— Я этого не говорил. Актрисе, кроме броской внешности, нужен еще и талант. Я хотел сказать, что у нее идеальные пропорции лица, а это встречается крайне редко, и что все ее мысли отражаются на лице прежде, чем она успевает оформить их в слова.
— Она может выглядеть загадочной, — не удержался Дэвид.
— Я думаю, вы оба преувеличиваете, — возразила леди Ранмир, а Селия посмотрела на мужчин так, будто они сошли с ума.
Вскоре вернулась Аня, подошла к Терезе Престон и положила перед ней прекрасно сохранившуюся фотографию.
— Ошибки быть не может, — сдавленным голосом объявила миссис Престон и передала фотографию дочери. — Ошибки нет. Это Мартин. Леди Ранмир и Бертрам тоже склонились над снимком.
— Да, — тихо согласилась Селия, — это Мартин. — После этого она повернулась к девушке и спросила:
— Откуда у вас эта фотография?
Аня вкратце объяснила, что молодые люди были друзьями ее матери, и после минутного колебания добавила, что ее мать любила одного из них. При этих словах воцарилась тишина, и миссис Престон хриплым голосом спросила:
— Кого именно? — Когда Аня покачала головой, женщина издала сдавленный стон. — И ты ничего о нем не знаешь? Может, твоя мать говорила что-то еще? — Миссис Престон беспомощно смотрела на девушку, неуверенная, стоит ли обнять ее или отвергнуть как самозванку.
— Простите. — Аня нахмурилась, пытаясь вспомнить. — Я его не знала.
— Он умер до твоего рождения?
— Один из этих людей, — поправила Селия. — Тот, кого любила мать Ани. Мы не знаем, кого именно.
И тут Дэвид понял, что имел в виду Бертрам, когда говорил, что на лице Ани отражаются все мысли. Можно было догадаться, что она озадачена, немного боится кого-нибудь расстроить, догадывается о какой- то семейной трагедии, но не понимает, какое она сама имеет ко всему отношение.
— Я не понимаю… — начала она и посмотрела на Дэвида.
Он подошел к ней и только присутствие других людей удержало его от того, чтобы обнять ее за плечи. Он взял ее за руку и произнес:
— Мы не хотели втягивать вас в семейную сцену, Аня. Но дело в том, что сын миссис Престон Мартин пропал где-то на континенте много лет назад. А теперь она узнала, что ваша мама была с ним знакома и у вас есть его фотография. Вы понимаете, что она очень расстроена…
— Бедная моя! — В порыве сострадания Аня обняла миссис Престон. — Я думала, что такие люди, как вы, всегда счастливы и благополучны. Но вы потеряли сына… Это даже хуже, чем не иметь своего места в мире. — И она горячо поцеловала женщину.
— Милая… — Миссис Престон разразилась рыданиями. — Я знаю, что ты его… Иначе ты не могла бы быть такой доброй. Они все пытаются убедить меня… Но они не понимают…
— Мама, не надо! — Селия подошла к матери, что бы заслонить ее от любопытных взглядов. — Думаю тебе лучше пойти наверх, мы обсудим это наедине. Но, помни, что Аня… — она с видимым трудом заставляла себя произнести имя девушки, — сегодня уже достаточно переволновалась.
— Прости. — Миссис Престон взяла себя в руки на удивление быстро. — Но все это так странно.
— Простите меня, — произнесла Аня, понимая, что Селия винит ее. — Не плачьте. Я постараюсь вспомнить все, что мама говорила о нем.
— Не переусердствуйте, — сухо заметила Селия. — Иначе у вас может разыграться воображение.
Аня отпрянула, а Селия взяла мать под руку и решительно вывела ее из комнаты.
— Может, все-таки поужинаем? — предложила леди Ранмир, и все последовали ее совету, правда, без особого удовольствия.
Разговор не клеился. Дэвид догадался, что тетушка хочет уйти и спокойно поговорить с миссис Престон, но в то же время чувствует себя ответственной Аню.
Не будучи уверен, помогает ли он тете или старается ради себя, Дэвид повернулся к девушке и спросил:
— Если вы не устали, как насчет прогулки?
— С удовольствием!
В ее глазах вспыхнул благодарный свет, и не успела леди Ранмир возразить, как Дэвид сказал:
— Поговори с миссис Престон, тетя Мэри, а мы с Аней постараемся приятно провести вечер.
— Хорошо, но не задерживайтесь.
— Ладно.
Когда они вместе вышли из отеля, у Дэвида было странное чувство, будто они совершили побег. Он понял, что ему нелегко делить Аню с другими людьми. По крайней мере, с теми, кто живет в своем благополучном мирке. Теперь они были вдвоем, и все стало проще. Они вышли из города и стали подниматься по извилистой тропинке к вершине холма, где впервые встретились. Они почти не говорили, но молчание не было тягостным, и никто из них не хотел нарушать его.
Только когда они оказались там, где Дэвид впервые увидел Аню, она обернулась, посмотрела сверху на город и задумчиво проговорила:
— Здесь все началось. Мое знакомство с вами, и смерть отца, и встреча с этой несчастной женщиной, которая потеряла сына… Скажите, что она имела в виду, когда сказала, что я имею к нему какое-то отношение?
Дэвид озадаченно посмотрел на нее:
— Это длинная история, Аня. Давайте сегодня поговорим о чем-нибудь другом, хорошо?
Она не ответила и перевела взгляд на город. Дэвид был уверен, что девушка ищет взглядом бараки, плохо видимые в сумерках.
— Мне хотелось бы, чтобы вы рассказали, — мягко попросила она. — Почему она смотрела на меня так, будто была готова полюбить? И почему Селия смотрела так, будто была готова возненавидеть?
— Глупости! Вы преувеличиваете. Селия боится, что ее мать сделает какую-нибудь глупость. Вот и все.
— Это касается меня?
— Да. — И тут Дэвид понял, что больше не может ничего от нее скрывать. — Давайте присядем на несколько минут, Аня. Думаю, мне стоит вам все объяснить.
Она послушно опустилась рядом с ним на сухую траву.
— Надеюсь, вы не расстроитесь, узнав, что, когда отец отослал вас из комнаты и говорил со мной наедине, он кое-что сообщил мне о вас. Вы не знаете, что бы это могло быть?
Аня покачала головой и посмотрела на него такими невинными голубыми глазами, что Дэвид вдруг подумал: а почему это он вдруг решил, будто у нее загадочный взгляд?
— Вкратце он объяснил, что на самом деле вы не его дочь. Ваш отец был англичанином, который умер еще до вашего рождения. Потом Беранов женился на вашей матери и увез вас в Прагу.
Дэвид замолчал, а Аня шепотом спросила:
— Значит, я тоже англичанка, как и вы?
— Да, вы англичанка.
— А из-за фотографии миссис Престон думает, что я могу быть дочерью ее пропавшего сына?
— Да, Аня. И надо признать, что в этом есть крупица правды.
— Что же будет?
— Увидим. А теперь я должен отвести вас в отель, иначе тетя будет ругаться.
Аня послушно встала, но когда Дэвид начал спускаться по склону холма, она задержалась наверху и досмотрела на извилистую реку и мрачные бараки, бывшие ее домом столько лет. Внезапно она подняла руки, словно прощаясь с кем-то.
— Прощай, — прошептала она так тихо, что Дэвид не услышал. — Ты всегда был моим милым и любящим отцом, что бы они ни говорили. Но теперь я должна идти с ним.
