финале альбома 'Табу' в акустической композиции 'Радамаэрл'. По-видимому, так должен был звучать 'Аквариум' с точки зрения Всеволода Гаккеля. 'Такого рода вкрапления имели очень разный характер и были подчинены какому-то интуитивному порыву в определенный момент времени', - вспоминает он.
Природа всевозможных изысканий Гаккеля в области гармоний имела под собой глубокие корни. Испокон веков род Гаккелей давал миру изобретателей. Дед Севы Яков Модестович был известным авиаконструктором - его именем названы две модели самолетов: 'Гаккель-7' и 'Гаккель-9'. Отец - Яков Яковлевич Гаккель - известный океанолог, доказавший существование огромного подводного хребта, который вскоре после его смерти был обнаружен в Северном Ледовитом океане. Всеволод Яковлевич Гаккель нашел для 'Аквариума' новый звук. В его основе лежали необычные сочетания виолончели с акустической гитарой Гребенщикова и скрипкой Александра Куссуля - студента консерватории и одного из членов струнной секции 'Поп-механики'. Подобное взаимодействие инструментов (плюс флейта Дюши Романова) впервые появилось в 'Аквариуме' лет за десять до этого, когда на скрипке играл подзабытый ныне Николай Марков, дезертировавший из фолк-роковых 'Акварелей' в гребенщиковский проект на пару с Гаккелем.
Еще одним виновником аквариумовских новшеств невольно оказался кинорежиссер Александр Сокуров, предложивший группе исполнить в его новом документальном фильме пару инструментальных тем из ... романсов Глинки. Пораженные столь неординарным взглядом на музыку 'Аквариума', БГ и Гаккель принялись разыскивать пластинки с произведениями Глинки и в итоге обнаружили в них немало сюрпризов.
'Разбираясь в том, что наворотил Глинка, я понял, что в музыке он позволяет себе гораздо больше, чем я, - вспоминает Гребенщиков. - Наверное, мне никогда не хватало убежденности, чтобы производить такую глобальную работу с мелодиями - когда композитор свободно переходит из одной гармонии в другую, меняя все на ходу. И я подумал: 'Почему русские композиторы могут себе это позволить, а я - нет?'
Под влиянием экспериментов Глинки Гребенщиков написал композиции 'Сны' и 'Дело мастера Бо', на которых в области гармонии ему удалось продвинуться далеко вперед - на новые, ранее неизведанные территории.
'Аквариум' всегда был для меня чем-то большим, чем просто четыре аккорда, - говорит Гребенщиков. - Почему-то именно в районе 'Дня Серебра' мы решили развернуться вовсю и сделать то, что хотели сделать очень давно, не жалея на это ни времени, ни сил. Мы дали себе free hand, не обращая внимания ни на что другое. 'Сны' и 'Дело мастера Бо' показывают, чем именно, помимо концертов и сочинения повседневных песен, мы должны были бы в идеале заниматься'.
Спустя годы стало очевидно, что для 'Аквариума' середины восьмидесятых 'День Серебра' явился поистине уникальной работой. В частности, это был чуть ли не единственный альбом, аранжировки для которого создавались дома, а не бардачным методом прямо в студии. Отдельные компоненты в новых композициях начали смыкаться друг с другом самым естественным образом. К примеру, песня 'Электричество' какое-то время существовала в нескольких независимых частях, и лишь незадолго до записи припев и основная мелодическая линия срослись в ней воедино.
Ряд композиций оказался прямым следствием увлечения Гребенщикова и Гаккеля разнообразными мистическими явлениями и теориями - начиная от воздействия на организм холодных температур и заканчивая Кастанедой и бурной деятельностью оккультного плана, которую проводили различные приятели музыкантов. Интенсивные исследования в эзотерических областях всегда были актуальны для питерской богемы - неудивительно, что осколки подобных взрывов в конце концов зацепили и Гаккеля.
Особенно неизгладимое впечатление произвела на него встреча с летающей тарелкой. Свидание произошло аккурат после концерта известного флейтиста-эколога Пола Хорна в 'Юбилейном'. Взобравшись поздно вечером на крышу одного из зданий, Гаккель с Гребенщиковым обсуждали что-то, связанное с мистикой. Внезапно они увидели в ночном небе конфигурацию из огней, которая перемещалась вдоль линии горизонта, явно пренебрегая законами гражданской авиации. Теория ненавязчиво перетекала в практику.
