— Вероятно, утренней газеты. За завтраком ты всегда читаешь местную газету и «Уоллстрит джорнэл», — пояснила Джослин, вспомнив, что во время деловых поездок у него была такая привычка.
— И тебя это не раздражает?
— Нет, — честно сказала Джослин. — Только утром для этого есть время, и я тоже люблю почитать газету. Если хочешь, мы можем договориться о доставке, — предложила она. По-видимому, это возможно, если судить по куче газет под раковиной, которые дожидаются сдачи в утиль.
— Все в порядке. Теперь, когда я знаю, почему у меня возникло это странное ощущение, она меня не беспокоит. Но может быть, тебе нужна газета?
— Я могу обойтись без новостей, — сказала Джослин. — Они в основном сообщают, кто кого убил или кто кого собирается убить. Если тебя интересует, что происходит в деловом мире, ты всегда можешь позвонить Ричарду. Он расскажет тебе все, что ты захочешь узнать.
— Конечно, но дело в том, что я не знаю, какие вопросы задавать и как реагировать на ответы, которые я буду получать. Черт!
— Сегодня — да, — согласилась Джослин. — Но завтра уже может быть по-другому. Не беспокойся! Я обещаю тебе, что все будет хорошо. Ты крепкий, и тебе станет лучше.
— Прости, — Лукас поморщился. — Я не устаю повторять себе, что должен быть терпеливым, но, кажется, забываю об этом.
— Потому что ты вообще не очень терпеливый человек, — сказала Джослин.
Лукас слегка нахмурился.
— Что ты хочешь сказать?
— Только то, что сказала. Ты хочешь, чтобы все делалось немедленно.
— Похоже, что со мной трудно работать.
— Я не говорю, что ты непомерно требовательный. Просто терпение — не твое сильное место.
— Но ты все-таки любишь меня? — спросил он, размышляя, не является ли его раздражительность причиной их конфликтов, несмотря на то, что Джослин спокойно относится к ней. Слегка покраснев, она ответила:
— Все-таки я люблю тебя.
Лукас почувствовал, как от ее слов у него отлегло от сердца. В ее голосе прозвучала искренность, и краска на ее лице свидетельствовала о душевной прямоте. Несмотря на какие-то сложности в их взаимоотношениях, Джослин любит его. Настроение Лукаса заметно улучшилось.
— Давай позавтракаем и поедем покупать рождественскую иллюминацию, — предложил он. — Тогда днем мы сможем развесить ее.
— Конечно! — Джослин почувствовала неподдельную радость.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
— Мне составить список покупок? — осведомился Лукас, в то время как Джослин осторожно выезжала с подъездной дороги.
— У нас уже есть список. Я же твой административный помощник. Составлять списки моя работа, — рассеянно ответила она, не сводя глаз с маленького вьюрка, сидевшего в конце дороги. Птичка вспорхнула и улетела, испугавшись приближавшейся машины.
Неужели он относится к ней как к своей служащей даже в их личной жизни? — с неловкостью подумал Лукас.
— Ты можешь быть моим административным помощником на работе, — возразил он, — но вне работы ты моя жена, а единственная работа жены, насколько я знаю, — любить своего мужа.
Если бы я действительно была его женой! — печально подумала Джослин. Из Лукаса получился бы прекрасный муж, добрый и умный, и совершенно фантастический любовник. Ее щеки заалели при воспоминании об их поцелуе.
Лукас беспомощно наблюдал, как бледное лицо Джослин заливается румянцем. Если бы он знал, какие у них были отношения до несчастного случая! Ему кажется, что он ощупью двигается во мраке. Боль в левом виске отвлекла его. Вчера его реакцией на любую сильную эмоцию была резкая, стреляющая боль, а сегодня она значительно слабее.
Ему на самом деле становится лучше, понял он. Джослин оказалась права. Он должен побездельничать здесь некоторое время, и все уладится. Он украдкой взглянул на Джослин. Его взгляд задержался на сосредоточенно сжатых губах: узкая, припорошенная снегом дорога требовала большого внимания.
С физической стороны все хорошо, но его душевное здоровье целиком зависит от жены. Странно, но присутствие Джослин придает ему чувство завершенности. Целостности. Когда она улыбается, ему кажется, что он может совершить невозможное и любая задача ему по плечу.
Вероятно, эмоциональная зависимость следствие несчастного случая. Он попытался подробно разобраться в своей реакции. Они женаты менее двух месяцев. Должно быть, до того, как он встретил Джослин, у него была нормальная жизнь.
Может быть. Но есть большая разница между нормальной жизнью и счастьем, и у него пугающее предчувствие, что он никогда не будет счастлив, если рядом с ним не будет Джослин.
Не накликай беду, одернул себя Лукас, пытаясь не впасть в уныние. Если несчастье где-то поблизости, оно само найдет тебя. Не нужно искать его.
— Как бы ты описала задачи мужа? — спросил он, надеясь проникнуть в мысли Джослин.
— Что? — она бросила на него испуганный взгляд и вновь поспешно сосредоточилась на дороге.
— Что тебе нужно в муже? — повторил он.
— Ты, — неожиданно для себя Джослин сказала правду.
Лукас почувствовал облегчение.
— Но у тебя же были какие-то виды на будущее, когда ты выходила замуж?
Джослин слегка нахмурилась, пытаясь разобраться в своих чувствах.
— Я бы так не сказала. У меня никогда не было каталога, по которому я оцениваю мужчин.
— Ну, тогда, в общих словах, что ты искала в муже? Деньги? — Лукас с испугом услышал свой вопрос и удивился, почему он задал его.
— Было бы лицемерием с моей стороны утверждать, что деньги не имеют значения. Я говорю как человек, которому пришлось много работать, например, чтобы оплачивать обучение в колледже. Но, с другой стороны, для счастья не нужно много денег. Мне нужен муж, у которого есть работа или, по крайней мере, желание работать. Иногда самый целеустремленный человек в мире может оказаться без работы по не зависящим от него обстоятельствам.
— Это правда. Ты хочешь работать? — неуверенно спросил Лукас.
— Ну, конечно, хочу! — взволнованно сказала Джослин. — У меня ушло семь лет на получение степени, и я хочу извлечь из нее максимальную пользу.
— А как же дети? — удивился он. — Детям нужно, чтобы с ними был хотя бы один из родителей.
— Не мне отрицать это, — сухо сказала Джослин. — Все мое детство прошло в переездах из одной приемной семьи в другую. Но ребенку не нужно, чтобы родители опекали его, двадцать четыре часа в сутки.
— Почему тебя не удочерили? — с любопытством спросил Лукас. Это было удивительно. Если сейчас она такая ослепительная женщина, то, наверное, в детстве была очаровательным ребенком — смышленым, очень добрым и ласковым. Такие качества должны были понравиться приемным родителям.
Джослин сделала гримасу.
— Потому что моя мать не давала согласия. Она постоянно обещала, что исправится и заберет меня домой, а социальные работники верили ей.
— Черт их подери! Неужели они думали, что ты библиотечная книга, которую можно положить на полку, пока ее не заберут?
Джослин вздохнула.
