— Бежать некуда, — тем же ровным тоном бросил чужак. — Кем вы были в экспедиции?
— Я… поваром…
— А он?
Не сопротивляющегося Краузе прислонили спиной к стене и растянули его руки в стороны. Ученый стал белее мела.
— Он… вообще не из нашей экспедиции! Он из соседней! Не делайте ему ничего!
— Расскажите мне правду, и я остановлю допрос вашего товарища.
— Не на-адо! — донеслось со стороны скалы, затем раздался хлопок, и Краузе взвыл.
Его правую руку прибили к скале гвоздем из пневматического пистолета. По желтоватому камню потекли красные струйки. Шура зажмурилась.
— Я скажу! Я всё скажу! — продолжал кричать ученый.
— Вот видите, — чужак ухмыльнулся и жестом приказал солдатам тащить к скале и Шуру.
Девушка была настолько поражена этим, что даже не сопротивлялась. Это не могло быть явью. Это просто дурацкий сон. Еще утром всё было замечательно, и вдруг еще до полудня ее не станет, потому что какие-то залетные негодяи замучают бедную девушку до смерти? Бред! Полный бред! Так не бывает! Нет, никто не собирается жить вечно, но не настолько же мало!
Солдаты прижали Шуру к скале рядом с Краузе и точно так же развели ее руки в стороны. Девушка наконец осознала, что это не шутка и сейчас ее будут медленно убивать. Она набрала в грудь побольше воздуха и истошно завопила. Незнакомец что-то приказал, но из-за Шуриного крика солдаты его, похоже, не услышали. Ее вопли перекрыл лишь второй хлопок пневматического молотка. Шура на секунду замолчала, но, увидев, что произошло, завопила снова. Палачи прибили к скале вторую руку Краузе. Он от боли потерял голос и мог только сипеть.
Чужак подошел к Шуре и зажал ее рот ладонью.
— Следующая ты, — процедил он, приблизив лицо настолько, что девушке пришлось скосить глаза, чтобы сохранить зрительный фокус. — Как вам удалось изменить структуру скалы? Специальным цементом? Или вырезали похожую плиту и загородили ею вход? Говори! Залита вся пещера или только вход? Какие вы установили в ней ловушки? Вы ее заминировали? Кто вас надоумил? Отвечай!
— М-м-м… — Шуре стало трудно дышать. Незнакомец убрал руку. Девушка не стала кричать.
Всё равно это бессмысленно. Убьют ведь, сволочи, кричи — не кричи. Жить осталось ровно столько, сколько продлится этот допрос.
— Там было… свечение… золотое. А потом Стас пошел внутрь…
Шурочка перевела дыхание. Чужак подал солдатам знак отпустить ее руки и прищурился, собираясь внимательно слушать.
— А потом… было вот что!
Девушка неожиданно ударила его коленом в пах. Глаза у чужака полезли из орбит, дыхание сбилось, а лицо побагровело. Он рухнул на колени, но успел схватить Шуру за лодыжку. Так что далеко она не убежала. Хотя старт взяла хороший. Растянувшись в полный рост, она больно ударилась грудью и подбородком о камни. Солдаты в два прыжка оказались рядом с девушкой и прижали ее к земле, заломив руки за спину.
— Переверните эту… суку, — прохрипел незнакомец.
Солдаты выполнили приказ. Шура успела заметить на их лицах многообещающие ухмылки. И обещали эти ухмылки не бесславную, но скорую гибель, а кое-что похуже. Шурочка попыталась взбрыкнуть, но получила удар в лицо. Голова откинулась назад, и девушка приложилась затылком о камни. Из глаз снова посыпались золотистые искры, но теперь не мелкие, а крупные, с горох каждая. А еще солнечный свет стал каким-то тусклым. Длилось это недолго, но достаточно, чтобы Шура задумалась и больше не пыталась сопротивляться. Чужак к тому моменту отдышался, подошел и присел рядом. В руке у него оказался длинный военный нож. Без лишних слов изверг вспорол ткань рубашки и провел ножом плашмя по ее животу.
— Поиграть вздумала напоследок?
Нож скользнул выше. Острие несильно, но болезненно укололо в сосок. Шура покосилась вниз. На нежной розовой коже набухла крупная рубиновая капля. Этот гад точно больной! Шурочка закусила губу. Из глаз брызнули слезы. Ненормальный инквизитор усилил нажим. Струйка крови стекла по упругому холмику груди на живот и устремилась к впадине пупка.
— Я могу нажать посильнее и всё закончится, — склонившись к ее лицу, прошептал изверг. — Нож пройдет между ребер и пронзит сердце… Но я не буду столь милосерден… Ты умрешь в муках. Я изрежу тебя на куски живьем.
Придурок! Нашел сердце под грудью… Ближе к середине оно расположено, а не там… Шура всхлипнула и только сильнее закусила губу. Она уже поняла, что этому гаду просто нравится чувствовать себя вершителем судеб. Не нужна ему никакая информация. Возможно, сначала он и хотел узнать, не заминировано ли здесь всё и нет ли какой другой подначки. Но теперь, убедившись, что опасности нет, он просто решил отвести больную душу. Извращенец гребаный!
Вдруг нож отлетел в сторону, а Щукин вскрикнул и завалился набок. Шура сначала ничего не поняла, но услышав рычание и звуки борьбы, она догадалась. Барт! Верный пес очнулся от действия парализующего заряда и, отмахав десять километров, разыскал хозяйку! Шура на миг приподняла голову. Барт намертво вцепился Щукину в запястье и чужак никак не мог от него избавиться.
— Убейте эту тварь! — заорал Щукин.
Один из охранников наконец выбрал момент и выстрелил. Собака заскулила. Солдат выстрелил еще раз. Шура услышала глухие шлепки и звук царапающих о камень когтей. Она вновь приподняла голову и взглянула на место схватки. Щукин сидел метрах в трех, негромко ругаясь и баюкая прокушенную руку. Барт билcя в агонии. Первым выстрелом ему вынесло кусок печени, а вторым вспороло живот. Из огромной раны вывалились кишки. Лапы собаки дергались, будто она неслась куда-то во всю прыть. Широкая кровавая полоса показывала, сколько Щукину пришлось тащить за собой уже погибающего, но не разжавшего хватку
