— Они, — потупилась Надежда.
Егоров притих.
— А мне перед самым твоим приездом признались, — закончила Надя.
— Я думал, все серьезно… — растерялся Егоров. — Ты мне понравилась…
Надежда глянула ему в глаза — почти нежно.
— И ты мне, правда, нравишься. От тебя теплом и добротой веет. Ты такой уютный.
— Я отлучусь на минуту, — Егоров выбрался из-за стола.
— Мы, думаете, шампанского не хотим? — хмуро спросил Уваров, когда Егоров наконец-то добрался до курительной комнаты при мужском туалете. — И шампанского хотим, и водки…
— А еще больше домой, поспать, — добавил Любимов.
— Да… Целый день ждем, пока вы шашни крутите!
— А что… заметно?
Любимов и Уваров переглянулись.
— Она не мошенница, — эмоционально заверил Егоров.
— С чего вы взяли?
— Сердцем чувствую! — воскликнул «Крюгер». — У нас с ней родственные души.
— Это не аргумент, — возразил Уваров. — Они так сыграют, Станиславский носа не подточит!..
— Да меня уже десять раз могли ограбить! А ей ничего не надо.
— Так у вас грабить-то нечего пока. Те десять тысяч рублей, которые вы с карточки сегодня сняли? Нет, у них комбинация посложнее…
— Да какая там комбинация. Я же не слепой, — горячился Егоров. — Она так на меня смотрит… А вот вы целый день следите — «хвост» есть?
— Нету вроде… — нехотя признался Любимов.
— А здесь, в ресторане?
— Тоже вроде чисто.
— Так все ясно! Сейчас пойду и во всем признаюсь! — решился Егоров.
— Стойте-стойте, Сергей Аркадьевич, — попросил Любимов. — Спешить не надо. Пусть Никита еще раз уточнит.
— Чего уточнять-то?
Для себя он уже все уточнил. А раз и «хвоста» не обнаружили…
Они, конечно, бестолочи стоеросовые, но опыта им не занимать, и преступлений много раскрыли.
— С источником своим покалякаю, — мрачно сказал Никита.
— Ну, калякай, — недовольно согласился Егоров. — Только быстрее.
Он посмотрел на себя в зеркало. А что, очень даже еще ничего. Благородная седина на висках. Осанка. Видный мужчина. Галстук, конечно, дурацкий… Егоров пошел к выходу. У двери повернулся:
— А как там мои болонки?
— Толстеют, — соврал Любимов. — А вы, Сергей Аркадьевич, не расслабляйтесь, пожалуйста. В нашем деле, сами знаете…
Егоров исчез.
— Похоже, влюбился, — ухмыльнулся Никита. — Вот и мерещится.
— Ты зубы не заговаривай! — перебил его Любимов. — «Хвоста»-то и впрямь нету.
— И что?.. Так «хвост» им сейчас и не нужен! Клиент смирный, пасется себе, видно, что не сбежит. Она с ним ходит, «пробивает» по всем пунктам. Тут большим баблом пахнет, а…
— Ты в источнике-то своем уверен? — снова перебил Любимов.
— Источник как источник, — уклонился от ответа Уваров. — Не хуже других.
Конечно, в источнике он уверен не был. Ох, достанется этому источнику по самую рукоятку!
— Езжай, потряси ее как следует, а я здесь прикрою, — велел Любимов.
— Потрясу уж… А его все равно домой нельзя. Из-за болонок. Васька умолял.
Он тоже глянул в зеркало. Мятая рубаха, свалявшиеся волосы, похмельная небритость… Он бы себя такого в приличный ресторан не пустил.
— Езжай-езжай… — поторопил Любимов. — Не тяни. А я еще кофе выпью.
Шериф бежал медленно, через каждые полминуты останавливался и оборачивался на хозяина. Что толку бегать? Шашлыка больше не дают. Домой пора. Дома есть хотя бы «Роял канин».
Семен тоже хотел домой. Все хотели домой.
— Видишь, след потерял. Так себе был след, Вася.
— Собака, значит, хорошая, а след так себе? — возмутился Рогов.
— Собака отличная!
— Ну пусть еще понюхает. Напоследок, — попросил Рогов.
— Ну, давай, — устало согласился Семен. Взял у Рогова попоны, дал понюхать собаке. Та скривилась, но понюхала. И вдруг взяла с места в карьер. Рванула к тающему в вечернем воздухе жилому массиву.
— Есть контакт! — просиял Семен. — Сейчас мы твоих болонок…
Шериф обежал вокруг дом, рванул в ближайшее парадное, понесся вверх по лестнице, высунув толстый язык. По цвету языка определяется здоровье собаки. У Шерифа язык хороший, розовый. Собака была здоровая и на пятый этаж взлетела легко. Рогов и Семен тоже высунули розовые языки, но им подъем дался сложнее.
Шериф встал на задние лапы, уперся передними в дверь, залаял.
— Здесь! — выдохнул Семен. — Звони!
Рогов нацелился звонить, но осекся. Сказал вместо этого:
— Ёшкин кот!
— Зачем кот? — не понял Семен.
— У меня ключ есть…
— Ключ?!
— Знаешь, чья это дверь? — сполз по стене Вася.
— Бомжей.
— Егорова…
Шериф заурчал, требуя вознаграждения. И был по-своему прав.
— Чего же ты не сказал? — взорвался Семен. — Зачем мы сюда лезли?!
— Да тут все дома одинаковые… Не узнал. Мы же из-за угла вывернули. А собака сразу в подъезд…
— Ага, собака виновата, — насупился Семен.
— Нет, что ты, собака суперская… — заторопился Вася. — Просто подлость закона.
— Чего «подлость»?
— Закон подлости, в смысле…
— Все, на сегодня закругляемся, — сурово сказал Семен. — А утром еще разок попробуем.
Рогов облегченно вздохнул. Он боялся, что Семен вообще больше не согласится.
С сетевой зависимостью Виригин решил бороться радикальными дедовскими методами. Выдернул шнур из розетки. Хорошо бы еще было отверткой внутрь тыкнуть, памятуя о передовом опыте Семена. Но нехорошо — казенное имущество.
Трудная это вещь — Интернет. Как дети малые с ней справляются? Голова пухнет. Глаза болят.
Сегодня Виригин изучал свой гороскоп. Гороскопов в Интернете оказалось больше, чем звезд на небе. Они навзрыд друг другу противоречили. До конца года Виригину предрекали личную трагедию, новую любовь и скорбное бесчувствие одновременно. Много вечеров у домашнего очага и длительное путешествие. Удача в бизнесе соседствовала с предостережением от деловой активности. А жить Виригину, оказывается, следовало на Урале, на Аральском море или на Балхаше. В крайнем случае — в Индии или Тибете. Далековато. Лучше бы всего этого не знать.
