— Да ты же сам Ринальдини. Теперь я тебя узнал.
— Да, князь, это я. Я знаю, в какое затруднительное положение я вас поставил, и пришел, чтобы предложить вам помощь. Если я могу спасти вас и Аурелию ценою своей жизни, то так оно и будет.
— Твоя смерть, Ринальдини, не избавит нас от трудностей. Нас обвиняют в сговоре с тобой. Мое дитя обесчещено. Хочешь оказать мне любезность? Оставь меня и этот город!
— Можете, чтобы очиститься от подозрения в сговоре со мной, сдать меня правосудию. Я остаюсь здесь, князь.
— Какой от этого мне толк? Кроме того, предательство — не дело чести истинного рыцаря Мальтийского ордена.
— Так я сам сдам себя властям.
— Разве это улучшит мое положение? Мой дядя, кардинал, уполномоченный Папы Римского, взял на себя труд по моему делу, и следствие, я надеюсь, вскоре будет закончено.
— Вашим судьям повезло, князь!
— Ринальдини! Неужели ты хочешь воспрепятствовать правосудию?
— Нет, только надругательству. Князь! Если я ничего не могу для вас сделать, так позвольте мне, по крайней мере, сделать что-нибудь для Аурелии. Вот векселя на десять тысяч цехинов. Я вручаю их ей как дополнение к новому приданому.
— К приданому?
— Да. Барон уже, видимо, в руках моих людей. Если его поймали живым, так расстреляют. Аурелия теперь опять свободна.
— Послушай! Что ты затеял? Свободная или нет, Аурелия остается навсегда в монастыре. Раздай свои деньги беднякам. Мы в них не нуждаемся. А ты… и правда любил Аурелию?
— Я все еще люблю ее, князь!
— Она никогда не станет твоей, Ринальдо! Раскайся, оставь стезю, по которой ты идешь, и обрати свои деньги на добрые дела…
— Князь! Вы меня не знаете. Мое положение ужасно. И если правосудие не уготовило для меня пыток, так я сам припас их для себя. Будьте здоровы!
Ринальдо оставил город и вернулся в места у Монтамары, где нашел своих сопровождающих.
На следующий день он получил через Неро, которого прислал к нему Себастьяно, письменное сообщение:
«Проклятый барон уехал в Рим, а гнездо оказалось пустым. Славный Альтаверде вместе с тремя молодцами схвачен в Сан-Лео, арестован и брошен к нашим братьям в тюрьму. Чинтио сражается с тосканскими отрядами. Мы спешим ему на помощь. Догоняй нас скорее».
Ринальдо послал Альфонсо к Чинтио с приказом попытаться освободить Альтаверде, даже насильственным путем. Розе он написал, чтобы она шла к Донато в его скит. После этого он приказал Николо и Неро идти в Рим и там выследить барона. Сам он день-другой поразмышляет, что надобно теперь делать.
Все еще одетый паломником, Ринальдо пошел к монастырю у Монтамары, где жила теперь Аурелия. Он хотел поговорить с аббатисой.
— Ее как раз допрашивают комиссары из Урбино, — сказала привратница.
— Что же совершила наша благочестивая дама? — спросил Ринальдо, благоговейно вздохнув.
— Она втянута в пренеприятную историю не по своей вине, а из-за пользующегося дурной славой Ринальдини. Кстати, теперь посторонним вход в наш монастырь запрещен, — ответила привратница и, смиренно поклонившись, захлопнула ворота.
Ринальдо, обойдя стену, нашел, что она слишком основательная и высокая, чтобы он мог проникнуть в монастырь. Поэтому он отправился дальше.
У часовни Святой Клары, что стояла в окружении трех высоких тополей, он прилег на землю и стал обдумывать свое положение. Куда ему теперь податься? Мало-помалу его сморил сон.
Когда он проснулся, то увидел, что напротив него сидит паломник, погруженный, казалось, в глубокое раздумье. Ринальдо дал ему понять, что проснулся. Тогда тот поднял на него взгляд и сказал:
— Как можешь ты здесь спокойно спать?
— Чего же бояться бедному паломнику?
— Бедному паломнику бояться нечего. Но тому, кто набросил рясу бедного паломника на свои богатые прегрешениями плечи, есть чего бояться!
Ринальдо вскочил, всмотрелся в паломника и воскликнул:
— Чинтио?
— Узнал наконец?
— Зачем ты пришел? Что случилось?
— Нас подчистую разгромили, Ринальдо. Атаковали с трех сторон. Мы отчаянно сражались, уложили не одного храбреца, и все-таки нас разгромили, осталось едва с полдесятка.
— Боже правый! А где же Роза? Спасен ли Альтаверде? А мое письмо, посланное тебе с Альфонсо, ты не получил?
— Нет. И не знаю, где Роза и Альтаверде…
— Три дня назад я послал к тебе Альфонсо с письмом.
— Нас тогда уже разгромили.
— Альтаверде с довольно большим числом наших людей сидит в тюрьме в Сан-Лео.
— Ему остается только надеяться, что в мир иной он уйдет умиротворенный. Мы его теперь спасти не в силах.
— Дело дрянь! Чинтио! Что же нам делать? — вздохнул Ринальдо.
— Бежать, и как можно дальше отсюда. Никого из наших людей нет поблизости?
— Неро и Николо отправились в Рим.
— А ты тоже пойдешь в Рим, Ринальдо?
— Возможно.
— Назови мне место, где я их найду. Мы двинемся в Калабрию. Там, в лесах и горах, мы в большей безопасности.
— А если вас и оттуда изгонят?
— Так попытаемся попасть на Сицилию.
— Ах, Чинтио, не лучше ли нам оставить наш промысел?
— Не раньше, чем угодно будет судьбе! Где твоя отвага? Ты будешь бродить по этим местам до тех пор, пока тебя не схватят сбиры, а тогда… прощай, голова Ринальдини! Но на бренные твои останки взойдет Чинтио и нагонит страху на презренных служителей закона…
— Завидное счастье!
— Знаешь ты что-нибудь лучшее? Любая другая дорога перекрыта для нас шлагбаумом. Нам нужны смелые люди. Да и твои любовные интрижки куда как хороши! Они доставили нам уже немало закавык. Когда видишь тебя здесь, как бродишь ты меж часовен и монастырей, так скорее уж сочтешь тебя за святошу, а не за человека решительного, готового на все. Назови мне то место, где я найду наших людей. Я отправляюсь в Рим.
— Иди! Я еще побуду в этих краях какое-то время, а потом последую за тобой в Калабрию.
Немного погодя Чинтио покинул Ринальдо. А сам Ринальдо двинулся в Коринальдо. Здесь он неожиданно встретил трех своих товарищей, которых немедля послал вслед за Чинтио. Один из них сказал, что Роза, скорее всего, успела убежать в горы и спаслась. Но достоверных сведений они ему сообщить не могли.
Ринальдо, все еще не решивший окончательно, что ему делать, зашагал к городу Лези.
