— А потом?
— Все зависит от ситуации. Если мы сумеем доказать, что он все подтасовал, никто не станет его слушать.
Лили уменьшила пламя: кофе закипал, его аромат наполнял кухню.
Лили не верила Джону. Он нравился ей, но она не хотела рисковать. Она раздумывала, не позвонить ли Касси, но понимала, что Касси еще ничего не успела сделать. Кроме того, ее ждала работа.
Она поехала на фабрику и под ритм работающих машин позволила себе забыть о тревогах. Работа, хотя и была механической, требовала внимания, и оставшиеся утренние часы пролетели незаметно. Когда настало время ленча, Лили отправилась в город. Теперь она не старалась остаться неузнанной. В городе знали, что она вернулась. И действительно, люди оглядывались на нее. Лили улыбалась им и махала рукой.
Не успела она затормозить у редакции «Озерных новостей», как ей навстречу вышел Джон. Не глядя по сторонам, он искал в кармане ключи. Подняв глаза и увидев ее, он встревожился.
— Мне нужна помощь, — сказала Лили, когда он подошел ближе. — Мы можем поговорить?
Он обошел машину, сел рядом и повернулся к ней:
— Я весь твой.
Если бы она не чувствовала себя такой загнанной, то улыбнулась бы.
— Я хочу бороться. Как мне это сделать?
— С Терри? Любыми средствами?
— Что ж, Касси борется с ним законным образом, а я устала сидеть и ждать. Что я могу сделать?
— Смотря чего ты хочешь. Ты говоришь о мести?
— Давай назовем это справедливостью.
— Как ни называй, справедливостью или местью, существуют законные и незаконные способы добиться ее. Хочешь скорого возмездия? Я дам тебе список сомнительных статей, написанных Терри. Соберешь пресс-конференцию и расскажешь о них. Готово! В обществе замешательство.
— Это то, что ты собирался сделать?
Джон покачал головой:
— Я думаю, подтасовки в статьях — это только верхушка айсберга. Чем больше мы раскопаем, тем сильнее будет наша позиция. Но на это потребуется время. Ты должна решить, когда произойдет возмездие.
— Не то чтобы немедленно, но и не в слишком отдаленном будущем. Мне все-таки хотелось бы знать, почему он меня преследовал.
— А мне — почему он преследовал кардинала.
Что ж, выходит, Лили заключает сделку с дьяволом? Если так, то дьявол был хорош собой — твердый подбородок, подстриженные усы и бородка, падающие на лоб волосы. Глаза теплого шоколадного оттенка. Они располагали к себе.
— Цена все та же?
— Да.
Многовато за теплые глаза.
— То есть моя история.
Он кивнул:
— Да, с исключительным правом.
— Для газеты?
— Нет. Я хочу написать книгу о средствах массовой информации, нарушающих право человека на частную жизнь. То, что произошло с тобой, — яркий пример.
— Если я соглашусь сотрудничать с тобой, то потребую честности. И права вето, — добавила она.
— Ты не хочешь, чтобы стало известно о браке?
— Да.
— Еще что-нибудь?
— Не знаю, — сказала она. — Ты очень хочешь написать этот свой бестселлер?
По его взгляду она поняла, что об этом можно было и не спрашивать.
— Ты не должна никому ничего рассказывать.
— И не собираюсь. Я не очень разговорчива.
— Ты правильно сделала, что решила работать со мной.
Лили вновь воспрянула духом. Вернувшись на фабрику и облачившись в свои клеенчатые одежки, она ловко управлялась с решетками и тканью. Сердце билось в такт работе пресса, уверенно и ритмично — теперь у Лили была цель.
Когда две сотни галлонов свежего сидра были разлиты по бутылкам и отправлены на склад, Лили пошла домой. Там она обнаружила Мейду, утомленную и бледную, в кресле-качалке на крыльце.
— С тобой все в порядке? — спросила она.
— Устала. Из-за аварии.
— Как рабочие?
— Хорошо. А трактор испорчен. Нужен новый.
Лили прислонилась к столбику крыльца.
— Как урожай в этом году?
— Хорош. Но затраты растут быстрее, чем доходы. Я иногда беспокоюсь, вдруг никто из вас, девочек, не захочет заниматься этим делом. Временами я думаю: зачем я работаю не покладая рук? Я умру, и вы продадите фабрику. Мне нужно было родить сына.
— Что же ты этого не сделала?
— Я собиралась, да не вышло. — Голос Мейды звучал шутливо.
— Могла бы попытаться еще раз.
Мейда улыбнулась, покачала головой:
— У меня были осложнения, когда я носила Розу. Мне рекомендовали кончить на этом. И вот у меня одни дочери.
Сказанное матерью вызвало у Лили сердечный отклик. Не в самих словах, но в том, как Мейда их произносила, слышалась умиротворенность. Это было неожиданно и приятно.
За углом раздался шум, шаги по гравию, смех. Появились младшие дочери Розы. Они резво бежали. Роза и Ханна следовали за ними более степенно.
Роза поднялась на крыльцо и поставила на перила большую кастрюлю. Затем обратилась к Мейде:
— Я потушила курицу. Тебе хватит на несколько дней. Как ты себя чувствуешь?
— Все хорошо.
— Ты болела? — спросила Лили.
— У нее болела голова, — ответила Роза. — Из-за давления.
— Нет, — возразила Мейда, — из-за глаз. Мне нужны новые очки.
— В Конкорде есть хороший оптик, — произнесла Роза. — Мы думали, Ханне нужны очки. Учитель сказал, что она щурится. Слава богу, тревога оказалась ложной.
— Я не против очков, — сказала Ханна, тихо сидевшая на ступеньках, пока ее сестры бегали по траве.
— В очках ты бы выглядела ужасно, — заметила Роза.
— Ходят же в очках кинозвезды. И классно выглядят.
— Ты не будешь ходить в очках, — сказала дочери Роза и пожаловалась матери: — Она вечно спорит со мной.
Лили подумала, что, может быть, все как раз наоборот.
— И правда, — обратилась она к Ханне, — тебе, наверное, пошли бы очки в тонкой оправе.
Роза махнула рукой:
— С глазами у нее все в порядке. Ей всего десять лет.
