Она мягко коснулась его плеч и Гатс отпрянул. В его глазах мелькнул стр ах.
— Прости!
Он закрыл лицо рукой.
— Прости меня. С тобой это впервые, а я… Я едва не убил тебя!
Он развернулся и медленно двинулся прочь.
— Гатс? — испугалась она.
— Я не могу просить тебя забыть об этом, — сказал он. — Это уже случилось. Если ты хочешь, чтобы я исчез, я уйду прямо сейчас. В противном случае, я искуплю свою вину в ближайшем сражении…
— Гатс! Ты…
Каска вскочила на ноги.
— Да, — отозвался он. — Я убил моего отца. Я очень долго хотел забыть об этом… Но почему все так внезапно? Это просто смешно… Я убил много людей до того, я убил много людей после, но почему?.. Почему же я не могу забыть только о нем?
Каска догнала его и обняла, прижавшись щекой к его спине.
— Не нужно… — прошептал Гатс. — Это всегда будет между нами…
— Все хорошо, — сказала Каска. — Даже если так, все хорошо. Потому что я позволила тебе увидеть меня, вместе со всеми моими слабостями. Но теперь мы равны… Ты столько раз проливал кровь из-за меня…
Она провела рукой по его многочисленным шрамам.
— У тебя столько ран…
Каска пролезла под его плечом и коснулась свежей раны, оставленной ее мечом.
— А теперь есть даже от меня.
Она лизнула рану и сказала:
— Даже если это будет между нами, я тоже хочу шрам от тебя…
Каска потянулась к его губам и Гатс крепко ее обнял. «Я хочу измениться,
— подумала она. — Возможно, для меня найдется место в сердце этого человека… Не только он может дать что-то мне, но, может быть, и я смогу что-нибудь дать ему взамен…»
Потом, когда они, усталые и счастливые, засыпали в объятиях друг друга, Гатс почему-то думал о ранах, оставленных ему Гамбино. О том, как Гамбино оставил ему лечебную мазь, и о том как ярко сиял в тот далекий день его большой меч.
Гатс проснулся когда солнце стояло уже в зените. Каска еще спала, забравшись на него с руками и ногами, и какое-то время он лежал в полной неподвижности, боясь ее потревожить.
Проснувшись, Каска смущенно сползла с него и наткнулась на его внимательный взгляд.
— Невероятно, — сказала она. — Такое чувство, словно все это случилось не со мной!
Каска привстала на локте и улыбнулась.
— Ты мой первый мужчина, так что мне не с кем сравнивать, но, по- моему, ты такой страстный!
Хмыкнув, Гатс перевернулся на бок, спиной к Каске, и демонстративно заложил уши ладонями.
— Это потому что ты и в жизни такой, прямой и неистовый, — счастливо улыбаясь, продолжала она. — Когда мы встретились впервые, ты ведь прямо- таки кидался на людей, стоило им только пальцем тебя коснуться. Это ведь все из-за того, что случилось в прошлом?
— Если это была ты, ничего такого не было, — не оборачиваясь, проворчал Гатс.
— Что? Что ты имеешь в виду?
— Те две ночи, когда ты провела со мной, чтобы спасти мою жизнь, помнишь? Твои прикосновения не были неприятны…
Каска изумленно вскинула брови, ее щеки порозовели. Ей стало немного стыдно, и она была рада, что Гатс смотрит сейчас в другую сторону. «Еще тогда… — подумала она. — Те три года, что я ненавидела его всей душой, все это время, пока я желала ему смерти, а он… Он всегда беспокоился обо мне…»
Она с нежностью посмотрела на Гатса, подползла ближе и, убрав его руку с лица, поцеловала.
— Гатс, ты останешься с нами? — спросила она. — После того, как мы спасем Гриффиса, ты останешься?
Он медленно поднялся, сел, упираясь руками в землю, и нахмурился. Каска на четвереньках подобралась вплотную и с надеждой заглянула ему в глаза.
— Ты останешься вместе с нами? Вместе с Джедо, Пиппином, Рикертом, Коркусом… Ты будешь с нами как раньше?
— Нет!
Гатс отвел глаза.
— Я не могу остаться. Я пришел ненадолго. Мне придется уйти. Я не могу остаться.
Он бросил взгляд на водопад.
— Последний год я много путешествовал… Я жил рядом с водопадом, правда, поменьше чем этот…
Обнаженный до пояса, Гатс стоял у подножия водопада с мечом в руке, и сосредоточенно поглядывал наверх. В воздухе было свежо от водяных брызг, под коленями крутились и вспенивались водовороты.
На краю обрыва показалась Эрика, девочка десяти лет, в длинном широком платье до пят и в чепце. Она помахала рукой с ножом.
— Ты готов? — звонко крикнула девочка.
— Да! — отозвался Гатс, перехватив поудобнее меч.
Она отступила, и через несколько минут Гатс услышал тяжелый грохот. Сталкиваясь друг с другом, сверху полетели бревна. Гатс взмахнул мечом и бревна затрещали, кусками разлетаясь во все стороны. Он разрубил их все, но на последнем его меч хрустнул и Гатса зацепило. Его отшвырнуло, закрутило в воде и выбросило на берег вместе с обломками.
Но ничто не могло испортить его настроения. Гатс лежал в воде и улыбался. Послышались легкие шаги и на берег спустилась Эрика. Она потыкала в него веточкой и осуждающе заметила:
— Ты опять сломал меч, Гатс!
— Да, Эрика, — счастливо улыбнулся он.
Спустя полчаса они уже сидели в доме кузнеца Годо и слушали его ворчание под мерный стук молота по наковальне.
— Если ты хочешь покончить жизнь самоубийством можешь просто залезть ко мне в горнило! — заявил он.
— Г одо, как же тебе все-таки удалось выжить в этом лесу в одиночку?
— Почему в одиночку? Я живу здесь с дочерью.
Кузнец оторвался наконец от наковальни и махнул рукой в сторону холма, хорошо видного через открытую дверь.
— Ходили слухи, что в этом холме жили эльфы. Думаю, поэтому здесь особенное место.
— Почему ты стал кузнецом, Годо?
Годо вновь застучал молотом.
— Мои предки были кузнецами.
— Тебе нравится эта работа?
— Это интересно! — вмешалась Эрика.
Подхватив легкий молот, она взмахнула им под самым носом Гатса, и он поспешно его отобрал.
— Я поднимал молот раньше, чем научился ходить, — отозвался Годо. — Прежде чем я мог решить, чем же мне заниматься я уже стучал в кузне. А когда я научился думать я решил, что стану лучшим кузнецом… Я как дети, они не знают почему родились, а я не знаю, почему работаю молотом… Но знаешь, кое-что мне все-таки нравится.
— Что?
— Искры! Они прекрасны. Когда я смотрю на них, передо мной словно проносится вся жизнь…
Ранним утром следующего дня Гатс сидел на краю здоровенного валуна недалеко от дома Годо, и смотрел как восходящее солнце играет на лезвии меча. «У меня есть только это… Может быть меч и есть