Идея обложки нового альбома - двойная спираль как символ бесконечности - возникла под влиянием книги 'Белая богиня', где кельтской культуре, и в частности ее символике, уделялось особое внимание. Ее автор, поэт и мифолог Роберт Грейвс, предложил своеобразное исследование-размышление об общности древних религий и мифологий. Не углубляясь в подробности вопроса, отметим, однако, что идея Белой Богини (Великой Матери), сформулированная Грейвсом, оказала немалое воздействие на творчество Гребенщикова, что особенно отразилось в сольной работе 1997 года 'Лилит' - ее идее, оформлении и собственно названии.
Что касается 'Дня Серебра', то увлечение БГ различными проявлениями мировой культуры выплеснулось в новые тексты с неведомой ранее силой. Поэзия этого периода содержала и рассуждения на темы смерти ('небо становится ближе'), и элементы рефлексии ('каждый мой шаг вычислен так же, как твой', 'каждый торгует собою всерьез'), и перекликалась с написанным ранее (сравните: 'жизнь хороша тем, что она проста' в 'Табу' и 'жизнь проста, когда ждешь выстрелов с той стороны' в 'Дне Серебра'). В композиции 'Сны' ключевая фраза 'она не знает, что это сны' была заимствована из одного рассказа Майка Науменко, в котором также присутствовала небезызвестная фраза 'Марина мне сказала'. В ряде песен слышны прямые цитаты из Толкиена, Аполлинера, индийских и китайских трактатов, рассыпанные между строк, словно зерно в щелях амбаров.
'Тексты песен можно слушать и расшифровывать, - признавался Гребенщиков в одном из интервью тех лет. - Изнутри, для себя, я был бы счастлив петь песни типа 'бэйби, бэйби, вставь мне в ж... огурец!' - если бы я мог это петь с той же убедительностью, с какой пою 'Иван Бодхидхарма движется с юга на крыльях весны'... Я был бы счастлив петь такие штуки, как Джаггер!'
...Выпустив весной 84-го года концертный сборник 'Ихтиология', 'Аквариум' отправился в студию к Тропилло записывать 'День Серебра'. В стенах Дома юного техника музыкантов ожидал приятный сюрприз: Тропилло удалось изъять с 'Мелодии' восьмиканальный магнитофон Ampex - тот самый, на котором Юрий Морозов записывал 'Свадьбу кретинов' и большинство своих ранних работ. Таким образом, 'День Серебра' стал первым альбомом 'Аквариума', от начала и до конца записанным на профессиональной аппаратуре.
'На этой записи мы оказались исследователями не только музыкальной стороны процесса, - философствует Андрей 'Дюша' Романов, который за одну смену отыграл партии флейты в 'Сидя на красивом холме' и 'Колыбельной'. - Увеличение количества каналов на магнитофоне послужило для нас неплохим поводом для расширения сознания посредством технического прогресса'.
И когда у группы после двухдорожечного 'Тембра' наконец-то появилась возможность делать сознательные аранжировки и правильно микшировать композиции, внезапно оказалось, что восьми каналов 'Аквариуму' катастрофически на хватает. Если акустические песни ('Сидя на красивом холме', 'Джаз', 'Колыбельная') вписались на многоканальник сравнительно легко, то с электрическими композициями начались сложности. В финале 'Небо становится ближе' Ляпин неудачно свел по балансу две гитары, в 'Двигаться дальше' для записи бубна пришлось на одном из каналов убрать часть гитарного соло, а в одном из фрагментов 'Иван Бодхидхарма' Гребенщиков был вынужден имитировать гитарное соло голосом.
Несмотря на битву с упрямой техникой, обстановка в студии была близка к идеальной.
'Это была 'песня', а не запись, - вспоминает Александр Титов, впервые применивший в отдельных композициях безладовый бас. - Вся спонтанность исходила от нас, а вся разумность и жесткость шла от Тропилло. Это черта его характера. Он умеет в любой ситуации находить быстрое и адекватное решение, и у него всегда существует собственная концепция на любой факт и любое событие'.
С точки зрения Тропилло, отличительной чертой данной сессии оказалось органичное сочетание 'уличной дерзости и профессионального подхода'. В качестве примера он любит приводить историю появления гениального соло на трубе, сыгранного Александром Беренсоном из 'Поп-механики' в композиции 'Иван Бодхидхарма'.
Ситуация развивалась следующим образом. Первоначально труба должна была звучать исключительно на композиции 'Выстрелы с той стороны'. После того, как в альбом решили включить созданную в самый последний момент песню 'Иван Бодхидхарма', в нее придумали также вставить 'немного труб'. Причем Гребенщиков хотел, чтобы соло на трубе было сыграно в духе мелодии Дунаевского 'Веселый
