Однажды под вечер, примерно месяц спустя после того события, Ринальдо сидел у себя в комнате и бренчал на гитаре, сочиняя новую песню; тут дверь комнаты отворилась и вошла юная девица.
— Я правильно попала к господину графу Мандокини? — спросила она. — Я должна передать вам это письмецо. Его посылают вам прелестные руки.
Она подала Ринальдо письмо и села, не ожидая приглашения. Ринальдо прочел:
«Сколь мало уделили Вы внимания особе, интересующейся Вами, столь много внимания уделила она Вам. Если Вы не безразличны к тому, чтобы познакомиться с ней, то подательница сих строк скажет Вам, где Вы можете эту особу увидеть».
— Ты знаешь даму, которая написала это письмо? — спросил Ринальдо.
— Я служу ей.
— Кто она?
— Ее имя не может представлять для вас интереса, пока она сама не станет вам интересна. Тогда еще будет время назвать вам ее имя. Она сделает это сама, и прозвучит ее имя для вас куда отраднее, чем если бы его назвала я.
— Она красива?
— Дело только за вами, найдете ли вы ее красивой.
— Где могу я ее увидеть?
— Завтра во время заутрени в Сан-Лоренцо. На ней будет зеленое платье и черная вуаль. Золотая цепь обовьет ее шею, а букет цветов апельсинного дерева украсит ее грудь. Так вы, значит, придете?
— Я с удовольствием приду.
Служанка ушла. Но Ринальдо недолго оставался наедине со своими мыслями. Дверь в комнату внезапно отворилась, и вошел человек, укутанный в красный плащ.
— Ринальдо! Ты завтра не пойдешь в Сан-Лоренцо!
— Кто ты? — удивился Ринальдо.
Человек снял с лица маску, отбросил плащ — перед Ринальдо стоял капитан.
Ринальдо в испуге отпрянул. Хотел что-то сказать. Но первым заговорил капитан, он спросил:
— Ты же прислушаешься к совету человека, за тебя принесшего в жертву себя самого? Разве не я обеспечил тебе покой, которым ты наслаждаешься в Неаполе?
И он поспешно покинул комнату.
Ринальдо полночи провел без сна, встал раньше, чем обычно, и не пошел в Сан-Лоренцо.
Когда наступил вечер, к нему опять явилась та самая служанка.
— Ах! — сказала она. — Вы плохо держите слово. Почему вы не пришли?
— Я не приду, пока не узнаю имени дамы, которую должен увидеть.
— Господин граф! Не давайте сами себе повода пожалеть о том, чего другие добиваются со страстной силой. Понравится она вам, так сама назовет свое имя. Завтра она опять придет к заутрене. Доброй ночи!
Служанка ушла, а вскоре в комнату снова вошел капитан.
— Ты не пойдешь в Сан-Лоренцо, — сказал он.
Ринальдо возмутился:
— Благородный друг! Позволь сказать тебе откровенно — твой запрет без причины унижает меня.
— Но тебе следует верить мне на слово!
— Я же тебя едва знаю!
— Так узнай же меня.
— Где? — нетерпеливо вопросил Ринальдо.
— Под развалинами Портачи.
Капитан ушел, а Ринальдо остался, погрузившись в раздумье.
Наступило утро, но Ринальдо все еще был в нерешительности. Он хотел было идти в Сан-Лоренцо, но все-таки не пошел.
Вечером к нему опять заявилась посланница. Она молча поклонилась и подала ему письмецо. Ринальдо вскрыл его и прочел:
«Последний раз прошу Вас о любезности, в которой Вы не вправе мне отказать, если Вы истинный кавалер и не хотите являть неучтивость.
Едва Ринальдо прочел имя «Аурелия», как вложил в ладонь служанки три цехина и воскликнул:
— Скажи сей достоуважаемой даме, что я приду к ней, и это столь же верно, как верно то, что я дышу и существую. Ни черт, ни какая-нибудь завидущая дочь Евы не удержат меня от встречи с ней, а если я…
— Довольно, — воскликнул капитан, только что вошедший в комнату. — Не давай клятв, ибо исполнить их тебе запрещено.
— Но я хочу их исполнить!
— Спокойно! У власти есть сбиры.
Ринальдо испугался, оглянулся, ища глазами служанку, и обнаружил, что она незаметно выскользнула из комнаты.
— Ринальдо! — продолжал капитан. — Ты и теперь такой же упрямый и необузданный, каким был в давние времена. Но поразмысли-ка хорошенько — ведь теперь не ты командуешь, а тобой командуют.
— Кто дал тебе, капитан, право приказывать мне?
— Неблагодарный! Из-за такого непостоянного существа, как женщина, ты хочешь порвать с другом? Ты оскорбляешь его, дабы бежать за созданием, способным лишь на то, чтобы глядеться в зеркало? Что ждешь ты от нее? И даже если ожидаемое тобой восхитительно, и сколь угодно восхитительно, так это же всего-навсего любовь. А женщины любят в нас только самих себя. Мы их зеркало, их луна, но солнце — только они сами.
— Ты женоненавистник, капитан!
— Главное — я твой друг.
— Такими речами ты не удержишь меня от решения переговорить с той дамой.
— Твое несчастье меня оправдает, Ринальдини. Я дальновиднее тебя. Моя власть…
— Твоя власть? Дай мне доказательство твоей власти.
— Ты его получишь. Вставай и следуй за мной к развалинам Портичи.
— Дай мне эти доказательства здесь, капитан.
— Как это ты, бесстрашный ночной герой, обратился в трусливого мальчонку? Сломай свой клинок, и пусть дадут тебе веретено… Я вижу тебя насквозь. Теперь разрешаю тебе встретиться с той женщиной. Узнай ее, а потом и меня. Спокойной ночи.
Ринальдо, после весьма неспокойной ночи, поспешил к назначенному часу в Сан-Лоренцо, чтобы найти там Аурелию. Однако он ее не увидел. Но тотчас заметил ту служанку. Она кивнула ему, и он последовал за ней. Перед входом в церковь она сказала:
— Моя повелительница просит извинить ее. Ей невозможно было сдержать слово и прийти сегодня сюда. Но она просит вас последовать за мной. Я провожу вас к ней.
Ринальдо проследовал за служанкой за пределы города, и там она указала ему на великолепный дом в глубине сада.
Они вошли. Служанка провела Ринальдо через красивый зал в комнату, окна которой были затянуты гардинами. Сквозь приятный полумрак они прошли в кабинет, где было еще темнее.
На одном из диванов шевельнулась женщина. Ринальдо подошел к дивану, пал на колени, схватил полную руку и, покрыв ее поцелуями, сказал:
— О Аурелия! Эта минута сделала меня несказанно счастливым!
— Ты счастлив? Правда счастлив? — спросил нежный голос.
