– Да, отдельные покои только у богатых и знатных. Но когда я поеду ко двору, возьму тебя с собой.
– Долл завидует! – хихикнула Энни.
– Может, мы и ее возьмем, после того как нас примут, Но она скоро обнаружит, что близость ко двору не несет ничего хорошего. Ее хозяин не похож на других. У него щедрое сердце и великодушный характер.
Почувствовав, что насытилась, она встала из-за стола.
– Я должна одеться, только не в новое платье, поскольку никуда не собираюсь выходить, разве что в сад. Он окружен стеной, так что вряд ли меня кто-то увидит.
Одевшись и заплетя косу, она в сопровождении Энни спустилась вниз, к двери, ведущей в сад лорда Кембриджа, и велела служанке оставаться в доме. Ей хотелось побыть одной. Следующие несколько дней придется постоянно находиться на людях. Во дворце всегда полно придворных и слуг, а королева, из добрых побуждений, разумеется, не отпустит Розамунду от себя. День выдался безветренным и не слишком холодным. По светло-голубому небу плыли белые облака, предвещавшие перемену погоды. Солнце почти не грело, но посылало на землю яркие лучи. Правда, скоро оно сядет: декабрьские дни коротки.
Сад Томаса был чисто прибран и летом, должно быть, переливался всеми красками. Клумбы были укрыты, розы, деревья и кусты обрезаны в ожидании зимы. Здесь был даже устроен маленький лабиринт. Розамунда вошла в него и легко отыскала выход. Повсюду были расставлены мраморные статуи, изображавшие в основном юношей и не оставлявшие простора воображению. Но ей они понравились, в особенности высокий молодой человек с лежавшей у его ног гончей. Из одежды на нем были лишь изящные драпировки. Мраморные локоны были прикрыты венцом из листьев.
Розамунда гуляла по ровным усыпанным щебнем дорожкам и наконец спустилась к реке. Барка, которая накануне была пришвартована к причалу, сейчас исчезла. Она немного постояла, кутаясь в голубой плащ и глядя на воду.
Окружающий пейзаж показался ей таким красивым, что не хотелось уходить. Какое счастье, что кузен живет не в самом городе и, если придворная жизнь станет невыносимой, можно будет уединиться здесь!
Как она жалеет, что вообще приехала! Да, королева желает ей добра, но опыт придворной жизни подсказывал, что у монархов просто не хватает времени для истинной дружбы! Так что же ей делать? Она никого не знает. При дворе у нее нет ни единого доброжелателя. Достопочтенная Маргарет умерла. Мег в Шотландии. И что, во имя неба, делает здесь Розамунда Болтон, когда дочери и Фрайарсгейт в ней нуждаются?!
По щеке Розамунды скользнула слеза, и она поспешно сглотнула стоявший в горле комок. Она не должна плакать, но и сдержаться не в силах. Она тоскует по Фрайарсгейту!
По своим девочкам! По Оуэну! Как он мог погибнуть так глупо, оставив ее, черт побери!
– Я хочу домой! – прошептала она. Но это невозможно. Она поедет ко двору, представится королеве и поблагодарит за великодушное приглашение. Несколько дней она будет для Екатерины чем-то вроде новой игрушки, а потом найдутся другие развлечения. И Розамунда останется одна, чужачка, никем не принятая, пока не найдет в себе сил молить о разрешении вернуться домой, где, можно надеяться, забытая королевой, проживет в мире и покое остаток дней своих.
Становилось темно. С реки потянуло ветерком. Начался отлив, и от островков густого ила запахло гнилью. Розамунда поднялась и медленно вернулась в дом. По пути она не встретила ни души. Все было тихо. Энни проворно взяла у нее плащ и перчатки.
– Господи, миледи, я думала, что пора уже идти за вами.
Садитесь поскорее у камина!
– Сад прекрасен, – сообщила Розамунда. – Представляю, как все здесь цветет летом! У моего кузена, должна сознаться, превосходный вкус! – И, взглянув в окно, озабоченно заметила:
– Уже стемнело. Обожаю декабрьские празднества. Но ненавижу короткие дни.
– Отдохните пока, – посоветовала Энни. – Я велю приготовить ванну. Горячая вода выгонит стужу из ваших костей. Его милость еще не вернулся, и кто знает, что принесет завтрашний день.
Пока Розамунда дремала, слуги принесли лохань и горячую воду. Как и предсказывала Энни, вода скоро ее согрела. Розамунда блаженно вздохнула, прикрыла глаза, но тут дверь распахнулась, и порог переступил лорд Кембридж.
– Кузина! – весело воскликнул он.
Розамунда всполошенно взвизгнула, гадая, что успел увидеть родственник. Но тот только отмахнулся:
– Ничего жизненно важного не просвечивает, дорогая моя. Изгибы и выпуклости женского тела меня не интересуют. Заметьте, модные дамы принимают посетителей, сидя в ванне.
– Я никогда не стану настолько модной, – объявила Розамунда, – и, судя по садовым статуям, женская плоть действительно не представляет для вас интереса, особенно в свете того, что вы рассказали мне о себе. Все же я никогда не развлекала гостя, если, разумеется, не считать мужа, сидя в ванне.
– Значит, вы и сэр Оуэн мылись вместе, – хмыкнул он, но, тут же став серьезным, сообщил:
– Сегодня во второй половине дня мне удалось поговорить с ее величеством королевой. Она примет вас завтра в два часа, дорогая моя. Я сказал ей, что, пока двор находится в Лондоне, вы будете жить у меня. Ей не терпится вас увидеть, и она рада, что вы сможете провести с ней рождественские праздники. Через несколько дней двор переезжает в Ричмонд. Не расстраивайтесь, это поблизости. Придется Долл помочь вашей Энни. Долл творит чудеса с прическами, а вы не можете появиться при дворе с вашей, пусть и чудесной, косой, которую вы носите каждый день. Вы должны выглядеть более элегантно, дорогая Розамунда, если не хотите, чтобы над вами смеялись. А теперь я вас оставлю.
Поверите, просто с ног валюсь. Придворных с каждым днем становится все больше, поскольку король любит веселиться и горстями разбрасывает отцовское золото. Что сказал бы покойный Генрих, узнав, как безоглядно тратит сын накопленное богатство!
Томас усмехнулся, послал ей поцелуй и исчез так же быстро, как появился.
