горы…»
Покой? Забвение? Нет, погрузившись в забвение, не обрести покой. Особенно тому, на чьих руках столько крови. Молиться и просить прощения у Бога и загубленных душ, а не забывать, вот что правильно. А для этого нужно жить.
Веки князя дрогнули, и под них снова пробился золотистый лучик. Вот он, спасательный круг! Преображенский с трудом разлепил обледеневшие ресницы. Золото на голубом… царские цвета… Солнце на чистом небе…
Сергей Павлович открыл глаза. Солнце взошло быстро. Утро обошлось без рассветных сумерек и багрянца. Светило просто поднялось над горной грядой, и сразу же согрело. Испарился иней, стих пронзительный ветер и смолкли голоса каменных идолов. Преображенский расцепил руки и принялся растирать их ослепительным снегом. Сначала медленно, затем энергичнее. Когда рукам вернулась чувствительность, князь встал, с треском отодрав примерзшую к камню одежду, и выполнил несколько упражнений. Тело наполнилось силой, а мысли прояснились. Наступивший день окончательно разрушил сомнения. Мирозданию князь всё еще нужен. А вечность подождет. У нее нет лимита времени.
Сергей Павлович оценил самочувствие,. «Не так, чтобы на все сто, но приемлемо…» Он окинул взглядом склон. Чистый искрящийся снег слепил так, что приходилось щуриться и смотреть через узенькие щелочки между веками. Далеко внизу угадывалась долина. Не слишком зеленая, скорее бурая, но живая. И светило похоже на Солнце. Земля? Очень может быть. Жаль, ночью не догадался повнимательнее взглянуть на звезды. Впрочем, неудивительно, в том-то состоянии. Но если подумать, пока это не важно. Сейчас главное — благополучно спуститься в долину. Горы, как известно, полны скрытых сюрпризов. Трещины в ледниках, осыпи, снежные лавины и прочие прелести. Если удастся всего этого избежать, будет очень здорово. А в долине уже можно сориентироваться. По звездам. Раньше сумерек туда всё равно не добраться. Если, конечно, сутки здесь длятся, как стандартные, и время года подразумевает день, длиннее ночи.
С Богом! Сергей Павлович спустился по ледяному желобу и выбрался на огромный снежный язык. Покрывший его наст оказался достаточно прочным. Князь сделал несколько осторожных шагов, пошел увереннее и вдруг остановился. Его охватило странное чувство, будто он что-то потерял или чего-то не заметил. Чего-то крайне важного. Возможно, возвращаться, да еще в гору, чтобы проверить смутное ощущение, было глупо, но кто мог посмеяться над его поступком? Только он сам. Преображенский вернулся к ледяному желобу и внимательно осмотрелся. Так и есть! Он не увидел главного! От мысли, что мог уйти на многие километры от цели и никогда ее не обнаружить, Сергея Павловича даже бросило в жар. Слева от желоба скалы выглядели так, будто бы их расщепили ударом топора, и в прицеле клиновидной вырезки виднелся далекий, но знакомый контур. На крохотном по меркам величественных гор уступе — едва умещаясь — стоял самый обычный вспомогательный челнок с крейсера серии «ВКГ»! Преображенский торопливо перебрался через скользкий борт желоба и полез в расщелину.
Если по прямой, челнок стоял в каких-то ста метрах. Будь в распоряжении князя транспорт на гравиподушке, он добрался бы до кораблика в считаные секунды. Но ничего такого под седалищем Сергей Павлович не имел, и карабкаться, рискуй сорваться в пропасть, ему пришлось около двух часов. Это, правда, были уже мелочи. В крови снова кипел энтузиазм. Или адреналин.
Челнок без возражений принял князя в свои теплые «объятия» и легко взмыл над горной грядой. Но вопреки ожиданиям князя, кораблик не ушел на орбиту. Он всего лишь спикировал в долину и плавно сел на внутреннюю палубу транспортного отсека корабля-матки. Крейсер «Каллисто» стоял на просторной поляне посреди редкого леса. Почему он не висел на орбите, Сергей Павлович решил не задумываться. Корабль здесь, а значит, всё хорошо. Правда, он оказался абсолютно пуст, и разделить радость возвращения в родные пенаты князю было не с кем, разве что с киберпилотом, но это не имело значения. К одиночеству Преображенскому было не привыкать. В последнее время это стало для него нормой.
Спустя еще полчаса, после горячей ванны и плотного обеда, Преображенский сидел в рубке крейсера «Каллисто» с бокалом коньяка в одной руке и чашкой горячего кофе в другой. После всех переживаний и холодной ночи в горах страшно хотелось растянуться на кровати и уснуть суток на трое. Но дел было по горло, и Сергей Павлович решил обойтись крепким кофе и прочими «нелекарственными стимуляторами».
Первым делом следовало выяснить, с какой целью капкан забросил его именно сюда. Куда — сюда? На землю, конечно. Князь поймал себя на мысли, что ничуть в этом не сомневается. Он ткнул в кнопку связи.
эфир был девственно чист. Никаких радиосигналов. Странно. Он сменил настройку. Гипердиапазон также молчал. Странно вдвойне. Преображенский открыл «окно» диалога с бортовым навигатором. Оказалось, что кибер загружен какой-то программой и заблокирован. Он отказывался беседовать, зато готовился лететь по некому маршруту, введенному кем-то в его память. На все вопросы корабль отвечал одинаково: «Информация недоступна».
— Это всё прекрасно, но я не готов лететь куда бы то ни было, не зная отправной точки, — строго произнес князь. — Ты можешь молчать о пункте прибытия, но хотя бы, откуда мы стартуем, я имею право знать?
— Земля, — бесстрастно произнес киберпилот.
— Я так и думал, — Преображенский удовлетворенно кивнул. — А почему молчит связь? Неисправен приемопередатчик?
— Все системы работают нормально.
— Тогда в чем же дело? Почему никто не отвечает? Куда подевались все корабли? Где сигналы от автоматических буев и маяков? Земля окружена множеством искусственных спутников и станций. Почему они молчат? Или это какая-то другая «Земля»?
— Информация недоступна.
— Понимаю, ты хочешь, чтобы я сам догадался, — Сергей Павлович усмехнулся. — Перед новым хозяином выслуживаешься. Хорошо же тебя отформатировали. Надеюсь, это сделал капкан, а не Первополе?
Кибер промолчал.
— Ладно, пойдем в обход. Ты можешь выдать на дисплей координаты этой «Земли»?
— Информация недоступна.
— Тогда дай мне координаты светила, вокруг которого обращается эта планета.
— Информация недоступна.
