глухарь, часто себя не слышал. Мог спокойно спеть на полтона выше, чем была настроена гитара. Для него это не играло никакой роли. Каспарян тоже хороший гитарист с неклассической школой игры. Но стили он менять не мог и играл достаточно однообразно'.
Под влиянием Гребенщикова Цой в то время прочно 'завис' на 'новых романтиках' и явно планировал изменить звучание камерно-барочной акустики раннего 'Кино' именно в этом направлении. Для практической реализации подобных идей Цою были необходимы электронные клавиши, которые материализовались на сессии в облике маленького игрушечного 'Кассиотона', привезенного Гребенщиковым из Москвы. Несмотря на то что клавиатура 'Кассиотона' насчитывала всего три октавы, Гребенщиков попытался вставлять его почти в каждую песню, усилив неоново-электронную подцветку в и без того убийственно холодных композициях.
В нескольких песнях музыкантам подыграл на клавишах Сергей Курехин.
'Я не мог воспринимать эту запись серьезно, - вспоминал он спустя несколько лет. - И я не мог рассматривать 'Кино' как музыкальное явление грандиозного масштаба. И если к 'Аквариуму' я относился, как к любимой игрушке, то 'Кино' были для меня совсем как дети. Они и песни-то пели детские'.
Несмотря на столь ироничное отношение, Курехин не только помог группе в музыкальном плане (особенно хороши его партии в 'Сюжете для новой песни'), но и привел в студию Игоря Бутмана, наигравшего на нескольких композициях запоминающиеся саксофонные соло. Сессия вылилась в три недели беспрерывной работы, причем иногда музыкантам приходилось записываться по ночам. Определяющим стилем на альбоме получался минимализм, проявившийся и в лаконизме аранжировок, и в техническом оснащении, когда, к примеру, обработка звука гитары Каспаряна осуществлялась не через овердрайв, а при помощи советского магнитофона 'Нота', выполнявшего в тот момент функции фузз- эффекта. Бытие определяло сознание чаще, чем того хотелось в данной ситуации.
Несмотря на то что во второй половине сессии в студии отсутствовал внезапно захворавший Гребенщиков, к июню 84-го года альбом все-таки был доделан. Как стало понятно позднее, 'Начальник Камчатки' открывал новый этап в истории электрического 'Кино', и одним из маяков на этом пути был 'Транквилизатор'.
'Я начинаю свой путь к остановке трамвая' - мрачный суицидальный монолог, произносимый Цоем на фоне монотонно звучащей минорно-кислотной электроники, не мог остаться незамеченным. Атмосфера воинствующего романтизма Блока и Хлебникова, дождливых ночей, одиночества и беспросветного мрака ощущалась практически на всех композициях - за возможным исключением арии Мистера Икс из оперы Кальмана 'Принцесса цирка'.
'Ночь для меня - это особое время суток, когда исчезают все отвлекающие факторы, - сказал как-то Цой. - Ночь наполняет меня ощущением мистики и дает мне необходимое чувство романтики'.
'Начальник Камчатки' получился настолько непохожим на все, что выходило до этого в ленинградском роке, что никто толком не знал, как именно на него реагировать. Подпольная рок-пресса, отметив на альбоме с полдесятка беспроигрышных хитов ('Троллейбус', 'Последний герой', 'Генерал', 'Камчатка', 'Транквилизатор'), все-таки съязвила на тему 'атмосферы какого-то занудства'. Поклонники группы, не будучи готовыми к подобным психотропным новаторствам, отложили окончательный вердикт до начала живых выступлений электрического 'Кино'. Самому Цою альбом сначала показался несколько вялым, но спустя год в интервью журналу 'Рокси' он отметил, что сейчас подобный звук входит в моду.
'Альбом 'Начальник Камчатки' был электрическим и несколько экспериментальным в области звука и формы, - говорил Цой. - Не могу сказать, что он получился таким, каким бы мы его хотели видеть по звуку и стилевой направленности, но, с точки зрения эксперимента, это выглядело интересно'.
По всей вероятности, истина заключается в том, что, несмотря на мощнейший музыкальный материал, цельности в разработке определенного направления на альбоме все-таки не было. Группа сознательно отказалась от наивной непосредственности '45', а конкретная антитеза этому пока найдена не была. Все это напоминало движение на ощупь в кромешной темноте.
Сложно спорить с тем, что потенциал практически всех композиций превосходил их студийную реализацию, и вполне возможно, 'Начальник Камчатки' претендовал на то, чтобы его переписали в третий раз (с учетом записанного у Вишни альбома '46'). Достаточно вспомнить, в какой нокаутирующий хук превратился 'Транквилизатор' образца 88-89 годов, с которого 'Кино' начинало тогда свои концерты. Тем не менее при всех недоработках группа совершила определенный шаг вперед, постепенно приближаясь к тому саунду, о котором Цой, возможно, мечтал еще в 82-м году. Этот звук - фирменный звук группы 'Кино' - был найден лишь спустя четыре года на альбоме 'Группа крови'.
Аквариум День серебра (1984)
сторона А
Сидя на красивом холме
Иван Бодхидхарма
Дело мастера Бо
Двигаться дальше
Небо становится ближе
Пока не начался джаз
сторона В
Электричество
Сны
Выстрелы с той стороны
Глаз
Моя смерть
Колыбельная
Вскоре после записи альбома 'Радио Африка' в составе 'Аквариума' произошли очередные изменения, следствием которых стала ориентация группы на плотный струнный звук и временный отказ от электрических выступлений. Одной из причин движения в сторону акустики и камерной музыки стало отсутствие Курехина, переключившегося на собственные проекты, в частности, на 'Поп-механику'. По воспоминаниям музыкантов, Курехин оказался чуть ли не единственным из участников 'Радио Африки', который в итоге остался недоволен этой работой.
'Во время публичного прослушивания 'Радио Африка' в одном из баров на Васильевском острове, в котором Майкл Кордюков работал ди-джеем, Курехин высказал недовольство прямыми рок-н-ролльными песнями типа 'Рок-н-ролл мертв', - вспоминает Гребенщиков. - Он был разочарован тем, что этот проект так многообещающе начинался, а затем идея переместилась в несколько иную плоскость. В 'Радио Африка' его коробили банальные места, и он временно отошел в сторону'.
После ухода Курехина эпицентр аквариумовских экспериментов переместился на улицу Восстания в квартиру к Севе Гаккелю. С осени 83-го года Гребенщиков с Гаккелем в течение нескольких месяцев пытались реанимировать музыкальные находки 'Аквариума' модели 75-го года, которые со временем оказались либо подзабыты, либо утеряны. Определенный намек на подобную эстетику прослеживался в
