Но видя, что они идутъ не останавливаясь, въ глазахъ ихъ сверкнула иронія и къ нимъ вернулась ув?ренность въ превосходств? ихъ сословія.
— Да здравствуетъ соціальная революція! — крикнулъ Маэстрико, точно ему было больно пройти безмолвно передъ жилищемъ богатыхь.
Любопытные у оконъ скрылись, но скрываясь см?ялись, и это восклицаніе доставлило имъ большое удовольствіе. Если они довольствуются т?мъ, что кричатъ!..
Въ безц?льномъ шествіи толпа дошла до площади Hysba, и видя, что ихъ вождь остановился, они его окружили, обративъ на него вопросительные взгляды.
— Что намъ д?лать теперь? — спросили они наивно. — Куда мы идемъ?.
Хуанонъ принялъ свир?пый видъ.
— Можете идти, куда хотите. Нечего сказать, многое мы сд?лали!.. А я пойду прохлаждаться.
И завернувщись въ свою накидку, онъ прислонился спиной къ столбу фонаря, оставаясь неподвижнымъ въ поз?, выражавшей глубокое уныніе.
Толпа стала расходиться, д?лясь на маленькія кучки. Въ каждой изъ нихъ импровизировали предводители, которые повели товарищей въ разныя направленія. Городъ въ итъ рукахъ: теперь-то начнется лафа! Проявился атавистическій инстинктъ расы, неспособной совершить что-либо совокупно, лишенный коллективнаго значенія и чувствующей себя сильной и предпріимчивой единственно лишь когда каждое отд?льное лицо можетъ д?йствовать по собственному вдохновенію.
На уліиц? Ларіа погасли огни. Казино закрылись. Посл? тяжелаго исрытанія, перенесеннаго богатыми при вид? угрожающаго прохода толпы, они боялись возвращенія черги, раскаявшейся въ своем? великодушіи, и вс? двери запирались.
Многочисленная группа работниковъ направиласъ къ театру. Тамъ находились богатые, буржуа. Сл?дуетъ убить вс?хъ ихъ и разыгралась бы д?йствительная трагедія. Но когда поденщики дошли до ярко осв?щеннаго входа, они остановились. Никогда не были они въ театр?. Теплый, напитанный испареніями газа воздухъ, громкій шумъ двора, прорывавшійся черезъ щели дверей, смутили ихъ.
— Пусть они выйдутъ, пусть выйдуть и узнаютъ кой-что!
Къ дверямъ театра; подошло н?сколько зрителей, привлеченныхъ слухомъ о нашествіи, наполнявшемъ улицы. Одинъ изъ нихъ въ плащ? и шляп? сеньорито дерзнулъ выйти къ этимъ людямъ, закутаннымъ въ грубыхъ мантіяхъ, стоявшей кучк? передъ театромъ.
Они кинулись къ нему окруживъ его съ поднятыми надъ нимъ серпами и р?заками, въ то время какъ остальные зрители б?жали, спасаясь въ театр?. Наконецъ, въ ихъ рукахъ то, чего они искали. Это буржуа, буржуа съ нагруженнымъ желудкомъ, которому сл?дуеть пустить кровь, чтобы онъ вернулъ народу все награбленное имъ.
Но буржуа, здоровенный юноша, съ спокойнымъ и искреннимъ взглядомъ удержалъ ихъ жестомъ.
— Э, товарищи! Я такой же рабочй, какъ и вы!
— Руки, покажи руки, — крикнули н?сколько поденщиковъ, не опуская грознаго своего оружія.
И откинувъ плащъ, онъ протянулъ имъ руки, сильныя, четвероугольныя, съ ногтями, обломанными ручной работой. Одинъ за другимъ эти мятежники стали ощупывать его ладони, оц?нивать, насколько они жестки. На нихъ мозоли, онъ изъ ихъ среды. И угрожающее оружіе было спрятано подъ мантіями.
— Да, я изъ вашей среды, — продолжалъ молодой парень. — По ремеслу я столяръ, но мн? нравится од?ваться какъ сеньоритосы, и вм?сто того, чтобы проводить ночь въ трактp?, cпирт?, я провожу ее въ театр?. У каждаго свои вкусы…
Это разочарованіе навело такое уныніе на забастовщиковъ, что многіе изъ нихъ удалились. Іисусе! гд? же прячутся богатые?…
Они шли по узкимъ улицамъ и отдаленнымъ переулкамъ, маленькими кучками, жаждая встр?тить кого-нибудь, чтобы онъ имъ показалъ свои руки. Это лучшее средство разпознать враговъ б?дныхъ. Но съ мозолистыми или немозолистыми руками, они никого не встр?тили по дорог?.
Городъ казался пустыннымъ. Видя, что солдаты продолжаютъ оставаться у себя въ казармахъ, жители запирались въ своихъ домахъ, преувеличивая значительность вторженія рабочихъ, воображая, что чуть ли не милліоны людей влад?ли улицами и окрестностями города.
Кучка изъ пяти поденщиковъ наткнулась въ узкой улиц? на сеньорита. Эти люди были самые свир?пые изъ всей толпы, это были люди, чувствовавшіе нетерп?ливую жажду смертоубійства, при вид?, что время проходитъ, а кровь не проливается.
— Руки, покажи намъ руки, — кричали они, окруживъ юношу, поднимая надъ его головой четвероугольные, сверкающіе р?заки.
— Руки! — возразилъ, разсердившись, молодой челов?къ, откидывая плащъ. — Зач?мъ я долженъ показывать вамъ руки? Не желаю этого д?лать.
Но одинъ изъ нападавшихъ схватилъ его за плечо и р?зкимъ движеніемъ заставилъ показать руки.
— У него н?тъ мозолей! — крикнули они радостно. И отступили на шагъ назадъ, словно для того, чтобы кинутъся на него съ большимъ размахомъ. Но спокойствіе юноши остановило ихъ.
— У меня н?тъ мозолей? Что же въ томъ? Но я такой же работникъ, какъ и вы. И у Сальватьерры тоже н?тъ мозолей, а, повидимому, вы большіе революціонеры, ч?мъ онъ!..
Имя Сальватьерра, казалось, остановило приподнятые надъ нимъ ножи.
— Оставьте парни, — сказалъ сзади иъъ голосъ Хуанона. — Я его знаю и отв?чаю за него. Онъ пріятель товарища Фернандо, и принадлежитъ къ посл?дователямъ идеи.
Эти дикари отошли отъ Фермина Монтенегро съ н?которымъ огорченіемъ, видя, что нам?реніе ихъ не
