госбезопасности Николаевым. Именно этот рапорт и положил Селиванов на стол замнаркома. Тот внимательно прочитал бумагу и своим привычным манером вперил взгляд маслянисто-черных немигающих глаз в стоящего Селиванова:
— Ваше мнение?
— Товарищ первый заместитель наркома, я считаю, что факты, приведенные в рапорте Беспалого, свидетельствуют о том, что сеть вредителей и провокаторов, организованная перерожденцем Николаевым, еще не вырвана с корнем в наших рядах.
— Косвенно.
— Не понял вас? — наморщил лоб Селиванов.
— Косвенно свидетельствуют. Мало конкретных фактов, — задумчиво произнес замнаркома.
— Виноват, понял вас. Уверен, после ареста они сознаются в своих подлых планах.
Замнаркома изобразил на лице недоумение.
— А зачем нам торопиться с арестом? Этот сержант доносит, что их сообщником является… — пенсне склонилось над бумагой, — некий Глебов, якобы внедренный в шпионскую сеть.
— И являющийся связью бывшего комбрига Ласточкина, — торопливо уточнил начальник отдела.
Замнаркома понимающе кивнул.
— Где сейчас этот Глебов? — спросил он после короткой паузы.
— Он сейчас якобы под легендой живет в Подмосковье, дожидается контакта с немецкой агентурой.
Хозяин кабинета неторопливо встал из-за стола и подошел к Селиванову:
— Делаем так. Первое: Свиридов. Найдите предлог и отправьте его завтра в командировку куда- нибудь недалеко… на несколько дней. Второе: Климов. Завтра отправьте его разбираться на юг с этим их маньчжурцем. На ближайшей станции под каким-нибудь предлогом снимите с поезда, привезите сюда и работайте с ним лично. Третье: Глебова привезти в Москву одновременно с ними, но так, чтобы он не смог сообщить об этом Свиридову. Глебов — самое слабое звено в их цепочке, поэтому колоть Свиридова и Климова надо на его показаниях. Следовательно, с ним вам придется плотно поработать. Имейте в виду: никаких арестов, полнейшая секретность, наркому докладываем только после получения признательных показаний. Состав исполнителей определите сами, отвечаете головой. Выполняйте.
— Слушаюсь! — Селиванов повернулся и пошел к двери. Но так же, как вчера со Свиридовым, едва он взялся за ручку двери, как услышал оклик замнаркома:
— Селиванов, имейте в виду, — голос замнаркома был сух и официален. — Пока не получите дополнительных данных на упомянутых лиц и не арестуете их, никаких специальных методов воздействия к ним не применять.
Глава седьмая
После рабочей смены на заводе, где трудился Глебов-Плахов, заканчивалось профсоюзное собрание. О повестке дня можно было догадаться по придуманному великим пролетарским поэтом лозунгу, который украшал сцену: «Мускул свой, дыханье и тело тренируй с пользой для военного дела!» Военно-спортивная подготовка допризывной молодежи к службе в армии, сдача норм ГТО, членство в Осоавиахиме — темы, как нельзя более актуальные в условиях обострившейся международной обстановки. И, судя по приводимым цифрам, эта работа, в которой Михаил принимал активное участие в силу своего должностного положения, давала определенные результаты. Вон и докладчик в своем выступлении сказал, что в 1923 году средний рост призывника равнялся 159,7 см, вес 51,9 кг, а окружность груди 79,7 см. А те же параметры в 1934 году составляли, соответственно, 162,4 см, 54,2 кг, 81,9 см. Глебов даже записал эти цифры, но, пока записывал, в голову ему пришла интересная мысль: а может, это произошло, в первую очередь, от улучшения питания советских людей, и лишь во вторую — от влияния физкультуры и спорта? Еще одна мысль посетила его, когда докладчик, говоря о причинах слабой военно-спортивной работы в ряде цехов завода, одной из причин назвал подрывную деятельность одного из заводских инструкторов по спорту, арестованного два месяца назад. «Интересно, как он мог вредить, если завод всегда отмечали по физкультуре и спорту среди лучших предприятий города, а сам он был одним из лучших заводских стрелков? Разве что другим прицелы на винтовках сбивал да в беговые тапочки битое стекло подсыпал?» Но на этот вопрос ответить себе он не успел, поскольку докладчик закончил, начались прения, а он был записан в числе выступающих. Михаил сидел как на иголках — ждал своей очереди, но, оказалось, что стал последним, кому предоставили слово и предложили подвести черту…
Согласованный с предзавкомом текст он, не отрываясь, прочитал по бумажке. А в конце все-таки решил внести несогласованное предложение от себя лично.
