— Да, — князь указал товарищам на кресла. — Начни с главного. Почему ты решил открыться не только мне, но и остальным?
— Это не главное, Идущий. Настал момент. Всё в мире увязано в бесконечную последовательность: события, мысли, материальные сущности, время. Когда наступает момент, происходит то, чему пришла пора произойти. Сейчас, на пике противостояния Изначального и Перворожденного миров, мне следует раскрыть карты и превратить вас из слепых проводников воли истинных предков в сознательных борцов за справедливость и выживание Галактики, а вместе с ней и человечества. Но это тактический ход. Главное заключается в другом. Самое главное сейчас — знание об истоках конфликта и его вехах. Как виртуальных, так и материальных. Когда вы поймете, за что и почему сражаетесь, ваш потенциал станет втрое большим. Нет лучшей энергетической подкачки для бойца, чем отчетливое понимание того, что он сражается за правое дело.
— Начало интригует, — произнес Воротов с явным сомнением. — Только нас не требуется агитировать. Вы нам факты изложите, господин… голос предков.
— Эрг. Можете называть меня Эргом.
— Или Джоулем, — хмыкнул Горохов. Преображенский украдкой показал ему кулак.
— Нет, серьезно. Эрг, то есть «работник»? — удивленно переспросил Горохов. — Насколько я знаю, на универсальный язык ваше имя переводится так. Технократы называют «эргами»… роботов.
— А вы считали, что я должен именовать себя Создателем? — В голосе Эрга прозвучали нотки иронии. — Я тот, кем родился, и никогда не стану никем иным. Это моя судьба. Программа. Я создан, чтобы сохранить и когда-нибудь возродить Изначальное поле. На благо людей и Галактики. Только и всего.
— Немало, — заметил Сергей Павлович. — И сейчас для этого созрела ситуация, так?
— Верно. Возможности и вероятности замкнули великий круг, а разрушительное влияние Первополя ослабело. Никто из его хранителей не сможет нам помешать. Пришла пора действовать.
— Я пока ничего не понимаю, но суть не в этом, — вмешался Воротов. — Вы так и не переходите к делу. Это выглядит подозрительно. Почему мы должны вам верить?
Теперь на полковника с осуждением взглянул и Великий Князь, и даже Горохов, но Воротов остался невозмутим. Долгие прелюдии, по его мнению, — первый признак надувательства. Чаще всего они призваны усыпить бдительность, перед тем, как «впарить» клиенту фальшивку или никчемную безделицу. Понятно, что совсем без прелюдий никак, но сократить до минимума этот этап Воротов решил твердо. По пятам шли чиниды и Коалиция. Не до рассусоливаний. Полковник смело взглянул на Преображенского. Тот недовольно поморщился, но промолчал.
— Снова вы правы. Все события последних месяцев имеют ось и вращаются вокруг нее, словно карусель. Эта ось — Первополе с его проблемами. Ему потребовалось расширить влияние — произошла Катастрофа, а его разрушение вызвало начало нынешнего противостояния Земли и зарубежья. Нетрудно предположить, что его неизбежная гибель окончательно изменит человеческие миры. Чтобы изменения не стали гибельными, нам следует построить новую ось.
— А совсем без осей нельзя? — спросил Воротов. — Какой смысл менять одно Первополе на другое? Чем, ваш вариант лучше?
— Тем, что он не имеет дефектов. А «совсем без осей» — можно. Ведь наши поля — Изначальное и Первополе — только галактические «бортовые самописцы». Они не возникли самопроизвольно, а были изобретены учеными для того, чтобы создать колоссальную базу данных. Те, кто придумал эти сверхкомпьютеры, хотели постичь Вселенную, добраться до ее сокровенных знаний и великих тайн. Всё очень просто.
— Действительно несложно, — сказал Горохов. — Но быть может, действительно лучше обойтись без таких невообразимых машин? Ведь получается, что создателей уже нет в живых, а «инженеры-хранители» потеряли квалификацию. Никакой прибор не может работать вечно. Ну или хотя бы без периодической настройки.
— Вы правы. И это доказывает ситуация с Первополем. Оно гибнет, а перворожденные только наблюдают, не в силах что-либо изменить. Однако я говорил о другом поле, Изначальном. Все знания, необходимые для его создания, у меня есть, а наладка-настройка ему не потребуется.
— Вы себе противоречите!
— Нет. Ему не потребуется настройка, поскольку Изначальное поле станет саморегулирующейся системой, не ограниченной никакими жесткими рамками. У него не будет программы, только цель.
— Как это — не будет программы? — искренне удивился Горохов. — Вы бы Гориннусу такое заявили. Вот он бы порадовался. Машина, пусть и энергополевая, не может работать без алгоритма! Цель… Надо же, придумали! Это человек может руководствоваться идеальными понятиями, а машина должна выполнять конкретное задание! Иначе она просто не будет работать! У любого технократа спросите.
— У князя есть то, что заставит Изначальное поле работать без программы, — спокойно ответил Эрг.
Воротов и Горохов взглянули на Преображенского. Тот пожал плечами.
— У меня или во мне?
— У тебя, Идущий. Это перстень Сунджи. Ван Ли не зря доверил его тебе. Более надежного места, чтобы спрятать главный процессор зарождающегося Изначального поля, не найти. Ведь Первополе тебя не видит. Ты для него пустое место, а значит, всё, что у тебя есть, также скрыто от его восприятия.
— Ходячий сейф? — Сергей Павлович усмехнулся. — Ловко придумано. Так значит, этот крошечный перстенек чуть ли не главная деталь пангалактической сверхмашины? Микроскопический рубин, без которого гигантские энергомеханические часы не отобьют ни секунды?
— Метафора близка к истине. Перстень — уникальный, неповторимый шедевр даже по меркам его создателей. А они знали толк в высоких технологиях. Техноргус был величайшей человеческой цивилизацией и, наверное, величайшей цивилизацией всей метагалактики. А быть может, и Вселенной, хотя моих знаний не хватит, чтобы ручаться за такой информационный массив.
— А у тебя нехилые знания? — заинтересовался Горохов.
— Какие?