— Мы должны понимать, что физически хорошо подготовленный, спортивно развитый молодой человек — это будущий полноценный воин. Те, кто уже отслужил и работает, хорошо это знают, — Михаил обвел взглядом сидящих в зале. — Так кому, как не им, организовать шефство над молодняком. Вношу предложение: за каждым нашим молодым рабочим-призывником должен быть закреплен демобилизованный боец Красной Армии. Он передаст все, чему его научили в армии, и это будет хорошим подспорьем товарищу Ворошилову в деле укрепления мощи нашей любимой Красной Армии.
Домой он шел в приподнятом настроении. Он впервые выступал с трибуны перед большим количеством народа и очень волновался. Но все прошло удачно. После собрания некоторые его участники ловили взгляд Глебова и, подмигивая, показывали большой палец. Кто-то хлопал по плечу и говорил: «Молодец», кто-то просто пожимал руку. Даже предзавкома похвалил, пожурив при этом Михаила за то, что он раньше не пришел в завком со своими мыслями. Погруженный в эмоции, он не заметил, как чуть не столкнулся с группой девушек с его предприятия.
— Ой, здравствуйте, товарищ инструктор, — приглядевшись в надвигающейся темноте вечера, воскликнула одна из них в светлом берете. — А что вы так поздно? Собрание-то когда уже закончилось… А вы здорово выступили!
«Постой, это же та самая девчонка, которая на стадионе предложила взять себя на буксир. Тоже, что ли, была на собрании? Что-то я ее в зале не приметил…»
— Спасибо, — смущенно ответил Михаил. — Мы с ребятами задержались немного, обсуждали, как будем проводить День физкультурника. Надо же все спланировать, призы закупить, людей организовать. В общем, хлопот много предстоит.
— Да вы не переживайте, справитесь, — ободрила его девушка. — У нас ребята хорошие, отзывчивые, помогут.
— И девки у нас тоже бедовые, — вступила в разговор вторая, в белой кофточке. — Вот хотя бы мы. Да на нас в любом деле можно положиться. Правда, девчата?
— Только товарищ инструктор на нас совсем внимания не обращают, — притворно вздохнула первая. — Я давеча предложила им взять меня на буксир по БГТО, а они, видать, за делами и запамятовали.
— У товарища инструктора, чай, есть о ком помнить, раз он ноль внимания на наших девчат, — проворно подхватила та, что в кофточке. — Правду я говорю, товарищ инструктор?
Глебов, малость растерявшийся от такого напора, смущенно пожал плечами.
— Вот видишь, а ты, понимаешь, на буксир… тоже мне, баржа нашлась, — девушки заливисто захохотали. — Ты и без буксира бегаешь, как наскипидаренная, а приделай тебе буксир, ты, того и гляди, в чемпионки выпрыгнешь, — трясясь от смеха, с трудом проговорила кофточка.
— Нет, с буксиром-то она в аккурат в загс выпрыгнет, — реплика из девичьей компании вызвала новый приступ хохота, окончательно вогнавший Михаила в краску.
Отсмеявшись, девушки умолкли, утирая слезы.
— Ладно, пошутили и хватит. Извините, товарищ инструктор, — уже серьезным тоном сказала девушка в кофточке. И тут же не удержалась: — А может, проводить вас, товарищ инструктор, а то, не ровен час, хулиганы напужают?
